— О чем я там говорил? А-а-а! Твой эйдос!
Сосущая пустота в груди Улиты — та самая незаполненная пустота, которая всегда ныла и болела в минуты сомнений или волнения — дрогнула надеждой. Эйдос. Ее давным-давно утраченная душа. Ее собственная маленькая вечность.
Карлик испытующе разглядывал ее. Его крохотные глазки липли к лицу Улиты, как язык к холодным качелям зимой. Улита закрыла глаза, не в силах вынести его взгляда.
— Другого случая не представится! Подумай сама: эйдос! А Арея, заметь, я ведь смогу сейчас выпустить, а через годик-другой снова заточить, когда он опять начнет досаждать мне! Ты же ничего не выиграешь от этой сделки, ведьма. Ну же, решайся! Эйдос! — искушал Лигул.
У Улиты закружилась голова. Сознание опустело и съежилось до единственной мысли. Все остальные мысли и сомнения она насильно выгребла прочь.
— А-Р-Е-Я… — выговорила она по буквам с закрытыми глазами.
— Что ж, Арея так Арея, — кивнул Лигул. — Лет так через несколько — если ты не поймаешь клинок или запук раньше — он возьмет себе новую секретаршу. Ты же спокойненько отправишься на кладбище. Без эйдоса и без вечности.
Лигул увлекся и перегнул палку. В результате новая боль отрезвила Улиту вместо того, чтобы сломить ее.
— И еще одно условие. Я не закончила… — сказала она.
Улита открыла глаза. Ей стало вдруг все равно. Сосущая пустота в груди заполнилась чем-то неведомым, сладким. Возможно, удовольствием самопожертвования.
— Ты должен отозвать тех темных магов, которых послал за Камнем Пути. И плевать — как ты это сделаешь. Немедленно… — сказала она.
Глава Канцелярии мрака выронил скипетр.
— Ты и это знаешь, проклятая ведьма! — просипел он.
Сколь ни велика была его жажда сенсаций, Андрей Рихардович Моржуев не был приятно удивлен, когда прямо в его кабинете материализовался боевой склеп Магщества.
Пуфики, столики, трюмо, диван-сердечко и прочие аксессуары, больше приличествующие будуару стареющей дамы, чем мужскому кабинету, были безжалостно опрокинуты его гранитным боком. За прорезанной кулисой миров ворочался Глиняный Пес. Сглаздаматчики старательно выцеливали двери и окна. Из склепа выпрыгнули молодой щеголь-магфицер и боевой маг, высокий писклявый мужчина, страдающий от вечного насморка чародейского свойства.
— Господин Моржуев? — вежливо выговорил магфицер, стягивая с руки лайковую перчатку.
— Чем могу быть полезен? — испуганно начал Андрей Рихардович, наблюдая, как склеп грузно разворачивается.
— Ваше?
Тут на свет была извлечена уже знакомая читателю визитная карточка.
— Да, моя.
Офицер и боевой маг обменялись быстрыми взглядами.
— Вы видели ФЕЮ? — спросил офицер как бы невзначай.
— Да, конечно.
— И обещали деньги тому, кто вам ее приведет? — уточнил боевой маг.
— А что тут такого? Эту проклятую расписку потребовал у меня тот парень.
— Парень? Какой?
— Как его там… Хаврон… Эдуард Хаврон… Это он проболтался о картине, которая потом пропала. А он вам, собственно, зачем? — удивился Моржуев.
Боевой маг бросил на магфицера еще один стремительный взгляд. Тот переложил снятую перчатку в другую руку. На пальце у него тускло блеснуло большое кольцо.
«Обручальное? Не похоже… странное какое-то…» — подумал Андрей Рихардович, сам, как известно, неравнодушный к побрякушкам.
— Вопросы здесь задаем мы, — веско и печально сказал магфицер. — Вам известно, где находятся фея и Эдуард Хаврон в данный момент?
— Он, наверное, дома, а где она — понятия не имею. Иначе зачем бы я просил привезти ее на программу? — нетерпеливо произнес Моржуев. Изумление мало-помалу сменялось привычным служебным хамством.
