Лишь слабый, на грани восприятия шорох из динамика.
– Ну, – неожиданно для самого себя обратился к шкале настройки Егор. – Так и будем молчать? Теперь из динамика исчез и шорох.
– Или ты хочешь, чтобы я к тебе как-то обратился? – входя во вкус, продолжил Егор. Он удобно откинулся на спинку сиденья и закурил. – Что ж, в этом есть резон. С детства люблю фантастику. Точнее, хорошую фантастику. А еще точнее, хорошую литературу. Вот у меня сейчас такое впечатление, что я нахожусь не в реальной жизни, а в чьем-то романе. Значит, и вести себя следует соответственно. Конечно, ежели кто пройдет мимо и услышит, как я разговариваю неизвестно с кем, то тут же решит, что этот парень, то есть я, видимо, поехал крышей… – Егор торопливо оглянулся, – улица оставалась по-прежнему пустынной. – Значит, как-то мне тебя, наверное, нужно называть. Такая машина, как ты, обязана иметь собственное имя. Как меч короля Артура. Как линкор или космический корабль. – Он немного подумал и добавил: – Или как живое существо. Собака там или кошка…
В динамике отчетливо фыркнуло. Или показалось? Егор прибавил громкость, и тишина в приемнике стала еще красноречивей.
– Хорошо, пусть не собака и не кошка. Пусть… женщина! Точно, женщина! Женщина, как известно, тоже человек и должна иметь имя… нет, если не нравится быть женщиной, ты скажи, не стесняйся.
Приемник поощрительно молчал.
– Значит, женщина, – с удовлетворением констатировал Егор. – Опять же, само слово 'машина' – женского рода. Правда, с другой стороны, слово 'автомобиль' – мужского, но ты ведь не просто автомобиль, верно? Молчишь. Ну молчи, молчи… а я буду звать тебя… – он задумался, перебирая в памяти женские имена. В голове мелькали всевозможные Светы, Оли, Наташи и Елены. Нет, все не то. Нужно что-то такое… подходящее, чтобы сразу было понятно, что по-другому назвать никак нельзя. Анна? Близко, но не совсем. О! Анюта! – Точно! – улыбнулся он и выщелкнул окурок в окно. – Я буду звать тебя Анютой. Нравится? Молчание – знак согласия. И вообще, главное, чтобы нравилось мужчине, то есть мне. Мне нравится. Ну что, Анюта, поехали?
И они поехали.
Дома Егор пообедал, потом завалился на диван с книгой, слегка вздремнул, а в девять вечера пошел к соседу, чтобы, как и договаривались, позвонить Королю. Король снял трубку сразу.
– А! – сказал он, услышав Егора. – Хорошо, что позвонил. В общем, слушай. Совсем по-хорошему мне с Борей договориться не удалось. Он, понимаешь, палец сломал о твой локоть. (Король коротко хохотнул.) Молодец, не зря Фима тебя учил! А ты еще в придачу все правое крыло его любимого 'мерса' покорежил. И вообще с Богатяновским никто подобным образом давно не обращался. Так что у него сейчас форменная истерика. Брызжет слюной во все стороны и орет.
-Так ты…
– Погоди, не перебивай. На меня тоже попытался наорать. Но тут ему не повезло. Я ему припомнил кое-какой должок, кстати, хорошо, что так все вышло, а то я давно собирался ему этот должок припомнить, да все случай не представлялся. В общем, напомнил это я ему про должок, а он, прикинь, возьми и откажись! Ничего, мол, не знаю и все такое. Тут уже мне обидно стало… В общем, сегодня никаких санкций против тебя не будет – у этого козла хватило ума со мной в этом согласиться. А завтра – стрелка. Тебя тоже ждут.
– Вот блин, – сказал Егор. – Где и во сколько?
– Не ссы, прикроем. Я же сказал, что мне обидно стало. Так что теперь это и мое дело. Даже гораздо больше мое, чем твое. Борю давно пора поставить на место – оборзел совсем. Завтра в девять утра по твоему любимому таганрогскому шоссе…
Король объяснил, куда нужно ехать.
– Да, – добавил он, закончив, – друга своего, механика, тоже возьми. Он в деле, как я понял. Заодно и познакомимся.
– Он в любом случае бы со мной поехал – в деле он там или не в деле, – буркнул Егор.
