– Там просто ничего нет, как я понимаю, – сказал он. – Я не готов к радиоастрономическим замерам, поэтому нет смысла даже пытаться делать какие-то построения и умозаключения.
Как-то утром во вторник... Собственно говоря, это был вторник, четырнадцатое марта – по крайней мере, это было там, на маленькой голубой планете, где БЫЛ вторник. Это было, может быть, миллионы лет в прошлом или в будущем, кто знает. По крайней мере, где-то около вторничного утра мы заметили впереди что-то. То есть, Сэм заметил через светоувеличитель. Я посмотрел в окуляр. Ничего, кроме слабого потока света. Через пару часов, однако, он сделался ярче.
– Звезда? – высказал предположение я. – Это означало бы, что мы не превзошли скорость света, так ведь?
– Мне тоже так кажется. Собственно говоря, судя по голубому сдвигу, я бы сказал, что мы движемся примерно чуть медленнее нуля целых девяти десятых и снижаем скорость.
– Стало быть, мы прибываем на место?
– Ну, если рассудить, что кругом ничего более примечательного нет, наверное, это и должно быть то самое место... так мне кажется.
– Хм-м-м-м.
– Только вот никакой, даже самой завалящей звездочки, нет, – сказал Сэм.
– Что же это такое?
– А черт его знает...
Я снова сел на водительское сиденье.
– Из того, что нам говорил Юрий, выходит, что мы сейчас находимся на миллиарды лет назад по отношению к развитию пашен вселенной, причем невозможно сказать, на сколько миллиардов в прошлом. Наверное, мы попали в настолько далекое прошлое, что даже звезды тогда еще не существовали. Может быть, то, что мы видим – это квазар.
– Нет, если ты настроишь по вот этим данным эту вот штуковину, то увидишь, как должен выглядеть квазар.
Я направил телескоп как следует и посмотрел. В фокусе оказалось мутное светящееся пятнышко с ярким хвостиком, отходящим от него в сторону.
– Угу, вот так они вроде бы и должны выглядеть – по крайней мере, некоторые из них. Но ведь он должен быть гораздо ярче, а? Я хочу сказать, что, если мы находимся сейчас в таком времени, когда формировались квазары, мы должны быть к ним гораздо ближе, и... – я снова сел на место. – Господи, что такое я несу. Я знаю по астрономии ровно столько, сколько поместится в заднице у вши.
– Может быть, это не квазар, – сказал Сэм. – Я просто строил гипотезы. Почему бы не спросить Юрия?
– Мы уже три дня капаем ему на мозги. Зое и Они тоже. Они теперь спит, – я на минуту задумался, потом сказал: – Юрий сказал мне, что будь у нас хороший микроволновый ковш, мы могли бы настроиться на фоновое космическое излучение и рассчитать, насколько мы попали назад в прошлое.
– Если бы у нас был хороший микроволновый ковш! – фыркнул Сэм. – Слушай, все это очень забавно, но еще час – и мы будем там. Поэтому давай подождем.
Так мы и сделали.
Когда мы наконец стали различать детали, то странный объект в космосе стал похож на маленькое звездное скопление с очень ярким ядром, которое было немного сдвинуто вбок от центра. Потом оно стало очень странным. Это не было звездным скоплением, это оказалось совершенной сферой, составленной из звезд, а у самой дальней точки было очень яркое пятнышко. Но тут-то и была вся загвоздка.
– Это не могут быть звезды, – сказал Сэм. – Мы к этим штукам слишком близко. Это просто пятнышки света.
– Искусственные объекты?
– Похоже, что да.
Вскоре обнаружилось, что изнутри сферу разделяет на две части плотный диск. Мы смотрели на него почти что со стороны ребра. У него было альбедо планетного тела, и он отражал свет от маленького солнцеобразного диска, который висел почти прямо под поверхностью сферы внутри нее. Наш волшебный космический корабль изменил курс, и диск наконец наклонился к нам. Я схватился за прицел ракетной установки, повернул его на максимальное увеличение и посмотрел в объектив.
На поверхности диска была жизнь.
На нем были коричневые и голубые пятна – континенты и моря. Почти над поверхностью плавали пушистые ватные кусочки – облака. По мере того, как мы приближались, реки, горные цепи, леса вставали перед нами. По равнинам словно расстелили одеяло из лоскутков коричневого, зеленого, желтого цвета. Постепенно проявлялись детали рельефа прибрежного района, пустыни, равнины, участки почти тропических джунглей. Однако вся эта география была словно бы в меньшем масштабе, чем это было бы на настоящей планете. Словно перед нами была планета, но в миниатюре.
– Четыре тысячи километров в диаметре, – сказал Сэм. – Ровно.
– Приятное круглое число.
Звездная сфера была именно звездной сферой. Она была похожа на стеклянный шарик, который покрыли капельками светящейся краски. Однако не все в небесах над диском-планетой вращалось в одной плоскости. Солнцеподобный диск, который освещал планету, висел чуть пониже, кроме того, там были и другие светящиеся точки и даже меньший диск – луна? – которые выглядели так, словно были центрами иных, меньших сфер.
Вся конструкция – а это, несомненно, была искусственная конструкция – выглядела, как средневековое пособие по астрономии.
– Планетарий чертов, – сказал Сэм.
– Это рабочая модель вселенной Птоломея, – сказал Роланд. – Хотя мне кажется, что даже Птоломей принимал сферическую форму Земли, поэтому это смесь земной астрономии с какой-то другой, видимо, инопланетной.
Кроме него никому не хотелось высказывать свои предположения.
Диск наклонился к нам полностью, и мы начали спускаться. Теперь нам было видно, что обратная сторона солнечного диска была совершенно темной.
Через несколько минут мы достигли поверхности звездного шара и поняли, что она практически не существует. Отдельные точки были отдельными звездочками, которые просто вращались на орбитах, расположенных как бы на поверхности шара.
– Что такое, никаких хрустальных сфер? – пожаловался Сэм.
– Ну, их бы ты и так не увидел, если я правильно помню историю астрономии, – сказал Юрий и рассмеялся. – Только представь себе, как ты врезаешься в такую хрустальную сферу и оставляешь в ней дыру.
– Стало быть, все эти странные светящиеся точки всего лишь сателлиты этой более чем странной планеты, – сказал я.
Мы быстро падали на поверхность диска. Солнечный диск, который представился нам темным овалом, когда мы зависли прямо над ним, снова стал ярким и сверкающим, и мы оказались на ярком дневном свету. Невозможно было смотреть прямо на этот диск, словно это было настоящее солнце, к тому же типа того, которое согревает Землю. Звезды исчезли, и над нами появилось голубое небо, которое сперва было в верхних слоях атмосферы темным и холодным, но постепенно, по мере нашего спуска, оно все светлело и теплело.
Поверхность диска была лоскутным одеялом, на котором были представлены все типы поверхности и рельефа. На ней были леса, пустыни, равнины, степи, куски, которые были больше похожи на чужие планеты, странные пейзажи, в которых вообще ничего нельзя было разобрать. Там, внизу, расстилался безумный пестрый плед. Кроме того, перед нами были свидетельства разумной жизни. Теперь я смог разглядеть дороги, хотя их было немного. Какие-то строения, некоторые из них огромные и совершенно необычные, там и сям были разбросаны по равнинам. Я не видел никаких городов, но под нами было зеленое огромное здание, которое, казалось, было расположено в центре диска. Может быть, это был супергород своего рода. Сама эта мысль вызвала у меня мурашки по всему телу.
Это пестрое разнообразие напомнило мне что-то, и сама идея была такой нелепой, что при
