— Боюсь, что да. Другие валькирии избегают валькирию-одиночку. Причина этого мне неизвестна.
— Ты много знаешь о валькириях. А я вот ничего, — сказала Ирка печально.
Ей подумалось, что все в её жизни происходит в едином ключе. Ее тропа с рождения была проложена в стороне от проезжих дорог и общих перекрестков. Если кто-то и должен был стать одиночкой, то лучшей кандидатуры не найти. Неудивительно, что смертельно раненная валькирия выбрала именно ее.
— Я знаю много, но далеко не все. Все знает он, — сказал Матвей, показывая Ирке перстень. — Я слышу его шепот. Перстень может слышать только тот, кто его носит. В нем мудрость моего учителя Мировуда.
— Вся?
— Далеко не вся. Но оно и к лучшему. Святогор был так силен, что его не держала земля. Уйти же под землю от избыточной мудрости еще проще, — признал Багров.
Он поднял смуглую, худую, но сильную и жилистую руку, чтобы отбросить со лба волосы. На запястье блеснул серебром старинный браслет. Он заинтересовал Ирку даже больше, чем перстень Мировуда.
— Можно взглянуть?
Матвей протянул ей руку. Ирка коснулась его запястья. Оно было более чем материально. Прохладное, с тонким белым шрамом запястье полуподростка-полуюноши. Она провела пальцем по рунам браслета.
— А снять можно? — спросила она, подумав, что руны могут быть и на той стороне.
— Нет. Смотри на руке, — отказал Матвей.
— Почему только на руке? Думаешь, я не отдам? — удивилась Ирка. Багров усмехнулся.
— Не в том дело. Отдавать некому будет.
— Почему?
— Как-то Мировуд послал меня на рынок. И там я случайно купил этот браслет у одной колдуньи — мелкой торговки артефактами. Из тех колдуний, что за бесценок выкупают имущество умерших магов и после распродают его частями. Скорее всего колдунья сама толком не знала, что за браслет попал к ней в руки. Едва она сняла его со своего запястья и надела на мое, как поперхнулась яблоком, которое жевала, и умерла на месте.
— Ты серьезно? Ужасно глупая случайность. Багров хмыкнул.
— Случайность? Ничего подобного. Позднее я разобрался в чем дело. Не подавись она яблоком, она упала бы на ровном месте и свернула бы себе шею. Или на голову ей со строительных лесов свалилось бы ведро с раствором… Или ее укусил бы бешеный пес. В общем, шансов дожить до вечера у нее не было. Дело в том, что ведьма по ошибке продала мне Счастливый Браслет.
— Разве это плохо?
— Счастливый Браслет — вещица с характером. Едва хозяин расстается с ним, как все беды, которых он избегал так долго, обрушиваются на него разом. Это потому, что беды никуда не исчезают. Они караулят в тени и ждут только момента, когда магический круг разомкнется хотя бы на миг.
— И тогда ты падаешь на ровном месте?
— И тогда происходит все что утодно, — сказал Багров.
Думая о чем-то своем, он прошелся по комнате, тронул рыболовную сеть и присел на корточки рядом с домовым кикимором. Антигон настороженно наблюдал за ним.
— Симпатичный старичок!.. Похож на титулярного советника, который съел заднюю лапку заговоренной лягушки. Я забыл: он разговаривает? — поинтересовался Багров.
Кикимор передернулся от ужасного оскорбления.
— Как ты смеешь, гадина ползучая! Я мерзкий, коварный монстр!.. Бойся теперь спать ночами, дрянь! — завопил он, подскакивая.
Матвей заткнул раковину уха пальцем.
— О! Не только разговаривает, но и плюется! Полное ухо наплевал! — произнес он удовлетворенно и снова стал ходить по комнате.
Ирка заметила, что время от времени он не то тревожно, не то задумчиво посматривает в окно. В деревянной раме, точно на картине, угадывались силуэты деревьев.
— Ты думаешь о Глиняном Псе? Что он нагрянет? — спросила она.
— Холста больше не существует. След потерян. Скоро маги это поймут и пошлют Пса по следу перстня Мировуда. Но вначале для надежности им нужно найти фею, которая выпустила меня из перстня. Перстень и фею, поскольку когда-то она заговаривала алмазную пыль, связывает теперь общая магия. Логично?
— Ну… Для кого-то логично, — признала Ирка.
Ей сложно было сразу и до конца отказаться от лопухоидных категорий мышления. Все-таки как ни крути, а мы мыслим кубиками, отлитыми задолго до нас.
— Значит, нам нужно опередить Пса и найти фею первыми. Я перед ней в долгу и должен ее защитить. Они вполне могли лишить ее способности творить чары. Воображаю, сколько было по этому поводу воплей! — заметил Багров.
— Чьих воплей? Феи?
— А то! Феи тот еще народец. Терпения у них мало, а характер, как порох! Хотя свое слово они держат: тут не поспоришь! Эту же беднягу подозревают в том, что она помогла мне похитить Камень Пути… Нет, бросать ее сейчас нельзя! — уверенно сказал Матвей.
— Слушай, зачем темным магам с Лысой Горы Камень Пути? Они же вее равно никогда его не поделят! — заметила Ирка, довольная, что разговор коснулся интересующего ее предмета.
— Разумеется, да только кто ж это признает? Уверен, рано или поздно его перепродадут мраку. Будут долго и занудно торговаться, выторговывать все больше и больше, склочничать, забирать свои обещания назад, но… все равно перепродадут! Так что лучше, пожалуй, если Камень останется там, где он сейчас… — сказал Багров.
— А где он сейчас? — спросила Ирка, не удержавшись.
Матвей напрягся, как в ту минуту, когда она коснулась рун Счастливого Браслета.
— Зачем тебе?
— Ну не знаю… Если с тобой что-то случится…
— Не беспокойся. Если со мной что-то случится, то Камень Пути попадет в их руки независимо от твоей воли. Видишь ли, моя история и история этого Камня связаны теперь навеки.
— Так где же он?
Багров внимательно посмотрел на нее.
— А ты не догадываешься? — спросил он, прищурившись.
— Нет.
— И предположений никаких нет?
— Никаких, — ответила Ирка, начиная беспокоиться.
Матвей удовлетворенно кивнул.
— Ну и отлично. Чем больше знаешь про телят, тем сложнее есть котлеты. Существуют вещи, до которых человек должен дойти сам. Если он этого не сделал, значит, время ещё не пришло, — таинственно произнес он.
— Но одно ты можешь сказать? Он у тебя или спрятан где-то?
— Он там, где должен быть. В этом ты можешь не сомневаться, — заверил валькирию Багров.
Глава 9. Заяц, который чихал на волков
Август еще не закончился, а осень бездомной собакой неотвязно поскуливала у двери. Холодало.