– Ну-ну, – хмыкнул Король. – Хороший друг, значит.
– Настоящий, – гордо сказал Егор.
– Тебе повезло. Ну, сладких снов. И не опаздывай завтра.
– И тебе. Не опоздаю.
Егор медленно положил трубку и в задумчивости потер подбородок.
– Неприятности? – сочувственно осведомился сосед.
– Ерунда, ничего особенного. Можно еще один звонок?
– Да хоть десять.
Егор позвонил Володьке Четвертакову, объяснил вкратце ситуацию, договорился, что заедет за ним завтра в восемь пятнадцать, поблагодарил дядю Лешу и пошел к себе. Сегодня он намеревался пораньше лечь спать,
Утро вторника выдалось пасмурным и холодным. И настроение у Егора вполне соответствовало погоде. Да и у какого нормального человека в такой ситуации будет хорошее настроение? Однако с плохим ли настроением, с хорошим ли, а ехать было необходимо. Подобные гордиевы узлы в своей судьбе следует разрубать сразу, не дожидаясь, пока они окончательно затянутся на твоей шее, – уж в чем, в чем, а в этом Егор успел убедиться за свою не очень длинную, но довольно богатую на всяческие, в том числе и довольно неприятные, события жизнь. Другое дело, что он отнюдь не всегда (ох, не всегда!) следовал правилу разрубания узлов. Но сейчас был не тот случай.
Володька, одетый и тоже хмурый, уже ждал его у крыльца.
– Надьку будить не хотел, – пояснил он, садясь в машину. – Ни к чему ей знать про все эти дела, верно? Егор согласно кивнул и выжал сцепление.
К нужному повороту они подъехали за десять минут до назначенного времени.
– Кажется, мы первые, – констатировал Володька. – Это хорошо. Будет время оглядеться.
К шоссе здесь примыкала хорошо укатанная грунтовка, ведущая через поле к большой роще. Там, в роще, и должна была состояться встреча.
Вот и поляна, о которой говорил Король. Судя по изрядно примятой траве и всяческому мусору в виде окурков, бутылок и пустых банок из-под пива, они тут не первые и не последние.
– Давай-ка вон за тот кустик, – показал Володька. – Нечего нам торчать на самом виду.
Они вышли из машины, закурили и одновременно услышали шум моторов.
Опоздавших не было.
Люди Короля приехали на двух машинах: темно-синем, почти черном 'БМВ' и песочного цвета 'Ниссане', и было их вместе с Королем восемь человек.
Боря Богатяновский со товарищи – общим числом тринадцать рыл – прибыл на трех авто: уже известном черном 'Мерседесе' с красноречиво помятым правым крылом, темно-красной 'Ауди' (той самой, что вчера блокировала Егора сзади на улице Красных Зорь) и широком, как танкетка, джипе 'Тойота' какого-то неопределенно-зеленоватого оттенка, явно перекрашенного.
Толковище началось бурно и громко, безо всяких китайских церемоний и даже элементарной предварительной разведки. Было видно, что Боря Богатяновский как впал вчера в истерику, так по ею пору из нее, родимой, и не выпал. А может, и не пытался, а даже, наоборот, всячески поддерживал в себе это взвинченное, дающее ложное ощущение превосходства над противником состояние.
Король же, напротив, был свеж, подтянут, холоден и корректен, насколько это представлялось возможным в данной ситуации.
Начал Боря. Он громогласно перечислил нанесенные Егором ему, Боре Богатяновскому, обиды, включая, разумеется, помятое крыло любимого 'мерса' и сломанный палец, а также неимоверно наглое его, Егора, поведение и потребовал немедленной и безоговорочной компенсации. В качестве таковой, учитывая заступничество Короля, он, Боря Богатяновский, так и быть, согласен ограничиться Егоровой тачкой марки 'ВАЗ-2101', хотя, ежели по справедливости, должен был бы потребовать еще баксов триста за помятое крыло, но, так и быть, пусть знают его, Бори Богатяновского, доброту и другим расскажут. А крыло пусть сделает или заменит вот этот чернявый Егоров дружок, который, говорят, мастер по любому автомобильному ремонту, а если учесть, что за рулем 'копейки' в пятницу сидел именно он, то пусть благодарит бога, что легко отделался.
