Ингирид помолчала. Но выдумывать новый повод для разговора ей пришлось недолго.
— Ты хороший скальд, — сказала она.
— Это верно, — спокойно согласился Вигмар. Еще Рагна-Гейда как-то заметила, что ему не носить прозвища Скромный. Зачем отказываться от достоинств, если они действительно есть?
— А ты мог бы сложить стихи обо мне?
Наконец-то йомфру Ингирид добилась своего: Вигмар повернул голову и посмотрел прямо ей в лицо, так пристально и долго, как будто сказанное ею решительным образом переменило его мнение о ней.
— Ты мог бы потрудиться ради меня! — продолжала Ингирид, отлично понимавшая цену своей просьбы. — Я так старалась, чтобы конунг решил эту дурацкую тяжбу в пользу твоего Бальдвига. Он отдаст конунгу золотое обручье, а что достанется мне? Разве моя помощь не стоит награды?
Вигмар вглядывался в ее лицо, стараясь понять, неужели все это говорится всерьез, но в светло- серых глазах йомфру Ингирид отражалась бессовестная, безмятежная самоуверенность. Неужели она и правда не видит ничего дальше своего короткого точеного носика и даже не слышала речи своего сводного брата Ульвхедина? Не слышала, что вслед за ее заступничеством (может быть, как раз из-за него) Ульвхедин ярл призвал раудов к походу на землю квиттов? На землю, которая остается родиной Вигмара, что бы ни случилось.
— Может быть, когда-то я бывал безрассудным, — наконец сказал Вигмар, понимая, что объяснять ей что-либо не имеет смысла. — Но дураком я не был никогда. А только дурак станет сочинять стихи о дочери конунга!
«Не любя ее», — добавил он мысленно, отвернувшись от Ингирид. Конечно, дело не в рождении. Если бы Рагна-Гейда была дочерью конунга, разве бы это его остановило?
— Ингирид! — неожиданно раздался рядом с ними незнакомый низкий голос.
Вскинув глаза, Вигмар обнаружил плечистого одноглазого фьялля совсем рядом и даже разозлился на самого себя: раньше ему не случалось подпускать к себе разных троллей незамеченными. Вспомнить хотя бы тот вечер, когда они потеряли «Оленя»! Острый укол тревоги, точно как тогда, мгновенно поднял Вигмара на ноги. Но фьялля занимал не он, а Ингирид.
— Иди к женщинам, — мягко, но уверенно посоветовал он. — Там Ульврунн сидит в женском покое. Они будут искать тебя.
Голос у него был низковатый, но звучный, и Вигмар даже удивился: он ожидал деревянного скрипения, более подходящего существу с лицом тролля. А этот голос казался красивым и даже молодым. Пожалуй, фьялль был не старше самого Вигмара.
— Ну и пусть ищут! — отмахнулась Ингирид, раздосадованная, что несносный урод помешал такой увлекательной беседе. — Тебе-то что за дело? Иди своей дорогой. Ведь я больше не воспитанница твоего отца, Эрнольв сын Хравна, и твоей обожаемой Свангерде больше не засаживать меня за прялку и за шитье, как рабыню!
В единственному глазу фьялля что-то дрогнуло, но он сдержался и негромко повторил:
— Иди к женщинам, Ингирид. Теперь ты больше не воспитанница моего отца, и своим недостойным поведением позоришь не нас, а Бьяртмара конунга.
Ингирид хотела что-то ответить, резко вдохнула, но запнулась. Похоже, она все-таки растерялась, несмотря на свою самоуверенность. Сейчас она ощущала себя одинокой перед двумя мужчинами, которые оба ей не сочувствовали. Стремительно поднявшись, она метнулась прочь и выбежала из гридницы.
Эрнольв сын Хравна проводил ее глазами, а потом посмотрел на Вигмара. Тот все так же стоял возле скамьи. Фьялль помедлил, точно в нерешительности, потом слегка повел рукой, приглашая Вигмара снова сесть. Взгляд его был пристальным и каким-то выжидающим, как будто он не мог решить, на каком языке обратиться к собеседнику.
— Я вижу, ты не слишком мне рад, — наконец произнес фьялль.
— А почему я должен тебе радоваться? — со скрытым вызовом ответил Вигмар. Конечно, он готов был сказать одноглазому троллю спасибо за избавление от Ингирид, но тот мог бы продлить свою доброту и избавить Вигмара также и от себя самого. — Когда я в последний раз встречался с племенем Рыжебородого, один Тор меча пытался меня убить. Он был похож на тебя как родной брат…
Фьялль вздрогнул и впился единственным глазом ему в лицо.
