Когда два брата поднялись на вершину скалы, уже совсем стемнело и черный лес едва-едва можно было отличить от темно-серого неба.
— Вон огонь! — вполголоса воскликнул Слагви, первым добравшийся до вершины.
Ветер задувал ему в глаза длинные пряди волос из расплетшихся в битве кос и мешал смотреть. В распадке сквозь густую тьму ельника еле-еле пробивался оранжевый огонек, дрожащий, как будто ему тоже было страшно.
— А вон там тоже! — подхватил Сёльви, показывая в другую сторону. Там, прямо на отвесном склоне скалы, виднелся маленький красный огонек, и он горел ровно и спокойно. — Хотел бы я знать — у квиттов здесь два отряда? Или это кто-нибудь еще?
— А, это тролли! — уверенно ответил Слагви. — Кому еще здесь быть?
Он был на удивление прав, Слагви сын Стуре-Одда. Хёрдис наотрез отказалась возвращаться в Великанью долину, не узнав, чем все кончится. А Свальнир, почти такой же обессиленный, как после поединка с Тором, не мог ей достойно сопротивляться. У него едва хватило сил на то, чтобы вырубить своим мечом пещерку в скале и развести огонь, чтобы его сокровище не замерзло. Теперь он сидел, привалившись к стене пещерки и закрыв глаза, заново набираясь сил от гор, с которыми составлял единое целое. Хёрдис устроилась на жесткой охапке сосновых веток, наломанных собственноручно. Закутавшись в накидку и обняв колени, она смотрела в багровый троллиный огонь и думала. Человеческий мир снова был рядом с ней. Видения битвы и лиц, знакомых по прежней жизни, так живо напомнили ей обо всем прошедшем, что у нее сладко и больно защемило сердце. Ей снова вспоминался лодочный сарай, и лицо Торбранда Тролля, когда он целился в нее из лука. Даже давно зажившая рана на плече тихонько пискнула отголоском боли, напоминая о себе. Но Торбранд Тролль остался там, на берегу моря, отгороженный каменными воротами гор.
А здесь, неподалеку, был Стюрмир конунг, Метельный Великан. Благодаря щиту из драконьей чешуи Хёрдис знала о гибели Фрейвида Огниво. Сбылись предчувствия, полнившие ее в миг молчаливого прощания с отцом возле усадьбы Угольные Ямы, — они виделись в последний раз. Только он думал, что провожает на смерть свое злосчастное порождение, а вышло наоборот. Грозный хёвдинг западного побережья не прожил после этого и месяца, а она, Хёрдис Колдунья, жива и собирается жить еще долго! Люди хотели погубить ее, а вместо этого невольно подарили ей огромное могущество. Хёрдис неприязненно покосилась на дремлющего великана и сжала зубы в приступе горестной досады. Она ненавидела его, жадно пьющего из нее тепло человеческой крови и остающегося при этом все таким же холодным камнем. Но сейчас он был нужен ей. Хёрдис не могла и не хотела остаться равнодушной к вражде и борьбе человеческого мира. Хотя бы так она должна была поддержать свою связь с ним, чтобы не стать такой же холодной и ко всему безучастной, от всего далекой и всему чужой, как сам Свальнир.
И сейчас она недолго колебалась, прежде чем решить, на чьей она стороне. Теперь, когда Фрейвид Огниво сполна расплатился за все те огорчения, которые причинил своей нелюбимой дочери, Хёрдис больше не чувствовала к нему ненависти. Один долг был взыскан, а вместе с этим появился другой.
— Спишь, чудовище? — не желая больше ушибать руку, Хёрдис ткнула Свальнира толстым сосновым суком. Не вздрогнув, он поднял веки и устремил на нее тусклый взгляд темных глаз, пустых и ничегошеньки не выражающих. — Просыпайся! — с ненавистью, которой великан все равно не мог распознать, потребовала Хёрдис. — И думай, каменная твоя голова! Завтра тебе предстоит работа. Здесь ходит человек, которого я должна уничтожить! Что ты молчишь? — яростно крикнула она, потому что великан не отвечал, спокойно ожидая четких указаний. — Ты что, забыл, что я дочь Фрейвида Огниво?
Утром, едва дождавшись бледно-серого рассвета, Хродмар поднял своих людей. Ночью снова приморозило, и лесная земля звонко отзывалась на человеческие шаги. Смерзшаяся хвоя похрустывала под сапогами, но снега уже нигде не было, и Слагви шепотом радовался скорой весне.
