естественным, так сказать, условиям обитания человека. Отдыхать они предпочитают на крупных космических базах, где хватает и выпивки, и девушек, и прочих мужских развлечений.
Правда, ребята эти обычно долго в космосе не задерживаются. Потому что подобное безразличное отношение к некондиционированному воздуху, твердой земле и открытому пространству обычно довольно быстро превращается сначала в легкое опасение, потом в устойчивую боязнь, а затем и в навязчивый страх перед ними же.
Психиатры называют эту болезнь террофобией – «боязнью земли» и тут же отстраняют подхвативших ее астронавтов от полетов. Чаще всего – навсегда. Из-за очень большой вероятности рецидива, а также из-за того, что человек, в острой форме страдающий террофобией (никто не знает, когда именно вялотекущая форма может перейти в острую), элементарно опасен для окружающих.
Экипаж «Пахаря» террофобией не страдал, поэтому и приказ Капитана насчет удаления не более чем на сто шагов от корабля воспринял с крайне недовольным, даже оскорбленным видом.
– С нами же будет Умник, Капитан, – попытался возразить Оружейник. – Он любую опасность за версту чует!
– Да. Если только она исходит не от человека. А человек – это и есть сама по себе самая большая опасность. Мы всего в тридцати километрах от, предположительно, человеческого поселения, а посему должны быть максимально бдительны. Повторяю еще раз: не больше чем на полчаса и не дальше ста шагов от корабля. Все ясно?
– Так точно… – разом вздохнули Доктор, Штурман, Механик и Оружейник.
Невозмутимым остался только Умник. А Вишня сказала:
– Ничего, полчаса мне на первый раз хватит.
– Хватит для чего? – насторожился Капитан.
– Чтобы прорасти. Мы, лируллийцы, гораздо хуже людей переносим длительное нахождение в космосе.
– А, ну да… я как-то уже и забыл, – пробормотал Капитан. – Готов добавить десять минут. Исключительно ради вас.
– Да, вижу, что я действительно хорошо научилась изображать человека, – засмеялась Вишня. – Спасибо, не откажусь.
Через два часа (время, необходимое для усвоения человеческим организмом специальной сыворотки, защищающей его организм от чужих бактерий и микробов) Доктор, Штурман, Механик и Оружейник встретились у входного люка. Здесь их уже ждал Умник, и сюда же подошла Вишня.
Она предстала перед людьми в своем естественном виде. Ствол-туловище, пять ног-корней, пять рук-ветвей, десяток служащих органами восприятия «ветвей» поменьше вокруг пятилепесткового рта на самом верху.
– А вот и я, – сообщила лируллийка голосом Вишни.
– Замечательно! – с несколько преувеличенным энтузиазмом воскликнул Оружейник, а Доктор спросил:
– Скажите, Вишня, вы так и собираетесь выходить наружу? Без скафандра?
– Но вы же выходите тоже без скафандров.
– Мы приняли специальную сыворотку.
– Я тоже. Неужели вы считаете, что я могла бы допустить такую элементарную ошибку?
– Нет, но, как доктор, спросить вас я был обязан.
– Э, что за официальный тон? – удивился Механик.
– Психология восприятия, – смущенно пояснил Доктор. – Одно дело, когда видишь перед собой лируллийку в обличье человека да еще и симпатичной женщины, и совсем другое…
– Когда она уже не женщина, а непонятное живое и разумное дерево на ножках? – дополнила Вишня.
– Ну да. Мрачная тень ксенофобии коснулась нас своим крылом.
Механик захохотал.
– Только не меня, – серьезно сказал Оружейник. – Мне, Вишня, наоборот, ваш вид очень импонирует.
– Спасибо, – Вишня чуть поклонилась Оружейнику всем стволом. – Правду сказать, я и сама воспринимаю вас теперь несколько по-другому. Но это уже проходит.
– Эй, – вмешался Штурман, поправляя на плече ремень от парализатора. – Мне интересно, мы сегодня наружу пойдем или нет?
Нетерпение Штурмана было понятно. Именно он чаще других оставался на борту во время подобных вылазок.
– Вы готовы? – раздался из динамика голос Капитана.
– Готовы! – нестройным хором ответили экипаж, лируллийка и Умник.
– Тогда – с богом. И помните, что я слежу за каждым вашим шагом.
Нет ничего упоительнее первого глотка настоящего планетарного воздуха после долгих недель, проведенных в пространстве на борту корабля или в недрах космической базы. Садясь, «Пахарь» выжег сочную густую траву на лесной поляне метров на пятьдесят вокруг себя, но дальше, за этим пепельно- черным кругом, все было живо и зелено. Оттуда ветерок доносил свежие и приятные запахи и звуки, очень напоминающие перекличку незнакомых птиц. Небо здесь было такое же синее, как на Земле, светило оттуда такое же ласковое солнце, и бежали по нему такие же белые и пухлые облака.
Первой до травы добралась Вишня под бдительной охраной Умника. Да и все остальные как-то сразу пошли вслед за ней плотной группой, держа на всякий случай парализаторы в руках (все-таки единственная женщина среди них и к тому же без оружия).
Быстро преодолев выжженную зону, Вишня остановилась ровнехонько за пару шагов до определенной Капитаном границы и замерла.
– Вообще-то, процесс врастания считается довольно интимным, – произнесла она низким голосом. – Но вам я смотреть разрешаю. Во-первых, вы не лируллийцы, а во-вторых, меня охраняете…
Она прервала фразу, и люди увидели, как все пять ее мощных корней-ног ловко раздвинули густую траву и впились в мягкую землю.
Ствол-туловище, утончаясь на глазах, вытянулся метра на два – два с половиной вверх, руки-ветви напряженно раскинулись в стороны, ветви-сенсоры, трепеща, сомкнулись шатром над пятилепестковой полусферой рта.
Минута, другая… и вот уже перед изумленным экипажем «Пахаря» и одним внешне невозмутимым роботом вырастает из земли и травы на границе выжженной двигателями корабля зоны незнакомой породы, но очень симпатичное и стройное дерево. Тянется, как и все, к солнцу, шелестит мелкими листочками на самой верхушке, а вот и яркая веселая птичка уселась на его ветку, чирикнула раз-другой, подзывая подругу (друга?), да и долбанула крепким клювом по коре, выискивая жучка-червячка на обед.
– Кыш! – замахал руками Оружейник. – Лети отсюда! Деревьев мало в лесу?!
Птичка недоуменно покосилась на человека черным глазом и на всякий случай перепорхнула на другую ветку. Совсем, однако, не улетела.
Механик коротко рассмеялся и свободной рукой полез в нагрудный карман за сигаретой:
– Ты, Оружейник, прямо как Страшила. У того, помнится, тоже не получалось птиц отгонять.
– А вот я сейчас… – Оружейник вскинул к плечу парализатор.
– …твою мать! – стоящий рядом Штурман едва успел ударить снизу по стволу, и невидимый луч ушел в небесную синеву. – Совсем головой повредился?! Вишня же!
– А… – Оружейник открыл рот да так и остался стоять. Густая краска медленно заливала его лицо.
– Что там за игры?! – прогремел над поляной усиленный внешними динамиками баритон Капитана. – Отставить шутки!
– Тебе повезло, – усмехнулся Оружейнику краем рта Доктор, – что у нашего Штурмана хорошая реакция. Да и Вишне тоже. А то бы пришлось ее сейчас того… выкапывать.
– И на себе обратно тащить, – добавил Механик.