Боевой маг мельком заглянул в хрустальный шар и кивком подтвердил, что сказанному можно верить.
Сидевший в склепе пепелометчик чихнул от рассеянной в воздухе пудры. Пепеломет, к счастью, ни в кого не нацеленный, выпалил сам собой. Один из пуфиков бесшумно провалился в небытие вместе с частью внешней стены здания.
Андрей Рихардович томно охнул и срочно захотел оказаться далеко, очень далеко отсюда. Тем временем боевой маг, решивший не тратить времени на пустые расспросы, приблизился к нему и быстро коснулся хрустальным шаром его лба. Моржуев ощутил сильную, но мгновенную щекотку. Внутри шара северным сиянием заполыхали разноцветные извилистые огни.
Магфицер негромко сказал что-то боевому магу на неведомом Моржуеву языке. Маг пожал плечами и направился к склепу, который предусмотрительно снизился, чтобы дать ему возможность забраться внутрь. Магфицер последовал за ним. Прорезь ткани миров уже начинала затягиваться.
О Моржуеве оба совершенно забыли, и, возможно, не вспомнили бы, не накликай он сам неприятностей на свою голову. Вновь возжелав сенсаций, Андрей Рихардович спохватился, кинулся к склепу и, осмелев, принялся нести какую-то завлекающую околесицу, умоляя подождать немного, пока он пошлет за камерой, или хотя бы оставить телефон. Затем, совершенно сбившись, он стал сулить деньги за возможность эфира.
Щеголь вспыхнул.
— Вы предлагаете деньги мне? Магфицеру? — раздельно проговорил он.
Моржуев вздохнул и высказался в том духе, что как ни верти, а при несовершенстве этого мира деньги нужны всем. Магфицер, одна нога которого была уже в склепе, обернулся.
— А расписочки вам случайно не дать? Вы же любитель, кажется? — спросил он с холодком.
— Мне расписки ни к чему. Вежливо говоря, можете засунуть себе эту бумажку в задний карман брюк, — неосторожно пошутил Моржуев.
Он не учел, насколько щепетильны и обидчивы молодые магфицеры. Собственно, именно после этой фразы Андрей Рихардович и стал на веки вечные хряком. Хотя не исключено, что он был свиньей и раньше, и она просто дремала на самом дне его личности до поры до времени.
Красногубый цербсренок, вбежавший в кабинет с бумажками минут десять спустя, обнаружил лишь дыру в стене, опрокинутую мебель и упитанного хряка, который без особой на то надобности, совсем не страдая от своего свинства, подрывал пятачком сейф.
К слову сказать, многие лопухоиды до сих пор не склонны верить, что этот интеллигентного вида кабан, который мелькает порой на экранах в передачах с зоотематикой, и есть настоящий Моржуев, и объясняют это мудреным словом «пиар». Причем некоторые в своих сетевых дневниках для большей выразительности пишут это слово через 'е'.
Информация, выкачанная боевым магом из мозга Андрея Рихардовича Моржуева, помогла составить ясный зрительный портрет Хаврона. Такой ясный, что описать его словесно с тем же качеством Моржуев не смог бы, даже будь он не хряком, а, к примеру, выдающимся лингвистом с прекрасной зрительной памятью и профессиональным опытом в составлении фотороботов.
После этого найти Хаврона, а с ним и всех тех, кто находился рядом, для Глиняного Пса было делом техники. Прорыв был подготовлен по всем правилам. Чтобы надрезы на пространственной ткани появились сразу в нескольких местах и их нельзя было залатать, пришлось прибегнуть к федеральным резервам магии. Перемещаясь в закулисье миров, боевая группа соблюдала все возможные меры предосторожности. Ни Антигон, ни фея, ни даже сам Багров не подозревали ничего до последнего. Тревогу они забили, лишь когда в пространстве вокруг них появилось сразу несколько надрезов и оттуда прорвался десяток боевых
