которая восторженно любовалась яркими игрушками.
Артур Менар не сводил с нее глаз.
Наконец мосье Ланье снял крышку с высокой корзины и громко прочел надпись на карточке:
'Леди Джейн Черчилль от Артура Менара с сердечными поздравлениями'.
– Это подарок для леди Джейн! – весело вскричала маленькая Этель.
Между тем ее отец торжественно передал открытую корзину Артуру, а тот, улыбаясь, поставил ее у ног леди Джейн.
– Надеюсь, вы довольны моим подарком? – спросил он, вынимая из корзины голубую цаплю и опуская ее на ковер.
– Ах! – вскричала девочка. – Это Тони, моя Тони!
Она опустилась на колени, обняла птицу и принялась целовать ее.
– А вы уверены, дитя мое, что цапля вас узнала? – спросил мосье Ланье.
– Ну, конечно! Тони не могла меня забыть! Стоит мне только спрятаться и позвать ее, – она тотчас прибежит ко мне.
– Джейн, пожалуйста, попробуй! – дружно закричали Этель и Мей.
Но мосье Ланье предложил сделать по-другому: он взял цаплю на руки, отнес ее на другой конец зала и опустил на пол за широким креслом. Леди Джейн вполголоса чирикнула и позвала:
– Тони! Тони! Тони!
Если бы вы видели, в какой неописуемый восторг пришли все дети, когда голубая цапля, развернув крылья, побежала, переваливаясь, по залу прямиком к леди Джейн! Крики и смех огласили комнату; дети наперебой целовали птицу и гладили ее.
Уже более двух часов продолжалось веселье, когда мадам Ланье сказала тихонько Артуру:
– Я начинаю не на шутку тревожиться. Старику Четуинду давно пора приехать; муж хотел непременно встретить его на станции. Неужели они разминулись? Ты не поверишь, Арти, до чего я волнуюсь! Что, если внучка ему не понравится? Ведь он обожал дочь, но страшно рассердился, когда она вышла замуж не за того, кого он ей прочил.
– Не волнуйтесь, Джейн – такой милый ребенок, что непременно очарует его, – ответил Артур.
В эту минуту в зал вошел лакей и подал хозяйке дома записку.
– Приехал! – воскликнула вполголоса мадам Ланье. – Муж провел его к себе в кабинет. Меня просят прийти туда вместе с девочкой.
И вот мадам Ланье и леди Джейн вошли в кабинет. Посреди комнаты стоял высокий, худощавый старик с глубоко посаженными, выразительными глазами; лицо у него было грустное, почти мрачное.
Подойдя к гостю, мадам Ланье немного смутилась и не выпускала руку девочки. Мистер Четуинд приветливо обратился к хозяйке дома:
– Может быть, вы меня забыли, мадам Ланье, но я очень хорошо помню, как несколько лет тому назад вы приезжали к моей дочери в Гранмерси-парк, в наше имение.
– Нет, мистер Четуинд, я вас не забыла, но никак не ожидала, что вы помните всех подруг вашей Джейн.
– Помню, очень хорошо помню, – возразил старик, не спуская глаз с девочки, которая крепко прижалась к мадам Ланье и робко поглядывала на незнакомого гостя.
– А вот ваша внучка, Джейн Черчилль, – сказала мадам Ланье и легонько подтолкнула девочку вперед.
– Никакого сомнения, – тихо ответил старик, – она – живой портрет матери! Я не предполагал такого разительного сходства. Вылитая моя Джейн в раннем детстве! – с выступившими на глазах слезами он опустился в кресло. – Простите, пожалуйста, я слишком взволнован.
Супруги Ланье вышли из комнаты, и никто не видел трогательного свидания деда с внучкой.
С этого дня все мысли мистера Четуинда были посвящены только леди Джейн. Розыски ее матери продолжались: оказалось, что доктор Дебро, который лечил в доме мадам Жозен приезжую даму с ребенком, хорошо помнил их и даже не забыл голубую цаплю. Мало того, нашлись свидетели похорон, указавшие, где погребена умершая. Что же до имущества покойной, то оно пропало бесследно; уцелели только часы, сбереженные Пэшу.