— Только у него было два глаза, — окончил Вигмар.
Эрнольв перевел дух, поняв, какое сходство тот имеет в виду. При этом он испытал разом облегчение и разочарование. Ему тоже не слишком хотелось разговаривать с неприветливым рыжим квиттом, но смутное чувство толкало к нему, и Эрнольв буквально лелеял надежду узнать хоть что-нибудь о своем «побратиме», имя которого назвал ему тролль из Дымной Горы. Рунный полумесяц был теплым, подсказывая, что он на верном пути.
— Теперь у нас таких много, — сказал Эрнольв, криво улыбаясь уголком рта. — И все это, между прочим, дело рук вашей, квиттинской ведьмы.
— Давай не будем, а? — с ленивой досадой предложил Вигмар. — Вот если опять сойдемся дружина на дружину, тогда и посчитаемся, кто кому и чего должен. А здесь ты один и я один, и мне с тобой делить совершенно нечего. Пусть конунги и ярлы считают обиды… Ах, да! Я забыл. Ты ведь тоже ярл, да еще и родич Торбранда конунга. Не то что я, бедный изгнанник. Если меня не объявили на Остром мысу вне закона, то это случится в ближайшие дни. Так что ты подумай, о смелый ясень секиры: стоит ли тебе сидеть рядом с убийцей?
— Я слышал, что ты там у вас кого-то убил, но мне нет дела до ваших раздоров, — сказал фьялль и сел на то место, которое только что занимала Ингирид. Вигмар уселся рядом. — Не думай, что я хочу причинить тебе какой-то вред. Ничего подобного.
Он помолчал. Вигмар ждал продолжения.
— Я хочу только одного… — снова заговорил фьялль, глядя то на Вигмара, то куда-то в стену. — Скажи, а не знаешь ли ты такого человека — Эггбранда сына Кольбьёрна?
От неожиданности Вигмар вздрогнул и чуть не свалился со скамьи. Раздайся над ним гром небесный, явись сам Один с двумя воронами на плечах — он и то не был бы так потрясен. И потрясение было не из приятных. Откуда фьялль может знать об Эггбранде?
— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — резко спросил Вигмар. При этом он невольно впивался взглядом в глаз фьялля с такой силой, как будто хотел выколоть и его тоже.
— Я вижу, это имя тебе знакомо. — Фьялль, похоже, не удивился потрясению своего собеседника.
— Возможно, — холодно ответил Вигмар, отчаянным усилием взяв себя в руки. — Но откуда оно может быть знакомо тебе?
Фьялль помедлил, потом повел широкими плечами.
— Мне думается, это этот человек — квитт, — ответил он наконец. — И так сложилось, что мне очень нужно встретиться с ним. Я подумал, что ты… Ты ведь тоже из квиттов…
Вигмар перевел дух: фьялль, похоже, знал гораздо меньше, чем показалось сначала.
— Возможно, что он из квиттов, — почти спокойно ответил Вигмар. — Но ведь не все квитты знакомы между собой. В этом ты можешь мне спокойно поверить.
— И все же мне сдается, что я не ошибся и ты знаешь того человека, — не слишком напористо, но упрямо настаивал фьялль. — Эггбранда сына Кольбьёрна. Мне думается, что ты мог бы помочь мне его найти. Если захочешь, конечно. А я мог бы тебя отблагодарить… как ты захочешь.
Вигмар видел, что его собеседник не славится красноречием и подбирает слова с определенным трудом. Он как будто сам не знал, что именно хочет сказать.
— Квиттов довольно-таки много, — наконец ответил Вигмар. Тролли их знают, что могло связать фьялля с Эггбрандом, но, в конце концов, в этом нет ничего невероятного. Доблестный сын Кольбьёрна успел прожить на свете целых тридцать лет и повидать множество разных людей. — И далеко не все квитты знакомы друг с другом. С чего ты взял, что я знаю твоего приятеля?
— Он мне не приятель! — резко ответил фьялль, и его единственный глаз так свирепо сверкнул, что Вигмару стало любопытно. Вот кого ему сейчас не хватало, так это Эггбрандова кровного врага. Очень было бы кстати! — Но я очень хочу найти его, — тихо и убежденно добавил Эрнольв, опираясь локтями о
