паром? И привезти прямо к нам? Ведь у Джейн, кроме меня, никого нет знакомых в Новом Орлеане. Каково было ей, больной, ночью оказаться в глухих местах! Ну почему ты не привез ее прямо к нам?
– Миссис Черчилль ни разу не упомянула о вас. Могло ли мне прийти в голову, что вы с нею так дружны и что она едет именно к вам? А навязываться с услугами к малознакомой даме мне показалось неприличным.
– Отчего она на другой день ко мне не приехала?
– Дайте я закончу свой рассказ, и тогда мы вместе над этим подумаем. Расставшись с миссис Черчилль и с девочкой, я долго смотрел им вслед, пока они не стали спускаться к парому. Наш поезд в это время отправлялся дальше, и я занял прежнее место. И тут в том кресле, где сидела мать, я увидел молитвенник в красном кожаном переплете, с серебряными застежками и с монограммой «ДЧ». Это был молитвенник больной дамы. В книге я нашел фотокарточку.
– Так и есть! – сказала мадам Ланье. – Это молитвенник моей дорогой Джейн. Но почему она ни разу не заглянула ко мне? Куда она делась?
– Вот это тайна, – ответил Артур. – Быть может, она почувствовала себя совсем плохо и зашла в ближайший отель… Или с ней… случилась беда. На следующий день я напечатал во всех местных газетах объявление, что в вагоне найден молитвенник с монограммой «ДЧ», и дач свой адрес. Но все напрасно: прошло уже два года, а я не встречал ни матери, ни дочери.
– Как это странно! О, как это странно! – воскликнула мадам Ланье. – Куда отправилась Джейн? Ведь она ехала сюда, чтобы погостить у меня…
– Надо думать, – ответил Артур, – что она не осталась в Новом Орлеане, а в ту же ночь уехала куда-то. Если бы она остановилась в каком-нибудь отеле, я бы непременно через газеты ее отыскал. Скорее всего, она в ту же ночь уехала из города.
– Дорогой мой Арти, лучше скажи прямо, что Джейн умерла! – проговорила со слезами мадам Ланье. – Неизвестность хуже всего.
– Я сам ни в чем не уверен. Но у нас есть маленькая надежда: вы нашли свою шкатулку, а я нашел голубую цаплю, которую подарил леди Джейн. И знаете, как это случилось? Сегодня утром я зашел к одному любителю птиц, смотрю – у него в вольере голубая цапля. А это очень редкая птица в здешних местах. Спрашиваю, откуда она у него. 'Да вот, – говорит, – какой-то итальянец принес на днях и продал дешево, очевидно, торопился'. Я позвал птицу: 'Тони! Тони!' 'Тон, тон!' – закричала она и, хлопая крыльями, побежала прямо ко мне. Я понял, что это моя цапля… И действительно, моя.
– Как ты узнал ее?
– Видите ли, у моей цапли под крыльями по три необычных родимых пятна, вроде трех черных крестов. Я их заметил сразу же, когда поймал ее на охоте. Тогда я услышал ее крик из болота: 'Тон, тон! тон!' (за что, кстати, и прозвал ее Тони), а потом увидел, как цапля прыгает и хлопает крыльями. Она мне очень понравилась, и я взял ее на руки. Поскольку мне предстояло ехать поездом, я обшил ей одну ногу кусочком кожи и привязал веревку.
– А ты спросил в магазине, где тот итальянец взял птицу? Вероятно, девочка потеряла ее или цаплю украли, как украли мою шкатулку. Боже мой! Как это, однако, могло случиться?
– Не знаю. Но я еще не закончил свой рассказ, – проговорил Артур.
– Продолжай, продолжай… – сказала мадам Ланье, ожидая услышать еще какую-нибудь страшную тайну.
– Заплатив деньги за цаплю, я начал писать свой адрес, чтобы ее сразу же доставили ко мне. Вдруг передо мной возник престранной наружности старик-француз. Увидав Тони, он подскочил к ней, начал гладить ее по голове, смеяться и лепетать что-то по-французски. Сначала я подумал, что это сумасшедший. Я пытался объяснить ему по-французски, что голубая цапля моя и я никому ее не уступлю. Старик же уверял, что эта цапля принадлежит одной маленькой леди, которая прежде жила на улице Добрых детей.
