воображение которого мигом нарисовало ему хорошенькую вампиршу в кожаной юбке и с малиновыми накладными ногтями.
— Отвечать «осиновая щепка» и быстро проходить мимо! — заявила Улита, соболезнующе глядя на него. — Еще один совет: если вам вдруг встретится мертвяк, говорить с ним нельзя! Ясно?
— Да, ясно нам, ясно… — нетерпеливо согласился Мефодий. — Ты уже раз сто об этом предупреждала!
— А теперь скажу в сто первый… Но представь себе такой расклад — просто невероятный, что заговорить с мертвяком все же нужно. Как ты выкрутишься? — спросила Улита.
— Крикну издали и сделаю ноги… А? Или Даф его потом шарахнет маголодией? — предположил Мефодий.
— Глупо и не факт, что поможет, — ухмыльнулась ведьма. — Есть способ получше. Видишь… хм… ну хотя бы этот тюфяк? А теперь представь, что я мертвяк! Говори со мной, обращаясь к тюфяку.
— Как это?
— А так! «Тюфяк-тюфяк! Заклинаю тебя твоим последним дыханием, если знаешь тайну горбуна Лигула, расскажи ее мне!»
— И что, тюфяк ответит? — изумился Чимоданов.
Улита заглянула в его ясные глаза.
— Конечно, нет. Тюфяки, вообрази, ребята молчаливые. Занеси это в свою записную книжку, роднуля! Используешь для дипломной работы про повадки тюфяков! Получишь премию и сопьешься, каждый день покупая себе кефир!.. — сказала она с раздражением.
— Ты хочешь сказать, что вместо тюфяка мне ответит мертвец?
— Само собой. Ответит как миленький. И сделать тебе ничего не сможет. Ведь формально ты обратился не к нему, а к тюфяку. Ну или там к дереву, стене, камню, к чему угодно…
— Класс! Разговаривать с мертвяками с помощью элементарной уловки! У нас в Эдеме до такого пока никто не додумался! — восхитилась Даф.
— Еще бы! Вы все там рассуждаете прямолинейно. Мыслите абстрактно и слишком высокими категориями. Мысль должна быть гибкой и резкой, как хлыст. И конкретной. Есть цель — есть мысль. Нет цели — голова отдыхает и проветривается через ушные дырочки и ноздри естественным сквозняком, — категорично заявила ведьма.
— Занятно. Это же чистейшей воды отмазка! — сказала Даф.
— А то! — согласилась Улита. — Магия — это сплошная отмазка! И еще формализм. Заклинания, руны, обряды… Именно поэтому все хорошие маги зануды, а все плохие маги отморозки.
Ведьма почти уже собралась выйти из номера, как вдруг увесистый камень влетел через окно в комнату и покатился по полу вместе с осколками стекла. Произнося нехорошие слова, Улита подошла к окну. Под окном стоял человек в пыльном плаще, с лицом, скрытым складками капюшона. Когда Улита выглянула, он как раз бросал очередной камень. Молодой ведьме пришлось быстро отскочить от окна, чтобы не схлопотать камнем в глаз.
— А вот это уже наглость! — заявила Улита и, схватив мушкет, прицелилась.
— Эй ты, хамло длинноногое! — заорала она. — Считаю до ста! Девяносто девять уже было! Проваливай или сейчас сопелька оборвется!
Человек в пыльном плаще выпрямился и молча откинул капюшон. Мушкет выпал из рук ведьмы, так и не выстрелив, к величайшему разочарованию Зудуки.
— Эссиорх! — радостно завопила Улита. — Эссиорх!
Хранитель быстро поднес палец к губам, надел капюшон и ссутулился.
— Вы обознались. Темный звездочей Адриан фон Тошниотль к вашим услугам! — сказал он.
Оглядевшись, фальшивый звездочей хотел было разбежаться и прямо сквозь стену запрыгнуть на второй этаж, но, вспомнив о чем-то, с досадой махнул рукой. Пришлось воспользоваться самым скучным из всех существующих способов проникновения в помещение — дверью.
— Страшно неудобное место, эта Лысая Гора! Полеты тут заблокированы, телепортации тоже… Хотя оно и понятно. Здесь и без телепортантов полный бардак, — проворчал он через пару минут, входя в комнату и сбрасывая капюшон.
Да, сомнений не было. Перед ними действительно стоял Эссиорх. Улита с визгом повисла у него на шее и поджала ноги.
— Эй! Ты сорвешь мне спину! Спина у мотоциклистов — слабое место! — пропыхтел хранитель, с трудом удерживая равновесие.
Ведьма надула губы.
— Гадкий ты гадик! А как же торжественное обещание носить на ручках всю жизнь? — поинтересовалась она.
— Не припомню что-то такого, — сказал Эссиорх.
— Нет, вы слышали его? Слышали? Говорила мне Мамзелькина: не верь мужчинам, обманут!
Обещают пиццей накормить — бери расписку. Обещают поцеловать — тоже бери расписку, пока не передумали. Причем расписку лучше заверить у нотариуса.
— Я хранитель. Нам нельзя к нотариусу, — заметил Эссиорх.
— Да уж знаю я, все знаю… Вам и жениться нельзя, — отмахнулась Улита.
Эссиорх насупился и попытался сурово окаменеть, однако по ходу дела оказался не готов и передумал.
— Ну ладно, ладно. Не злись. Как тебе удалось пройти мимо хозяина? Он тебя пропустил?
— Разумеется. Я умею производить благоприятное впечатление. Я даже вступил с ним в светский разговор! — похвастался хранитель.
— И что же ты ему сказал? — машинально спросила Улита, с вниманием любящей женщины исследуя кончиками ногтей волосы и шею любимого.
— Не надо… Щекотно… Я спросил у него, откуда у него эти ужасные шрамы на лице. Не получены ли они в знаменитой битве с тенями?
— А он?
— Он ответил, что в битве с тенями он рубился на стороне светлых, однако шрамы не оттуда. Когда он был ребенком и жил в мире лопухоидов, то однажды вбежал в кухню через стекло веранды, потому что испугался очень маленького песика…
— А ты что?
— Да ничего. Я заверил его, что шрамы, украшающие мужчину, могут быть любого происхождения, и поднялся к вам. Напоследок он сказал мне, что если я захочу вечерком выпить, он составит мне компанию.
Улита, все еще частично висевшая на Эссиорхе, наконец соизволила встать на собственные ноги.
— Так и быть. Живи. В поднимающих тяжести мужчинах есть что-то комическое. Особенно, когда они еще пытаются разговаривать! — сказала она.
— Спасибо, что просветили. В следующий раз, когда тебе вздумается на меня навалиться — виси на плечах, а не дави на затылок! — с обидой произнес Эссиорх.
Пока Эссиорх выяснял отношения с Улитой, Даф внимательно смотрела на своего хранителя. Что он делает здесь? И как сумел так скоро найти их? Разумеется, хранители всегда знают, где в тот или иной момент находится их подопечный, но все же?
— Как ты оказался на Лысой Горе? И где твой мотоцикл? — спросила она.
— Тут долгая и запутанная история… — сказал Эссиорх, поняв, что Дафна ничего еще не знает о картине, Камне Пути и персоне по имени Матвей Багров. — Если совсем кратко, то от моего мотоцикла осталась только рама.
— Рама?
— Еще руль и двигатель, если быть совсем точным, — Эссиорх горестно уставился в пол.
— Бедняжка! Что с ним стряслось? Короткое замыкание? Трейлер пошел на обгон «Запорожца»?
— Его зацепило из пепеломета. Если это тело уцелело, то лишь потому, что я вылетел из седла чуть
