Пупперов грохать, мне тоже охота!… Ну-ка! - заявил он и щелкнул пальцами.
В тот же миг воздух заполнился крохотными мальчиками на метлах. Их было несколько дюжин. Они пикировали на Ржевского, забрасывая его драконобольными мечами, он же с увлечением палил в них из двух 'маузеров'. Бой продолжался с минуту и закончился без особых потерь.
– РЖЕВСКИЙ, ХВАТИТ! - повысил голос Ужас. - А ты, юноша, собирай вещи. Больше одного рюкзака брать не советую. Носильщиков у тебя не будет. В истории Тибидохса известно немало случаев, когда ученик отправлялся на дно под тяжестью багажа. Не далее как двадцать лет назад одна девица решила взять с собой швейную машину и, так как в руках у нее были какие-то свертки, имела глупость привязать ее веревкой к ноге… Финал был прискорбным.
– А как же Пипа? Про ее чемоданы говорит весь Тибидохс! - встрял поручик.
– Ну, это уже другое! Она летела не одна… К тому же Поклеп прекрасно разбирается в полетных амулетах! - недовольно заявил Ужас. - Ржевский, кажется, я ясно сказал: убери мусор!…
– Разве это мусор? Это просто наглое вульгарное хамство - называть мое страдающее сердце мусором! - обиделся поручик.
Все же он быстренько вытер кровавую лужу, а сердце, небрежно подув на него и смахнув пыль, вставил в грудь.
– Как будто я весь в сборе. Или нет? - задумчиво спросил он сам себя. - Ага, еще маленькая деталь! Не воткнешь мне в спину кинжальчик? Надо, чтобы все было красиво! - сказал он, со смехом обращаясь к Бульонову.
Это была старая, заплесневевшая шутка Ржевского, которую он регулярно повторял с каждым новеньким в Тибидохсе. Но для Генки-то она была в новость,
Он в ужасе отшатнулся от кинжала. Ржевский снова захохотал. Стекла в рамах подобострастно задребезжали.
– Мама услышит, - машинально произнес Бульонов. Последнюю минуту он лихорадочно пытался сообразить, кого же он все-таки боится больше: тибидохских призраков или мамы. Выходило, что все-таки мамы.
– Не услышит! Выстрелов же не услышала! Пундус храпундус не дает осечек! Равно как и перстень Медузии. До утра твоя мама будет спать без кошмаров и сновидений, а когда проснется, купидон принесет ей письмо от Сарданапала. Она прочитает его и успокоится, - заверил его поручик Ржевский.
– Ага! Как бы не так! Она сразу побежит с письмом в милицию, в ФСБ, куда угодно. Она поднимет на уши всех! - заявил Генка. Но, даже предполагая худшее, он не забывал быстро забивать рюкзак самыми необходимыми вещами.
– Не думаю, - бряцая кандалами, сказал Безглазый Ужас. - Поверь, ты не первый, кого забирают в Тибидохс, и всегда дело обходилось без скандалов. Письмо Сарданапала способно успокоить даже осиный рой. Даже бенгальского тигра в момент прыжка. И вовсе не потому, что там такой уж чудесный стиль. Сомневаюсь даже, что там больше двух-трех строк. Но академик использует особые чернила на крокодиловых слезах, дважды прогнанных через самогонный аппарат гномов. А они способны вызвать прилив оптимизма даже у Мертвой Царевны и ослика Иа.
– Но не у моей мамы. Когда ученые делали атомную бомбу, то вначале получилась моя мама. Это не я придумал. Это ее любимая шутка, - убито сказал Генка.
Поручик Ржевский ободряюще похлопал его по плечу. От прикосновения руки призрака Генка ощутил покалывание.
– Расслабься, дитя мое! Твоя мама кое-что забыла. Вначале получился я, так что можешь на меня положиться… А теперь за дело! Сарданапал велел провести тебя через Грааль Гардарику и доставить в Тибидохс на темное отделение. Насколько я понял, тебя подселяют к Жоре Жикину.
– Жикин - это кто? - с ужасом спросил Бульонов. После отрубленных рук и сердец в луже крови он ожидал чего угодно.
– О, Жикин - это наш красавчик! В него влюблены все, кто не влюблен в меня. Не трогай его швабру, хвали классическую форму его носа, и вы поладите! - заявил поручик.
