шлем преемнице и исчезла. Вот и все. После нее остался лишь листок с пророчеством, которое, как ты видишь, начинает сбываться. С тех пор все валькирии не очень-то доверяют одиночкам… Смутно считается, что все они из одного теста…
Гелата хотела добавить еще что-то, но послышался негромкий треск материи. Толстые нитки на спине божьей коровки лопнули, а вата вдавилась, точно невидимый кинжал нанес мгновенный удар из пустоты. Коровка вылетела у Гелатыиз рук, ударилась о потолок и вновь упала на выкройки.
Ирка вскрикнула. Гелата выждала пару секунд, после чего преспокойно подобрала коровку.
– Ага, вот и нарушенная клятва! - сказала Гелата, задумчиво разглядывая спину игрушки. - А, ерунда! Прямо по шву! Интересно, у меня есть черные капроновые нитки сорокового номера? Хотя нет, вру, капрон идет где-то с двадцатки.
Ирка не видела лица Гелаты, лишь ухо ее и шею. В сильной шее было что-то своеобычно- смешанное - деревня в ней сталкивалась с городом и забивала его одной левой, как тракторист очкарика. Ухо же было неожиданно маленьким. Его мочка пульсировала синими слабыми жилками. Чем-то эти жилки напоминали не пробившийся еще из-под рыхлой, сахарной наледи подснежник. Здесь же болталась маленькая, косо висевшая сережка, похожая на ягоду рябины. Не верилось, что у суровой валькирии - грозы мрака - может быть такое девичье, беспомощное ухо.
– А что стало с тем стражем мрака, которого она полюбила? - спросила Ирка.
Гелата дернула плечом.
– Конфетный красавчик бросил ее тотчас, едва она приняла его проклятие на свое копье. А она еще называла его «необыкновенным», «несчастным» и так далее. Даже когда внутри у нее плавилось раскаленное стекло и она не могла ни встать, ни улыбнуться, она считала его таким.
– А валькирии искали этого типа? Ну потом? - быстро спросила Ирка.
– Разумеется. Хотелось сказать товарищу спасибо от всего сердца! Особенно упорно добирались до него Хаара, Филомена, Таамаг и те, кто владел их копьями до них…
– Странно, что именно они, - сказала Ирка задумчиво.
– Как раз ничего странного. Многие черты характера у нас, как видишь, передаются. Копье и шлем согласятся принять лишь ту хозяйку, у которой будет с ними внутренняя близость… Кстати, хочешь посмотреть, как она выглядела?
Гелата вскочила. Ирке казалось, что спокойно двигаться валькирия воскрешающего копья вообще не способна. В ее крепко собранном теле установлен слишком мощный мотор, совершавший с места такой рывок, что бедное тело подкидывало, как подкидывает мелкую собачку, когда она лает. И ничего удивительного: на космических кораблях не летают в магазин за селедкой.
Оглянувшись на дверь, Гелата подлетела к книжному шкафу и выдернула из него толстый том «Основы консервации для молодых мамочек».
– Последняя книга, которую
– Вот, буренка, смотри и приобщайся! Оригинал где-то у Фулоны! - сказала Гелата, поворачивая божью коровку пуговицами к снимку.
Ирка недоверчиво выхватила у нее снимок. На фотографии она увидела лицо, настолько похожее на ее собственное, что в первый миг решила, что кто-то щелкнул ее тайком. Лишь после она разглядела волосы, заплетенные в две «улитки», старомодное платье с кружевным воротником и тот тусклый отблеск справа от головы, который бывает, когда фотовспышка отражается от стекла или холста. Снимок был сделан с картины.
Гелата быстро взглянула на нее:
– Ну да, сестренка Муму, не удивляйся. Я же говорила: копья валькирий выбирают похожих хозяек, - сказала она и, поцеловав божью коровку в морду, зашвырнула ее на шкаф. - А то еще кое-кто решит, что я дорожу этой жертвой генетических экспериментов! - заявила она, чуткокосясь на дверь, и сразу же, без перехода, прибавила: - Фото я тебе, понятно, не оставляю. Почему - сама понимаешь. Ирка кивнула.
