Наконец-то долгожданный миг удачи.
– Мы шарили, как стервятники, во всех складах металлолома и свалках брошенных машин, – сказал Роланд за обедом в наших комнатах в пещерном городе ахгирров. – Ничто не напоминало даже отдаленно тех машин, которые обычно видишь в земном лабиринте или в соседних. Нас это сильно обеспокоило, но Хокар сказал, что видел такие же машины, как твой тяжеловоз, хотя его водили не человекообразные существа. И так оно и оказалось...
– Мы нашли брошенный тяжеловоз, правда, только кабинную часть, но очень похожий на твой, – вставил Карл. – Даже украшения на кузове те же самые, те же декоры.
– Хозяин этой брошенной колымаги сказал, что люди, которые тут бросили машину, выглядели совсем не так, как мы, имея в виду, что это был не человекообразный народ, конечно, – сказал Роланд.
– Передние роллеры были в очень хорошем состоянии, – продолжал Карл, – поэтому мы купили их. Кстати, очень выгодно получилось, потому что Хокар советовал нам, как правильно себя вести по этикету.
– Да уж, у ногонов странные ритуалы, когда дело доходит до торговли, – рассказывал Роланд. – Приходится обращаться к продавцу с тем, что ты готов купить все, чем он владеет, причем за ту цену, которую он назначит, а продавец, в свою очередь, должен притвориться, что просто невозможно, чтобы вам понравился тот не имеющий ценности мусор, которым он владеет, независимо от того, как низко он опустит цену.
– У бродячих торговцев тут просто лафа, – прокомментировал я, протягивая руку за второй порцией потрясающего овощного рагу, состряпанного Дарлой из свежих продуктов, которые Шон и Лайем принесли с собой.
– Как я уже сказал, все это сплошная поза. Весьма скоро на поверхность вылезают самые эгоистичные интересы всех, кто участвует в сделке, а тогда все приемы хороши.
– Ну, что же, звучит как нормальный, здоровый подход к делу, – сказал я.
– Очень уж много времени на это уходит, – сказал Карл. – Примерно час ушел на то, чтобы все-таки заключить сделку.
Я повернулся к Рагне, который посасывал жидкую кашицу через соломинку из красивого декоративного, кувшинчика.
– Я так понимаю, что ущучивание каждого гроша высокое искусство для вашего народа.
Рагна перестал прихлебывать, заморгал своими огромными розовыми глазами, потом дотронулся до голубого обруча, который на самом деле был прибором, родственным универсальному переводчику. Это был просто очень крупный для своих масштабов интегрированный компьютер, но программное обеспечение у него было просто замечательное. Однако время от времени моя не совсем правильная речь, жаргонизмы и сокращения ставили его в тупик. Кроме того, любой переносный смысл вызывал у программ головную боль. Но наши беседы вполне адекватно переводились в обе стороны.
– Я думаю, что ущучивание каждого гроша у моего народа воистину достигло статуса высокого искусства, если говорить в переносном смысле. Если же понимать это буквально или в денотативном смысле, то забудь про это, кореш.
Я подавил хихиканье.
– Рагна, твои языковые способности с каждым днем все лучше и лучше, не говоря уже о твоем владении английским. Я должен поздравить тебя с этим.
– Разумеется, я несомненно благодарен тебе.
– Мне кажется, – сказал Джон, – что через пару дней ты совсем забросишь этот обруч.
– О да, это вполне вероятная возможность, так я думаю. Даже сейчас вы имеете возможность увидеть... – осторожно Рагна снял гибкую ленту обруча с головы обеими руками и положил обруч на стол. Еле понятным заплетающимся языком, непрестанно побулькивая, он сказал:
– Не помогательная языковая возможность мозга вполне неплохо, а? Помогая биологическому аналогу быть способным функционировать обучение не есть то самое, что говорить не таком?
– А? Чего? – спросил Джон.
