попасть на него, надо было беспорочно прослужить свету не менее двадцати тысяч лет. И ещё десять тысяч лет, чтобы получить допуск на третье. Едва ли даже у всех златокрылых он был, потому Пуплий так и придирался.
Вышагнув из руны, края которой продолжали слегка золотиться, Дафна осмотрелась. Она стояла на возвышенности, окружённой невысоким мраморным бортиком.
Никакого бестолкового мельтешения, которым всегда невыгодно отличалось первое небо, здесь не было и в помине. Ни лишних стражей, ни суетящихся домовых с вениками и пылесосами, ни призраков с арфами — ничего отвлекающего. Тишина и покой — полные, но не чрезмерные. По полу, раскинув упаднически роскошные хвосты, значительно расхаживали павлины. В углу на медном треножнике в скромном глиняном горшке невзрачными цветочками цвёл кактус истинного величия. Журчал фонтан, подвигающий мыслить даже тех, кто сроду этого не делал. Навстречу Дафне вспорхнула стая белых голубей. Прошёл белый единорог с созерцательной задумчивостью в выпуклом глазу. Даф подумала, что единорог тут совсем не в тему. Ему куда уютнее было бы внизу, на зелёных пастбищах Эдема. Прочитав её мысли, единорог благодарно фыркнул и попытался приветливо потереться о Даф почти метровым рогом.
Кое-как увернувшись, Даф проследовала дальше. Единорог увязался было следом, но быстро отстал, кося лиловым глазом. Сквозь прозрачные стены в холл лился яркий свет. Он буквально одурял бесконечным, брызжущим счастьем. Дафна ощутила, как её начинает переполнять бодрость. Она была готова не только брать больше — тащить дальше, но и одна напасть на легион стражей мрака.
Но тут настроение Даф слегка съехало вниз. Она увидела табличку:
«Осторожно! Атмосфера третьего неба содержит насыщенную эйфорию. При первом посещении не допускайте глубокого дыхания! Не выходите на балконы и не смотрите незащищёнными глазами на солнце. Это может привести к растворению личности».
«Ага! А вот и ложка дёгтя в этой бочке с динамитом! Я так и знала, что что-нибудь эдакое да будет!» — разочарованно подумала Даф.
Она шагнула вперёд. Двустворчатые двери, такие огромные, что верхняя их часть терялась где-то в небесах, бесшумно открылись. Даф оказалась в приёмной. За длинным столом, стоявшим боком к двери и заваленным пергаментами и папками, сидел унылый, очень худой страж, на переносице которого поблёскивали стёклышки пенсне. Он был так высок, что, даже сидя, был выше стоящей Дафны. Даф осторожно подошла к нему сбоку. Ей показалось, что верзила пишет, но он, высунув от усердия язык и словно помогая себе им, что-то вырезал маленькими ножницами из бумаги. Даф он не замечал.
Дафна постояла с полминуты рядом, а затем нерешительно кашлянула. Верзила вскинул голову, смутился и торопливо накрыл свою работу какой-то папкой. Даф это показалось милым: ещё бы — у такого гиганта и такое домашнее трогательное хобби.
— Я вас слушаю, — сказал верзила неожиданно тонким и высоким голосом.
— Вы Троил? — спросила Даф.
— Я его секретарь, Беренарий. — Верзила спрятал ножнички. — Вы Даф?
— Да.
— Проходите, Генеральный страж Троил ждёт вас!
Она постучала и оказалась в неожиданно маленьком уютном кабинете. Троил не любил лишних пространств. На стене, на ковре, висело несколько трофейных мечей и кинжалов с характерными зазубринами для срезания дархов. В молодости Генеральный страж служил в златокрылой гвардии, одержал несколько побед в сложных схватках со стражами мрака и любил об этом вспоминать.