Безглазый Ужас мрачно обратил на него огненные провалы своих глаз. Ржевский мигом утих и настроился на серьезный лад.
– А, ну да! На чем бы ему полететь? Сарданапал предоставил это на наше усмотрение… М-м-м… Вопрос серьезный! - сказал поручик, преисполнившись ответственности. Ему не так часто доводилось сопровождать учеников из мира лопухоидов на Буян. По правде сказать, это было в самый первый раз. Мутный взгляд Ржевского побродил по комнате и остановился на диване.
– Нет, это слишком банально. На диванах теперь летают все кому не лень… Ковер? Опять не то. Ковры - это для джиннов. Если ты полетишь на ковре, тебя будут принимать за восточного человека и подозревать в магоризме. Теперь такое время, что всех, кто летит на коврах, подозревают в магоризме… Шкаф?… Неплохо. С воздушными течениями справляется нормально, вот только дверцы будут все время хлопать.
Бульонов с беспокойством заморгал. Перспектива лететь в шкафу показалась ему ужасной.
– Не принимай всерьез, что лопочет этот невоздержанный тип, - заявил Безглазый Ужас. - На самом деле Ржевский знает, что выбрать для тебя летающий предмет не в наших силах. Он должен найти тебя сам. Летающий предает - я имею в виду истинный летающий предмет - всегда уникален. У каждого мага он свой, и связь между ними так же нерасторжима, как между магом и его перстнем. Это у иностранцев все просто. Накопил зеленых мозолей, купил метлу - и летай себе до посинения. Надоела одна метла - купил другую. У нас такой фокус проходит только с пылесосами, да и то не всегда. Нет, только на своем предмете ты будешь чувствовать себя достаточно свободно!
– И какой же у меня летающий предмет? - спросил Бульонов.
– А вот это мы сейчас узнаем. Признаться, мне самому интересно, - сказал Ужас.
Он поднялся над полом и начал раздуваться. Испуганный Бульон прижался к стене. Ему мерещилось, что полупрозрачное тело Ужаса заняло всю комнату. Огненные провалы глаз были устремлены в потолок.
– Обретайсиммо! - крикнул он страшным голосом.
Из перстня Медузии, который чудом держался на пальце у призрака, выскочила зеленая искра.
Все предметы пришли в движение. Даже тяжелое кресло оторвалось от пола. Изумленный Бульонов стоял у стены, заслоняя голову руками, и с ужасом смотрел на хоровод вещей в воздухе. Но это длилось недолго. Внезапно все осыпалось вниз и ухнуло куда-то, одна лишь ракетка для большого тенниса - унылая, как несбывшаяся мечта, с провисшими струнами - осталась висеть посреди комнаты. Бульонов дико смотрел на нее. Несколько лет назад он начинал заниматься теннисом и даже делал успехи, пока мама не прочла где-то, что сотрясения и прыжки вредны для растущего мозга. Генка первое время страдал, а потом смирился - и вот теперь ракетка вновь напомнила ему о себе.
– Ракетка! - фыркнул поручик. - Что ж, неплохо… Говорят, летающие предметы выражают скрытую сущность своего хозяина. Недаром у меня это всегда была кувалда с вертикальным взлетом. Во всяком случае, пока я не умер.
– Врешь! - сухо сказал Безглазый Ужас. - До смерти ты был обычным лопухоидом. Ты и сейчас лопухоид. Хронический. Стоит посмотреть на твою физиономию, чтобы отпали всяческие сомнения.
– А вот и нет! - буркнул Ржевский, однако не слишком уверенно.
Он давно усвоил, что с Безглазым Ужасом шутки плохи. Даже Король Привидений предпочитал не связываться с этим страдающим хандрой средневековым подагриком, заживо замурованным в стену собственного замка.
– Значится, так… Ты встаешь на окно, садишься на ракетку и летишь за нами. Вначале вон туда между домов, а дальше как карта ляжет! Возможно, мы полетим через центр Земли. Нам, привидениям, в общем, разницы никакой, - погружая одну ладонь в другую в тщетной попытке их потереть, сказал поручик,
Вцепившись в ракетку, Генка забрался на подоконник и распахнул раму. Восьмой этаж есть восьмой этаж. Огоньки автостоянки внизу казались совсем тусклыми.
– Ну всё, прыгай! - нетерпеливо распорядился поручик.
Генка замотал головой. Даже террористы-смертники не прыгают из окна восьмого этажа с