– Вопросительный Ремарк, да? – тонкие белые брови Рагны нахмурились от напряжения.
Нам все-таки удалось убедить Рагну надеть обруч снова.
Остальная часть обеда прошла в болтовне. Когда мы откинулись от стола, попивая пиво и рыгая, Сьюзи серьезно посмотрела на меня.
– Что такое, Сьюзен? – спросил я.
– Ну и куда мы отправимся отсюда?
– Хороший вопрос, – я повернулся к Шону и Лайему. – Что у вас получилось по части карт, парни?
– Чертовски мало, – сказал Лайем, потом почтительно поклонился Рагне. – Разумеется, Рагна и Хокар и остальные очень старались помочь. Просто дело в том, что на какие бы здешние лабиринты мы ни смотрели, оказывалось, что все они нам не известны. – Он провел рукой по спутанным белокурым волосам, потом вздохнул и выпятил губы. – Мы и впрямь, черт побери, потерялись.
Я кивнул.
– Дарла, может ли Винни нам помочь?
Винни, которая сидела возле Дарлы, печально посмотрела на нас, прожевывая свои побеги и листья.
– Боюсь, что нет, – сказала Дарла, – мне кажется, теперь ясно, что познания Винни в области Космострады не универсальны. И она не сможет вывести нас как надо на правильную дорогу просто с помощью своих эмпатических возможностей.
– Ну что же, я этого никогда и не ожидал, – ответил я. – Роланд, мы уже нашли, в каком месте Галактики мы находимся?
– Это было довольно легко. Ахгирры в астрономии понимают примерно так же, как и люди. Однако мне весьма тяжко пришлось, пока я разбирал их карты... – Роланд посмотрел на Рагну, потом небрежно закатил глаза к потолку пещеры.
Я знал, на что он намекает. Каждая раса что-нибудь да делает плохо. С ахгиррами беда была в частности с картографией, а в общем – со всяким изобразительным искусством. Мне пришлось видеть их графику на экранах компьютеров – графики, карты и прочее. Я не мог понять, где тут начало, где конец. Можно было бы думать, что некоторые символы просто универсальны и одинаково будут поняты любой расой. Вот и нет. Нарисуйте стрелку на карте любому инопланетянину, показывая, куда ему надо идти, и он вам скажет: как красиво. И что бы это значило? Ахгирры тоже ничего не понимают в стрелках. Их символом направления, вектора и тому подобного служит кружочек в начале линии, а не в конце. Интересно, но глупо. Разумеется, я человеческое существо, поэтому я уже полон предрассудков. Для ахгирров все это имело абсолютно понятный смысл, но нам туго пришлось, пока мы разбирали их дорожные карты, как компьютерные, так и нарисованные на бумаге. (Что касается стрелок и стрел, так я выдвинул теорию, что, поскольку ногоны до недавнего времени были только пещерными жителями, они недавно изобрели лук и стрелы. Роланд, однако, не согласился, утверждая, что и стрелка на карте, и лук со стрелами – вообще недавнее человеческое изобретение.)
– Насколько мы смогли установить, – продолжал Роланд, – мы здорово отклонились от маршрута Винни, мы где то на внутреннем краю ответвления Ориона. Нам надо ехать в противоположном направлении.
– Насколько далеко нам придется ехать в правильном направлении, пока мы не окажемся перед необходимостью проскакивать в неизвестный портал?
– Примерно тысячу световых лет, что при нормальной скорости получается около десяти тысяч километров по Космостраде.
Я досадливо поцокал языком.
– Чертовски длинная дорога, которую придется преодолевать только для того, чтобы в конце проскочить неизвестный портал. С тем же успехом можно проскакивать сквозь любой и рискнуть на этом, потому что мы и так настолько неудачливы...
Роланд нахмурился.
– Не нравится мне мысль проскакивать бесцельно и наугад в никуда. Мы можем потеряться уже