– А зачем уничтожили копье Филомены? - спросила она. Теперь, когда она знала все, такой вывод казался ей очевидным.
– Думаю, это как-то связано с пророчеством. Пока копье цело, валькирия еще может вернуться в своей преемнице. Теперь уже все, поздно… - коротко ответила Гелата.
Внезапно Антигон, стоявший рядом с Иркой, высоко подпрыгнул и, щелкнув зубами, застыл с невинным лицом. За щекой у него что-то жужжало.
– Выплюнь! - морщась, приказала Ирка.
Антигон сомкнул зубы и с ужасом замотал головой, как ребенок, у которого изо рта пытаются выдрать уроненную конфету.
– Ты че? Какое выплюнь? Он же кикимор! - удивилась Гелата. - И вообще: место мух не у меня дома, а в дикой природе!
И тотчас, точно спеша подписаться под этим утверждением, Антигон с усилием проглотил муху.
В коридоре послышалось намекающее покашливание. В комнату просунулось сплющенноерыльце комиссионера. Комиссионер топал на четвереньках, а в зубах держал тапки-зайчики.
– Во! Макс передал! - сладко сказал комиссионер, протягивая тапочки Гелате.
– Через тебя?
Комиссионер закивал как грустный слоник. Гелата прищурилась:
– Ага, гордый самый! Решил обидеться и покачать права! Будет теперь через этих уродов общаться!… Он еще что-то сказал?
На щечках у комиссионера обозначились розоватые узелки смущения.
– А бить не будете?
– Рискни!
– Он, извиняюсь, просил вас ими подавиться, - громко прошептал на ухо Гелате пластилиновый гадик.
Пружина негодования подбросила валькирию со стула.
– Ну и прекрасно! Топай к Максу, верни тапки и передай, что я швырнула их ему в лицо! Чего стоишь сусликом? Ждешь «спасибо»? - трагически произнесла Гелата с интонацией невесты, которая возвратила обручальное кольцо и уже ищет глазами акваланг, чтобы бежать топиться в озере.
Услышав ненавистное слово, комиссионер страшно округлил глаза и вылетел в коридор, за-цепив за дверь эдемским браслетом, сомкнувшимся на вихляющей лодыжке.
– Слушай, Гелата! - сказала Ирка, вспоминая недавний разговор. - А как можно посчитать, сколько владелиц было у твоего копья до тебя?
Гелата недоверчиво моргнула.
– Ты что, действительно не знаешь, как это узнать?
– Нет.
– И сама зарубки не оставляла?… О, небо! Ты бы еще спросила, как дышать! Покажи копье!
Ирка материализовала копье.
– Смотри на древко… Зарубки видишь? Четыре… еще две… ого, глубокая какая, от всей души кто-то постарался… Получается, ты седьмая валькирия-одиночка. Держи, ставь свою зарубку!…
Ирка невольно отстранилась. Ей совсем не хотелось этого делать.
– Да-да, - сказала Гелата. - Я отлично понимаю, что ты ощущаешь. Но смотри на вещи, как все мы. Вечно никто на этой земле не живет, и надо понимать, что все хорошее, что дается, дается временно и дается не просто так, а для чего-то. Это копье как старая винтовка, которую вручают солдату. И по ржавчине на штыке, по царапине от пули на прикладе он отлично видит, что он далеко не первый ее владелец, а возможно, что и не последний… Но воевать-то надо. Понимаешь? Ирка неуверенно кивнула. Она действительно понимала, о чем говорит Гелата, но внутренне протестовала против этого, как зеленый и клейкий весенний лист не может согласиться с тем, что осенью желтым и сморщенным дворник сметет его метлой.
Гелата порыскала глазами по столу и, не обнаружив ножа, вручила Ирке тяжелые портняжные