— Как по-твоему, доберемся мы до человеческого жилья к Празднику Дис? — приставал он к брату.
Сёльви отмахивался, и за него ответил Хродмар:
— А это зависит от того, насколько быстро мы пойдем. Так что не трать время на разговоры, а веди нас туда, где вчера видел огонь.
— А я видел два!
— Я тебе еще вчера говорил: квитты не полезут на такую скалу! — напомнил Сёльви и махнул рукой в ту сторону, где ночью горел багровый огонек на отвесном склоне. — Это был троллиный огонь, Хродмар ярл. Ты можешь мне поверить,
Хродмар молча кивнул: усадьба кузнеца Стуре-Одда, отца Сёльви и Слагви, стояла в самой вершине Аскефьорда, ближе всех к Дымной rope, в которой обитал бергбур — крупный и уродливый горный тролль, один из того многочисленного племени, что заполонило Черные горы в глубине Фьялленланда. Вообще-то бергбуры, которых считают помесью троллей и великанов, с людьми не дружили и даже, по слухам, были людоедами, так что их старательно избегали. Но бергбур из Дымной горы жил там издавна и остался, когда люди заселили Аскефьорд. Кузнецы из ближайшей усадьбы привыкли к жутковатому соседу, который, впрочем, при свете дня никогда не показывался, и даже обменивались с ним некоторыми услугами. Поэтому сыновья Стуре-Одда считались лучшими знатоками нечисти во всем войске. Крохотный отряд тронулся в путь. Скорым ровным шагом фьялли шли по склону горы через сосновый лес к низине, где братья видели огонь квиттов. Было тихо, только мерзлая хвоя поскрипывала под сапогами, да шуршали ветки, задевая за головы и плечи людей.
— Я их вижу! — Хёрдис обернулась к Сваль-ниру. — Ты не спишь там, чудовище?
— Я не сплю! — бухнул великан.
Сейчас он был ростом с обыкновенного человека, но голос его, как показалось Хёрдис, остался прежним, пеликаньим.
— Потише! — яростно зашипела она. — А не то они услышат тебя раньше времени, и тогда все пропало!
— Почему — пропало? — удивился великан. Сидя на земле между валунов, он был среди них почти незаметен, только темные глаза его не отрывались от Хёрдис. Ей казалось, что сами камни смотрят на нее и чутко сторожат каждое ее движение. — Ничего не пропало. Даже если и увидят — куда они от меня денутся? Никуда. Я сделаю все, как ты захочешь, и никто никуда не денется.
— А! — Хёрдис в досаде махнула рукой и отвернулась.
Что он понимает, валун неотесанный! Хорошая месть должна хорошо выглядеть. Прежде чем умереть, обидчик должен понять, от чьей руки он умирает и за что. И по возможности горько раскаяться в содеянном. Но будет поздно!
А они приближались. Стоя у края скалы на самой вершине перевала, Хёрдис смотрела вниз и видела, как по каменистому склону горы прямо к ней упрямо поднимается отряд человек в двадцать. Впереди шел сам Метельный Великан, с красным лицом и разметавшимися по плечам белыми волосами, следом за ним какой-то щуплый, но очень упрямый на вид человечек нес на плече стяг с тремя волчьими хвостами. Конец древка был обломан. Стюрмир конунг, как видно, решил не ходить через Совиный перевал, который мог бы вывести его обратно на западное побережье, захваченное фьяллями, и вел остатки дружины на юг, к Острому мысу.
Никто кз угрюмо топавшей дружины не смотрел вперед и не видел Хёрдис. Ее не так-то легко было заметить: в косматой волчьей накидке, окутанная волнами длинных темно-русых волос, она почти сливалась со скалой. Она дождалась, когда Стюрмир подойдет шагов на двадцать, а потом вдруг резко шагнула вперед и встала на краю валуна, выступив из тени скалы. Теперь ее было хорошо видно.
— Стой, Стюрмир конунг! — пронзительно крикнула Хёрдис и со злорадством отметила, что люди сильно вздрогнули.
Вздрогнул и сам Стюрмир и только после этого поднял голову. Отряд остановился.
А Хёрдис подняла руки ладонями вперед, как будто держала невидимую стену и преграждала идущим путь.
— Дальше ты не пойдешь, Стюрмир конунг! — объявила она.
