продолжая хрустеть чипсами. Матвей уже смекнул, что рюкзачок, висевший за спиной оруженосца, был под завязку набит всевозможной сне-дью.
— Тебе что, глаз не испортил аппетит? — удивленно спросил у него Багров.
— Мой дедушка Леша часто ставил дома опыты. Я привык к тому, что у нас в холодильнике вечно лежали безголовые крысы и всякое такое прочее. Кстати, глаз, который ты телепортировал, был бычий, а не человеческий, разве не так? — сказал оруженосец с набитым ртом.
Багров посмотрел на него с уважением. Тем временем другие оруженосцы обнаружили в углу мишень и стали метать в нее ножи. Результаты были неплохими, однако в центр мишени не попал никто. Лощеный оруженосец Сэнры, решив развлечься, от нечего делать сунул нож оруженосцу Бэтлы.
Тот смутился, стал отряхивать ладонь от чипсов, торопливо вытирать ее о штаны и, наконец, взял нож двумя пальцами. Примерно так держат за хвост дохлую мышь.
— Я его правильно держу? Я не порежусь? — спросил он с испугом. — Нож какой-то необычный, кидательный, наверное…
Оруженосцы заржали.
— Метательный! — сказал оруженосец Сэнры.
— А-а… А то я смотрю, что ручки у него нету нормальной! — не обидевшись, произнес толстяк.
Под хохот других оруженосцев он неуклюже замахнулся, точно бросал тапкой в кошку, но вдруг опустил руку, сделал неуловимо резкое и точное движение, и вот уже нож глубоко торчит прямо в центре мишени. Оруженосец Сэнры, восклицая, что это случайность, стал дергать нож, но у него даже не хватило сил его вытащить.
— Где ты научился? — шепотом спросил Багров.
Уж он-то видел, как летел нож. Если это случайность, то он, Матвей, внук хмыря болотного. Толстый оруженосец Бэтлы уже вновь хрустел чипсами.
— У моего дедушки Леши был на даче старенький метательный нож. Иногда я бросал его в забор. Лето, каникулы, делать особенно нечего… — оправдываясь, сказал он.
«Клоун! Но опасный и неглупый клоун! Если такому клоуну не похлопать, цирк опустеет», — с уважением подумал Багров. Он умел разбираться в людях.
К самому Матвею оруженосцы больше не приставали. Более того, когда Радулга спросила своего аккуратного пажа: «Ну как, мальчики, пообщались с некромагом?» — тот немедленно и с величайшей готовностью ответил: «Пообщались! Незабываемый молодой человек!»
Тесная комната приюта наполнилась валькириями. Поочередно здороваясь с ними (во всяком случае с теми, кто поздоровался с ней), Ирка поняла, что не видит среди валькирий одной — коренастой, смуглой, с жесткими короткими волосами.
— А где Бармия? — спросила она.
Ее вопрос вызвал неловкую паузу. Таамаг уставилась в пол. Бэтла уронила недоеденное яблоко. Радулга и Сэнра посмотрели на Ирку так, как смотрят на человека, которому вздумалось переодеть в метро носки, а старые тут же, в пакетике, постирать с мылом, изредка поплевывая на него в отсутствие воды.
— Бармия
— Ушла?
— Погибла в бою с мраком. Ее бронзовое копье перешло к Маларе. Знакомься! — сказала Фулона.
Малара, узкоглазая, тонкая, спокойная, как удав, быстро и цепко посмотрела на Ирку. Особой симпатии в ее взгляде Ирка не заметила. Равно как и антипатии. Это был оценивающий взгляд амазонки, которая прикидывает, чего стоит та, другая, в бою.
— Малара была выбрана Бармией лично. Еще до гибели. Преемственность не прервалась — это главное. Через год Малара сможет сражаться на равных с другими. Мы ее подготовим, — продолжала Фулона.
Ирка грустно кивнула. Все просто. Бармия ушла — явилась другая. Она, валькирия-одиночка, тоже пришла не на пустое место. Сколько рук, если задуматься, уже держали ее копье? Когда-нибудь уйдет Фулона, уйдут Таамаг, Филомена, Иль-га… Сколько их было уже — валькирий — за множество веков? Десятки? Сотни? Все бойцы уходят, передавая эстафету другим — так уж устроен мир. Главное — сохранить шлем и копье, не так ли? От этой мысли Ирке стало горько.
— Валькирия-одиночка, мы зашли к тебе перед битвой! Некто выпустил из Нижнего Тартара стражей-изгоев. Они направляются в город. Возможно, кто-то из нас сегодня не увидит заката солнца, — продолжала Фулона.
— И вы хотите попрощаться? Или чтобы я пошла с вами, да? — спросила Ирка.
Валькирии холодно уставились на нее. «Понятно: это был вяк не в тему. Прощаться со мной никто не собирался. Мне даже не сказали, что погибла Бармия», — подумала Ирка. Ей стало обидно, когда она поняла, как мало значит для валькирий.
— Валькирия-одиночка не сражается вместе с другими. Валькирия-одиночка не столько боец, сколько гибкий и ловкий разведчик. Задача валькирии-одиночки — вылазки и секретные операции, — сказала Хола.
— Мы знаем, что недавно ты лишила Двуликого тела и отправила его в Тартар, — с непроницаемым лицом произнесла Фулона.
Ирка вздрогнула. «Ну, конечно, они уже знают. Как может быть иначе?»
— В нашем мире такие новости распространяются быстро. Даже комар не может умереть безвестно, если он служил свету или мраку, либо, как Двуликий, шнырял между двумя великими силами в поисках, что выторговать и где урвать.
Ирка хотела сказать, что все произошло случайно, но старшая валькирия остановила ее властным движением.
— Не стоит. Нам трудно осуждать тебя. Кое-кто из нас (она быстро взглянула на насупившуюся Филомену) многое бы отдал, чтобы оказаться на твоем месте… Другое дело, одиночка, что положение у тебя теперь незавидное.
Ирке почудилось, что на холодном лице Фулоны мелькнуло нечто вроде сочувствия.
— Вы знали об обязательстве валькирии-одиночки? Закладной на доспехи и шлем? — быстро спросила Ирка.
Фулона на миг закрыла глаза.
— Знала. Да. Твоя предшественница пришла ко мне уже после того, как подписала закладную, и обо всем рассказала. И я… я не смогла осудить ее. Там был сложный случай. Один из тех случаев, когда чувства только мешают. Надо быть холодным, как скальпель. Вот только внутри скальпеля не бьется сердце.
— Какой случай? — спросила Ирка. Заметив, что Филомена прислушивается да и
Ильга стоит рядом, Фулона ушла от прямого ответа.
— Это длинная история. Со стороны ее судить гораздо проще. Со стороны и жить проще, к слову сказать. Но твоих обязательств это не отменяет, одиночка. Тебе придется достать дарх Арея или лишиться всего.
— Но Арей… я знакома с ним… Он не причинил мне вреда, хотя мог бы! — с усилием сказала Ирка.
Фулона пожала плечами.
— Это все пустые рассуждения. Арей — мрак. Лучше он Лигула или нет — в данном случае неважно. Он служит Тартару. Сеет соблазны, управляет армией комиссионеров, которые похищают у смертных эйдосы. Не забывай об этом. Да и эй-досы, которые томятся у него в дархе, сложно назвать счастливыми, — подчеркнула Фулона.
Ирка долго смотрела в пол — темные доски, сучки. Никогда прежде она не разглядывала его, а теперь ей казалось, она способна смотреть на него до бесконечности. Сознание искало лазеек, чтобы не думать о главном.
— То есть я должна… — выговорила она наконец.