Когда Даф вошла, Троил сидел за столом и что-то писал в толстую, почти на две трети заполненную тетрадь. Перо, которым он водил по бумаге, время от времени окуная его в чернильницу, было белым, с золотистым кончиком. Типичное маховое перо Пегаса. В последнее время такие перья вошли в моду у высшего руководства света. Учитывая, что маховых перьев у Пегаса было не так уж и много, а отрастали они медленно, к лопухоидным писателям ощипанный Пегас летать стыдился и вместо себя посылал крылатых ослиц. Ослицы легко искушались сахаром и на своих широких спинах охотно развозили по издательствам рукописи плодовитых литераторов, которые сами же и отшлёпывали задним копытом.
Даф кашлянула, напоминая о своём появлении. Генеральный страж сначала закончил предложение и лишь затем, отложив перо, поднял голову. Троил был невысок, изящен, с блестящей лысиной и с ярко- зелёными, точно изумрудными глазами. В профиль он слегка смахивал на старенького Андрея Болконского, пережившего неприятный эпизод с ядром и отделавшегося лёгкой контузией. Его цепь с золотистыми крыльями была снята и по-домашнему лежала на краю стола. Даф это слегка удивило.
Троил молчал, разглядывая её с любопытством. Он явно не спешил начинать разговор. Даф уже стала нервничать, когда он мягко спросил:
— Что у тебя с нижней губой?
— Ничего. А что с ней такое? — испугалась Даф, на всякий случай потрогав губу языком.
— Я спрашиваю про золотое кольцо.
— А-а-а, это пирсинг! — догадалась Даф.
— О Свет! Ходить с проколотой губой! Это же неудобно!
— Я уже привыкла. Вначале, конечно, мешается, но потом забываешь, — заявила Даф.
Троил задумчиво пожевал губами.
— Страж света с пирсингом… Необычно. А что заставило тебя проколоть себя? Аскетизм? Подражание африканским колдунам? Потребность в неформальном выражении? — мягко спросил он.
Даф решила, что он явно из тех старичков, что пытаются уследить за всем новым, всё понять и идти в ногу со временем, а потому ещё безнадёжнее от него отстают.
— Да нет, просто прико… — начала Дафна, но, взглянув на укоризненное лицо Троила, осеклась.
Генеральный страж встал и стал медленно прохаживаться по кабинету. Даф следила за ним одними глазами, как за маятником.
— Я давно наблюдаю за тобой, — продолжал Троил. — Порой мне приходилось успокаивать тех, кто считал тебя недостойной быть стражем. Я полагал, что каждому надо дать шанс. Во всяком случае, думал так до определённого момента…
Дафна напряглась, пытаясь понять, куда он клонит.
— Особенно большие споры были после той истории с магией мрака. Нас встревожило даже не то, что ты её применила — в конце концов, это можно списать на ошибки юности, сколько то, что начертанная тобой руна обрела силу. Она не должна была обрести её, будь ты настоящим стражем света. Понимаешь? Просто не должна.
— Даже если я правильно её начертила? — усомнилась Даф.
— Если бы ты правильно начертила сто тысяч рун мрака! Руна — это фигура, не более! Причудливый рисунок! Пустой кувшин, да простится мне это банальное сравнение. Умирающему в пустыне от жажды кувшин не поможет, если в нём нет воды. Не так ли? Вот и руна, пока её не наполнит сила того, кто её начертил, останется просто рисунком. Причём сила должна быть вполне определённой — силой света или силой мрака. — Троил замолчал и посмотрел на Даф так пристально, что ей захотелось проверить, всё ли у неё застёгнуто или завязано.
Пауза становилась томительной.
— О чём я говорил?.. А, да! Всё это навело меня на мысль, что ты не обычный страж света. Да, ты была им по рождению, но со временем в тебе всё больше начали проявляться черты стража тьмы, — подвёл итог Троил.
Вспомнив о тёмных перьях, Даф поспешно свела крылья за спиной. Она уже жалела, что не отстегнула их в коридоре.
— Крылья обмануть сложно. Они понимают стража прежде, чем он сам поймёт себя, — назидательно заметил Троил.
— И что теперь? Я должна сдать крылья? Я больше не страж? Меня лишат допуска в Эдемский сад и изгонят к лопухоидам? — взволнованно спросила Даф, вспоминая каменных грифонов. Не только крылья, грифоны тоже что-то почуяли.
