останавливаясь на каждой площадке. Он слышал звуки телевизора, детский плач, бульканье белья в недрах стиралок, зудящее бормотание дрели, но это было все не то. Хаврон прошел уже семь или восемь этажей, как вдруг услышал раздраженный мужской голос:
— Ты впустишь меня или нет? Я всю ночь звонил тебе как идиот!
Ему что-то ответили, что именно, Эдя не расслышал.
— Ты об этом еще пожалеешь! Ты будешь на коленях прощения просить! Я все для тебя сделал, а ты ведешь себя как…
Звука пощечины Эдя не услышал. До его слуха донеслись звуки борьбы и тонкий крик, похожий на птичий. Хаврон догадался, что женщина ударила мужчину, а тот схватил ее за плечи или за горло.
Не раздумывая, он бросился на площадку. Дверь справа была распахнута. Хаврон увидел широкую спину мужчины, который выворачивал девушке руку. Когда Эдя вбежал, девушка повернулась к нему. Он увидел ее напуганное лицо — овальное, широкоскулое, с чуть раскосыми глазами. Увидел и узнал в ту же секунду — это была Аня.
С непонятной злостью Эдя схватил мужчину за плечо и рванул на себя. Мужчина качнулся как маятник и, отпустив руку девушки, кинулся на Хаврона. Ни Эдя, ни его противник не произнесли ни слова — это была молчаливая и яростная схватка. Эдя попытался ударить его в лицо, но удар прошел вскользь. Мужчина с разбегу протащил Хаврона через площадку к лестнице и впечатал спиной в стену. Придерживая Эдю одной рукой, другой он стал замахиваться, но тут Хаврон, обретя спиной опору, атаковал его левым локтем в лицо. Удар вышел не таким уж сильным — корпус Эди был слишком завален назад. Противник отпрянул, одновременно ловко, как кот лапой, хлестнув Эдю кулаком по скуле.
Хаврон услышал стук своего черепа, похожий на стук костяшками пальцев по деревянному столу, и поплыл. Пользуясь этим, мужчина быстро ударил его еще раз. При этом его левая нога, соскользнув с площадки, оказалась на лестнице. От неожиданности противник Эди покачнулся и, стремясь сохранить равновесие, открыл подбородок. Эдя дважды ударил его, причем второй удар был таким, что болью отдался в кисти. Противник упал и, стараясь удержаться, покатился по ступенькам. Хаврон догнал его на середине лестницы и ускорил движение прицельным пинком. Он был последовательным сторонником мнения, что не ударишь лежащего — схлопочешь от стоящего. На площадке противник Эди кое-как поднялся. В углу рта у него запеклась кровь. Невидяще посмотрев на Хаврона, он, хватаясь за перила, стал спускаться по лестнице. Эдя больше за ним не гнался. Ему и так ясно было, что враг его двигается исключительно на автопилоте.
Эдя вернулся к Ане и невольно напугал ее яростью, оставшейся на его лице после схватки. Аня отшатнулась и, прижавшись к косяку двери, глядела на него.
— Это ты? — спросила она.
— Вроде я, — кивнул Эдя, не зная, что еще добавить. Только сейчас он понял, что, отправляясь к девушке, не подготовил никакой речи. Те немногие мысли, что были, спутались во время драки.
Неловкое молчание.
— У тебя кровь идет, — вдруг сказала Аня.
— Да уж… — усомнился Эдя.
— Что да уж? Я же вижу. На носу и на скуле.
— Разве?
Хаврон дотронулся до носа, и действительно, на ладони появилась кровь. Эдя удивился: ему казалось, по носу его не били — или, может, в азарте он этого не заметил?
— И правда, кровь…
Аня отодвинулась, пропуская его.
— Тебе нужно умыться!
Хаврон зашел внутрь. Квартира оказалась небольшой, двухкомнатной. Слева был виден стоявший в комнате диван, накрытый красным пледом. На пледе лежала мягкая игрушка туманного пошива: не то собака, не то тигр. Громадный холодильник на кухне трижды в минуту вздрагивал так, будто внутри был кто-то заперт.
Аня куда-то исчезла. Хаврон услышал плеск воды.
— Ты где? Иди сюда!
Умываясь, Эдя узрел в зеркале свое лицо и озадаченно присвистнул. Будь он актером, с карьерой пришлось бы завязывать. Под правым глазом чернел фонарь. Нос медленно, но неуклонно опухал. В жизни все не как в кино, где герои обмениваются мощными ударами, падают с небоскребов, а после расходятся с цветущими здоровьем физиономиями и с такой же укладкой волос, как до драки…
За своим плечом в зеркале Эдя увидел девушку.
— Не шевелись! — строго сказала Аня, поднимая руку. Эдя почувствовал, как что-то обожгло ему скулу и переносицу.
— Ой! Щиплет, — пожаловался он.
— И хорошо, что щиплет. Теперь йод!
— Не надо йод! Йодом будет некрасиво, — запротестовал Хаврон.
Аня засмеялась.
— Ты так заботишься о своей красоте? — спросила она.
— На внешность мне плевать. Или почти плевать. Но мужчине несолидно ходить измазанным йодом. Побитым можно, а с йодом нет. Это хуже, чем мальчишка в зеленке.
— Ты и ведешь себя как мальчишка. Это он тебя так отделал?
— Какой еще
Аня испытующе посмотрела на него. Наивный и одновременно пристальный взгляд.
— Тот мужчина, с кем ты дрался. Юрий.
— Похоже, что он. Аи!
Эдя вновь ощутил покалывающее прикосновение ватки.
— Опять кровь пошла. Тебе не больно? — спросила Аня.
— Не больно. Но ты явно недоиграла в детстве в медсестру.
Не слушая, Аня продолжала деловито промывать рану.
— Тут справа у тебя какой-то шрам. Ты что, часто дерешься?
— Бывает, что и часто. Но все больше полосами, — признал Эдя.
— И сейчас у тебя полоса?
— Вроде того. А так я человек тихий. Вилка со стола упадет, я уже вздрагиваю, — с лицом хронически врущего пионера сообщил Хаврон.
Опустив руку, Аня посмотрела на порозовевшую ватку.
— Спасибо тебе. Это, наверное, судьба, — вдруг сказала она с посерьезневшим лицом.
— Какая такая судьба?
— Ты уже второй раз появляешься в такие минуты, когда… ну ты понимаешь… В принципе в этой ситуации не было ничего критического. Ты мог бы и не бросаться на Юрия. Он бы все равно ушел. У него не хватило бы духу ударить меня. Я первая дала ему пощечину.
— Ты поступила правильно. Мужчина должен держать себя в руках, — важно сказал Эдя. В эти минуты он искреннейшим образом забыл, как сам регулярно доводил свою сестру.
— На него это мало похоже… — задумчиво сказала Аня. — Обычно Юрий никогда не вел себя так, но сегодня он был в ярости. Ты с ним не знаком?
Эдя удивился.
— С кем, с Юрием этим? Конечно, нет.
— Тогда тем более странно. Никогда не видеть друг друга, и вдруг такая ненависть! Вы рвали друг друга как звери в лесу!
— А если бы я сказал, что мы знакомы: тогда рвите на здоровье? — улыбнулся Эдя.
Аня растерялась. Своим вопросом в духе Сократа Хаврон поставил ее в тупик.
— Нет. Но тогда ненависть может накапливаться постепенно. Капля за каплей. И потом прорывает. Понимаешь?
— Моя твою понимаешь, — заверил Эдя и вдруг ревниво спросил: — А кто тебе этот Юрий?..