При первой же встрече мистер Четуинд предложил ему за хлопоты крупную сумму, но честный Пэшу наотрез отказался и принял только то, что истратил из своих денег. Старик-миллионер не сдался и поднес ему дорогие золотые часы с массивной цепью и с надписью: 'Многоуважаемому другу от Ричарда Четуинда'. А дочери Пэшу, Мари, был прислан серебряный чайный сервиз от имени леди Джейн. В семье Пэшу эти подарки до сих пор считаются самыми ценными.
Старик Четуинд стал часто бывать на улице Добрых детей. Его коляска обычно останавливалась у коттеджа Дианы д'Отрев, поскольку он очень интересовался судьбой мадемуазель Дианы и с наслаждением слушал, как они с Джейн поют дуэтом. Джейн стала петь в церкви, и ее имя сделалось известным в городе. Дед говорил, что ничего не пожалеет для развития ее таланта, и просил мадемуазель Диану переселиться к нему, чтобы наставница и ученица не разлучались.
– Не пугайтесь большого света, – говорил он мадемуазель Диане. – Я сам далек от него и вас стеснять не буду. Моя единственная цель – счастье моей внучки.
Благодаря богатству и щедрости деда, леди Джейн позаботилась о своих друзьях. Семья Пэшу и мадемуазель Диана были вознаграждены первыми; за ними последовала очередь Пепси. Всю жизнь она мечтала поселиться с матерью за городом, в скромном домике, среди зелени и цветов, чтобы дышать свежим воздухом. И вот однажды утром к ней в гости приехали мистер Четуинд и леди Джейн, и девочка положила на стол документ, где значилось, что в собственность девицы Мадлон Модесты Ферри (так окрестили при рождении Пепси) поступает загородный коттедж Карроль-стоун с садом и со всеми хозяйственными постройками. Пепси обомлела от восторга и расплакалась, хотя, если верить ее словам, карты ей давно открыли, что леди Джейн сделается феей-благодетельницей и осчастливит всех своих друзей.
Старичка Жерара ожидало не меньшее счастье. Когда леди Джейн спросила, как бы он желал устроиться, бывший учитель танцев сложил руки на груди, закрыл глаза и с блаженной улыбкой произнес: 'Мне бы хотелось поселиться в Париже'. – 'И прекрасно, – ответила Джейн, – на днях мы с дедушкой едем в Париж. Мы увидимся там с вами'. Так и вышло. Мосье Жерар с помощью мистера Четуинда перебрался на родину, где леди Джейн часто навещала его.
Деду и внучке оставалось теперь одно: позаботиться о приюте для сирот. Лично для себя сестра Маргарита ничего не приняла, но она искренне радовалась каждый раз, когда накануне Рождества в приют доставляли крупную сумму денег от имени мисс Джейн Черчилль.
Эпилог
Прошло десять лет после описанных нами событий. Эти годы принесли с собой большие перемены. Благочестивая сестра Маргарита скончалась, оплаканная сиротами, о которых она неустанно пеклась всю жизнь. Благодарные жители Нового Орлеана воздвигли ей памятник как раз напротив сиротского приюта. Проезжая по одной из лучших улиц города, вы еще издали увидите среди густой зелени высокую мраморную скульптуру: сидящая в кресле женщина правой рукой обнимает девочку-босоножку в нищенской одежде. В скульптурном портрете женщины верно отражены черты сестры Маргариты. Чаще других здесь появляется щегольская коляска с нарядной пожилой дамой и красивой девушкой лет семнадцати. При повороте к роскошному парку перед особняком Четуиндов лошадей придерживают, и обе дамы почтительно склоняют головы, глядя на памятник. Это мадемуазель Диана д'Отрев и леди Джейн. Леди Джейн – уже невеста. Она завершила свое образование, несколько раз с дедушкой бывала за границей, замечательно поет и каждую зиму по два-три месяца живет в Новом Орлеане. Дедушка купил для нее особняк с парком, оранжереями; в уютном птичнике содержится голубая цапля Тони и любимые канарейки мадемуазель Дианы. Недалеко от дома Четуиндов по-прежнему стоит дом Ланье. Леди Джейн часто ходит к ним в гости. Ее будущий муж, Артур Менар, тоже переселился в Новый Орлеан.
