подстраховать. Сам-то я на любой плоскости удержусь, даже с отрицательным углом. А вы как?
– А я к тебе привяжусь. Если ты удержишься, то и меня удержишь в случае чего. Опять же, мы, лируллийцы, по скалам лазать приспособлены хорошо. Видел когда-нибудь, как дерево на отвесной каменной стенке растет? То-то. И о еде для меня не беспокойся. Без пищи мы тоже очень долго можем обходиться. Тем более если имеется вода. А она, как ты утверждаешь, там имеется.
– Я не утверждаю, а предполагаю, – поправил Умник.
– Все равно, – сказала Вишня. – Хватит болтать, пора действовать. Не знаю отчего, но моя женско- лируллийская интуиция подсказывает, что они живы.
Когда взвыла сирена тревоги и «Пахарь» начал стремительно заваливаться набок, Капитан находился в рубке управления, в своем капитанском кресле и внимательно следил за экипажем снаружи. Он успел дать голосовую команду на немедленное возвращение и ткнуть одним пальцем в клавишу «Убрать посадочные опоры», а другим в клавишу «Пристегнуть ремни».
А больше ничего сделать не успел.
Да и не мог он ничего сделать.
Потому что взлетать в такой ситуации было никак невозможно. А если не взлетать, то что? Только покрепче вцепиться в подлокотники кресла (ремни ремнями, а подстраховаться никогда не помешает), вжать затылок в подголовник, молиться о спасении товарищей и ждать, когда все кончится.
Все кончилось довольно быстро.
По сравнению, скажем, с перенесенным не так давно гравитационным штормом, все вообще прошло легко и гладко.
Корабль просто завалился набок и покатился, кувыркаясь, куда-то вниз по наклонной плоскости. Потом была секунда-две свободного падения, и наконец удар обо что-то, весьма напоминающее воду.
На заре курсантской юности Капитана, как и всех остальных, выбрасывали над океаном в спасательной капсуле, и он хорошо помнил те давние ощущения.
Три секунды… пять…семь…
Корабль шел вниз кормой, и Капитан снова выпустил посадочные опоры. И вовремя.
Толчок – и «Пахарь», качнувшись, замер на месте.
«Кажется, я на дне», – подумал Капитан и дал команду бортовому компьютеру на идентификацию и обследование внешней среды.
Астронавтов учат многому. В том числе и падать. Акробатическая подготовка входит в обязательную программу обучения любого, кто так или иначе решил связать свою дальнейшую судьбу с космосом. И чаще всего эти навыки пригодятся астронавту в будущем. Штурман, Доктор, Механик и Оружейник пережили вместе много разных приключений, но такого, чтобы одновременно с кораблем провалиться под землю… Тем не менее среагировали они быстро и одинаково. А именно – сгруппировались и, прикрывая руками самое уязвимое – головы, покатились-полетели вниз. Вслед за «Пахарем» с Капитаном внутри.
Им всем повезло.
В первую очередь, в том, что в земляной пробке, заткнувшей шахту-тоннель, не оказалось достаточно крупных камней. А если таковые и были, то они провалились вниз раньше людей и, значит, не смогли их по дороге зашибить.
Ну и, конечно, вода.
Что-что, а плавать умели все.
Разумеется, можно разбиться и об воду, но, как уже было сказано, падать астронавтов учили специально. В том числе и в воду, и на любую другую поверхность. С парашютом и без. Инструктора часто рассказывали истории о том, как люди благодаря умению и самообладанию выживали, казалось бы, тогда, когда выжить не было никакой возможности. «Если падаете с большой высоты, – постоянно твердили они, – то старайтесь упасть на ноги. Обязательно и только на ноги. Тогда появится шанс выжить».
Все четверо вошли ногами вперед в воду почти одновременно и также почти одновременно вынырнули на поверхность.
– Все живы?! – первым крикнул Механик. – Доктор!
– Я, – раздался слева от него голос Доктора.
– Штурман!
– Здесь!
– Оружейник!
– Тут!
– Слава богу, – заключил Механик. – Корабль, как я понимаю, на дне вместе с Капитаном.
– Капитану положено находиться на дне вместе с кораблем, в случае если он не успел его покинуть, – наставительно заметил Доктор. – Ни хрена с ним не случится. Выплывет на вездеходе. А вот нам что делать?
– Плыть, – коротко предложил Оружейник.
– Куда ж нам плыть… – пробормотал Штурман.
– Эй, – заволновался Оружейник. – Парализаторы не утопили? Мне за них отчитываться.
– Я утопил, – гордо признался Доктор. – Надо было, знаешь ли, выбирать – или я, или он.
– Ну и черт с ним, – сказал Оружейник. – Однако, действительно, куда нам плыть? Лично я ни зги не вижу.
– Э, – подал голос Механик, – а я, кажется, вижу. Свет впереди. Точнее, намек на свет.
– Впереди – это где? –осведомился Штурман.
– Это там, куда я смотрю.
– А куда ты смотришь?
Механик помолчал, обдумывая вопрос.
– Плывите ко мне, – сказал он наконец. – Возьмемся за руки и расположимся цепочкой. Все лицом в одну сторону. А потом поплывем. Вы мое зрение знаете. Если я говорю, что вижу свет, значит, вижу.
Острота зрения у Механика была действительно феноменальная, и из всего экипажа «Пахаря» в этом с ним мог соперничать разве что Умник.
И они поплыли за Механиком.
– Кстати, Штурман, – сказал, отфыркиваясь, Доктор, – может, стоит попробовать связаться с Капитаном? Рация-то у тебя.
– Была, – ответил тот.
– Потерял?! – ахнул Оружейник.
– Нет, просто из строя вышла. Сначала падение по склону, потом вода… Не выдержала. Да и какая это рация… Пищалка на десяток километров.
– Наш Капитан не дурак, – сказал Механик. – Он сообразит, что мы поплыли на свет, и тоже туда поплывет.
– Интересно, а где Вишня с Умником? – спросил Оружейник.
– По-моему, они удержались наверху, – сказал Доктор.
– Хорошо бы.
– Наш Умник непотопляем в любом случае, – уверенно сказал Механик. – Да и Вишня…
– Ага. Дерево все-таки, – совершенно серьезно заметил Штурман.
Механик захохотал и поперхнулся водой.
– Предлагаю беречь дыхание и молчать, – строго сказал Доктор. – Неизвестно, сколько нам плыть, а силы человеческие конечны. Тем более что вода довольно холодная.
Экипаж послушно замолчал и принялся усердно работать руками и ногами.
Минут через десять слабый и размытый намек на свет впереди уже видели все, а еще через двадцать Механик первым коснулся ногами дна.
Двести тридцать восемь метров и тринадцать сантиметров тоннеля Умник с Вишней преодолели довольно быстро. Для Умника это вообще была не проблема – специальные вакуумные присоски позволяли ему удерживаться хоть на потолке. Вишня же, оставаясь в своем родном лируллийском облике, тоже довольно ловко передвигалась по крутому склону, так что страховочный шнур, связывающий их, так ни разу за весь спуск и не пригодился.
– Все, – сообщил Умник, останавливаясь. – Дальше тридцать два метра свободного пространства.