Глаза Мадам Ланье округлились.
– Как? На улице Добрых детей?! – вымолвила она. – Вот странно!
– Старик-француз задыхался от волнения и лепетал: 'Я, мосье, уже два дня ищу голубую цаплю, чтобы порадовать маленькую леди'. Я попросил старика описать эту леди, и, уверяю вас, он нарисовал портрет, который мы с вами знаем, – Артур указал на фотографию.
– Арти, неужели это родная дочь моей дорогой Джейн? Мать, возможно, умерла… Но где же дочь? Давай завтра же съездим на улицу Добрых детей!
– Девочки мы там не найдем, – ответил Артур. – Старик рассказал мне запутанную историю о какой-то мадам Жозен, которая сбежала ночью и прихватила с собой девочку.
– Мадам Жозен? Та самая, что принесла на продажу серебряную шкатулку?
– Очевидно, та самая. И полиция скоро накрыла бы ее, если бы она не умерла. Все это сообщил мне старичок-француз. От него же я узнал, что маленькая леди попала в сиротский приют. Завтра я собираюсь съездить туда.
– Теперь все ясно! – вскричала мадам Ланье, в волнении вскакивая с места. – Тайна раскрылась! Девочка в приюте – родная дочь моей милой подруги, покойной Джейн Четуинд. Я сразу заметила малышку: те же глаза, тот же голос, та же улыбка, что и у матери. Скажи, Арти, ты узнаешь ее?
– Конечно, узнаю. Я ее видел два года тому назад, когда ей было лет шесть; не могла же она измениться до неузнаваемости. Мало того, я убежден, что и она меня узнает.
– Отлично! Тогда приезжай завтра утром, часам к одиннадцати, ко мне. Надеюсь, к этому времени сестра Маргарита привезет ее из приюта. Девочку зовут просто Джейн, Бедная, бедная мать! Где она теперь? Я должна все разузнать.
– Боюсь, вы меня теперь возненавидите, – сказал Артур, крепко пожимая протянутую ему на прощанье руку. – Ведь главный виновник этого несчастья – я.
– Нет, нет, дорогой мой! Ты ни в чем не виноват. Напротив, если бы ты не подарил малышке Джейн голубую цаплю, мы никогда бы не отыскали девочку.
Успокоенный этими словами, Артур простился с мадам Ланье и вернулся домой. Но в ту ночь он долго не мог заснуть от мысли, что именно он – невольная причина большого несчастья.
Леди Джейн наконец у своих
На следующее утро сестра Маргарита приехала к мадам Ланье вместе с леди Джейн. Девочку отвели наверх в детскую, где Этель и Мей, маленькие дочери хозяйки, уже ждали ее, а почтенную начальницу приюта пригласили в кабинет.
Долго длилась беседа о судьбе сиротки. Особенно любопытен был рассказ сестры Маргариты о том, как усердно хлопотал добрый Пэшу, чтобы с помощью полицейских сыщиков раскрыть все мошенничества старухи Жозен и ее негодяя-сына.
– Без содействия мосье Пэшу и полиции, – говорила сестра Маргарита, – трудно было бы что-то сделать, так как сведения приходилось собирать не только в Америке, но и в Европе. Денег потребовалось немало, а Пэшу, как вам известно, – человек небогатый. Следует непременно это учесть.
– Мы с мужем, – сказала мадам Ланье, – считаем своей обязанностью нести расходы, пока не будет доказано, что сирота – дочь Джейн Четуинд. А пока я попросила бы вас, дорогая сестра Маргарита, отдать мне девочку. Я не могу допустить, чтобы дочь моей подруги содержалась на средства местных благотворителей.
Сестра Маргарита с удовольствием исполнила желание мадам Ланье, и Джейн тотчас позвали из детской, где она играла с детьми. На ней было довольно грубое приютское платье, ее красивые густые волосы были туго заплетены в две косы, но и в таком виде она оставалась прехорошенькой. Все любовались ее лучистыми глазами и ямочками на щеках.
– Иди ко мне, моя дорогая, – сказала мадам Ланье, привлекая к себе девочку. – Скажи, милая, как тебя лучше называть – леди Джейн или просто Джейн?
Девочка с минуту подумала, посмотрела на сестру Маргариту и с улыбкой ответила:
