Незадолго до полуночи Стуре-Одд добрался до заваленной камнями пещеры и остановился возле круглого валуна шагах в десяти. Сначала все было тихо, потом в ночной тишине незаметно возник звук. Сперва тихий, как призрак слуха, он постепенно яснел; изнутри горы доносился равномерный стук, похожий на стук шагов. Стуре-Одд сидел неподвижно, сам застыв, как камень. Стук приблизился и стал слышен совсем отчетливо; казалось, в горе, как в громадном каменном яйце, созрел птенец и хочет проклюнуться на волю.
Один из камней в зеве пещеры содрогнулся. С шорохом посыпались мелкие камешки; камень сорвался и с грохотом покатился вниз по склону. Этот грохот далеко разносился по спящему Аскефьорду, его слышали и в усадьбе Дымная Гора, и даже в Пологом Холме на другом берегу фьорда. В иные ночи, услышав грохот, который знаменовал появление тролля, жители Аскефьорда в испуге взывали к богам и прислушивались: кому из ушедших в походы тролль предвещает смерть? Но сегодня все знали: старый тролль выйдет по зову Стуре-Одд а.
Склон горы был освещен и серебрился в лунном свете, но открытый зев пещеры казался черной пастью – лучи ночного светила не смели в него проникать.
Крупный сгусток темноты выдвинулся из черного зева пещеры. Лунные лучи облили огромную уродливую голову с торчащей на загривке жесткой шерстью и длинными, похожими на свиные, ушами. Тролль отделился от мрака пещеры и целиком выбрался наружу, повернулся, осмотрелся кругом. На высоте в полтора человеческих роста сверкнул острым голодным блеском единственный глаз.
Тролль двигался медленно, его голова будто перекатывалась от плеча к плечу, и в каждом движении ощущалась каменная тяжесть и неодолимая мощь. Можно было различить морду с низким морщинист лбом, приплюснутым носом с большими вывернутыми ноздрями, широким ртом, растянутым почти до ушей, полным острых зубов. Выражение на морде было туповатое и настороженное. Единственный глаз остро блестел, а на месте второго было просто гладкое место.
Что ни говори, жутковатое существо. Но Стуре-Одд не чувствовал страха. Тролль из Дымной горы для него был неотъемлемой частью Аскефьорда. Таким его видел и отец, и дед, и прадед кузнеца, и Стуре- Одд воспринимал его как своеобразное наследство предков. И сто, и двести, а может, и тысячу лет назад его незнаемый предок, затерянный во тьме беспамятства, приходил сюда и от имени людей говорил с племенем камней. И, помня о том неведомом предке, Стуре-Одд ощущал себя не слабее одноглазого тролля. Совсем, совсем другим, но не слабее. Тролль живет бесконечно долго, но он всегда сам по себе, а человек живет очень мало, но имеет свойство сохраняться в потомках и накапливаться, накапливаться... Вот тут и наполняет восторженная жуть, когда подумаешь, сколько людей смотрит сейчас твоими глазами...
Для старого тролля темнота была прозрачной, как для человека светлый день, и он без труда заметил застывшую возле валуна человеческую фигуру. И каменный голос полуразборчиво загудел:
Тролль из Дымной горы почему-то никогда не говорил обыкновенно, а все норовил складывать стихи. Понятное дело, у него и получалось по-троллински.
– Это я, твой сосед, кузнец из усадьбы, – спокойно и даже дружелюбно ответил Стуре-Одд. Он никогда не называл своего имени: тролль не замечал быстротечной смены людских поколений и был уверен, что раз за разом с ним говорит все тот же человек – тот же, что несколько веков назад впервые построил себе дом рядом с его каменным обиталищем. – Понравилась ли тебе моя свинина?
Вместо ответа тролль зачавкал и облизнулся длинным темным языком. Любой окаменел бы от ужаса при таких звуках, но кузнец понимал, что тролль вовсе не покушается съесть его самого, а лишь выражает свое одобрение съеденному угощению.
– Ты получишь еще хоть три таких свиньи, так что хватит и твоему семейству, и всей родне, – Продолжал Стуре-Одд. – А в придачу я хочу предложить тебе забавную работу. Что ты скажешь насчет того чтобы одурачить твоих соплеменников с Квиттинга?
– отозвался тролль, и даже в его каменном голосе легко было расслышать презрение. Стуре-Одд удовлетворенно кивнул.
– У меня есть немножко железа, которое выплавили квиттингские тролли. Они научили его убивать наших людей, – продолжал он. – Хорошо бы, если бы у нас нашелся могучий и сведущий тролль, который смог бы выковать из железа мечи против квиттов. Чтобы железо забыло, чему его учили раньше, и научилось убивать квиттов. Это задача трудная. Не всякий тролль справится. Только такой умелый кузнец, как ты. И тогда наши люди подарят тебе еще сколько хочешь свинины, и твои дочки станут самыми упитанными и красивыми троллихами. Нравится тебе это?
Тролль ответил не сразу. Он несколько раз обернулся вокруг себя, бормоча что-то неразборчивое себе под нос. Потом он остановился и три раза торжественно топнул о камень.
