– И я серьезно… Да не злись ты, не было никого. Ты же знаешь, что вокруг купола магфордские кордоны. Понятное дело, что они не всех купидонов перехватывают, да все равно опасно.
Таня отлично знала, что Гробыня права, но не думать о Ваньке и не писать ему было свыше ее сил. Каждый день она обязательно писала ему письмо, а затем прятала в футляр от контрабаса, где скопилась уже целая стопка. Посылать было рискованно. Однако сегодня утром, не удержавшись, Таня все же отправила ему всю стопку накопившихся писем разом - с купидончиком, который очень уж активно и даже едва ли не назойливо крутился за окном, подавая ей знаки. Возможно, купидончик просто хотел получить работу, чтобы заслужить печенье, а возможно… Но об этом Таня даже думать не решалась, хотя подозрение и терзало ее всю оставшуюся часть дня… Правда, если разобраться, разве бывают шпионские купидончики? Так уж купидончики устроены, что охотнее служат магфии, чем закону.
– Все! Я устала! Пора баю-бай! - капризно сказала Пипа и, пнув ногой подвернувшийся чемодан, стала разбирать кровать.
Вскоре легли и Таня с Гробыней, но им не спалось. Таня думала о Ваньке и о Гурии. Склепова жаловалась, что ей жарко, и швыряла туфли в Черные Шторы. Даже Пипа, которой, как она утверждала, больше всех хотелось спать, ворочалась с такой яростью, словно хотела сломать кровать и оказаться на полу.
– Ненавижу весну… Она какая-то непонятная: то холодно, то жарко. И лето ненавижу. Я на солнце сгораю. Осенью дожди и вообще такое чувство, что все вокруг тихо подыхает… Зима еще ничего, но тоже, если разобраться, дрянь! - ругалась дочка дяди Германа.
Едва замолкла Пипа, как перстень Феофила Гроттера тоже укусила муха ораторства. На тренировке пламя Искристого зацепило на излете руку Тани, а перстень всегда пьянел от драконьего пламени.
– Quod cito fit, cito perit. Sensu stricto. «Что быстро делается, то быстро и погибает. В узком смысле (лат.).» - туманно изрек он.
– Дед, чего ты разбуянился? - недовольно спросила Таня.
– Молчи, недостойная дщерь Гроттеров!… Si tanta licet componere magnis «Если столь малое можно сравнить с великим (лат.).», - огрызнулся перстень.
Внезапно Гробыня решительно села на кровати.
– Рота, подъем! Панидис паленус! - произнесла она, зажигая заклинанием свет.
– Ты что, перегрелась? - спросила Пипа.
– Не хами хамкам, хамка! - весело огрызнулась Склепова. - Есть у меня одна идейка. На уровне чистого бреда. Не знаю, решитесь вы или нет…
Пипа и Таня вопросительно посмотрели на Гробыню.
– Какая еще идейка?
– Да так. Вызвать дух Пуппера из Потустороннего Мира… - небрежно уронила Склепова.
Таня побледнела. Пипа облизала губы.
– Как ты его вызовешь, когда… - начала она. - А хотя ладно, почему бы и нет! Я согласна.
– А ты, Гроттерша?
– А я нет. Не согласна, - тихо сказала Таня.
– Не хочешь увидеть Гурика? Воображаю себе этот бледный мятущийся дух с астральной метлой, который уставится на тебя страждущими глазами. Совесть заела? Боишься, что он цап тебя за шкирку и утащит на тот свет? - поинтересовалась Склепова.
– Я ничего не боюсь, - сказала Таня.
– Так прямо и ничего? Ах да, ты же у нас супердевочка, которая спасла Тибидохс двести восемь тысяч раз! Браво, юная Гротти, браво! Тогда за чем дело стало? Разве тебе не хочется еще раз увидеть Пупперчика? - искушала Гробыня.
И Таня уступила. Уступила, хотя была уверена, что взгляд призрака будет полон укоризны. Если бы Гурий не встретил ее, его жизнь не пресеклась бы в цвете лет. Он женился бы на скромной англичанке и продолжил бы славную династию Пупперов - добрых ребят, отлично играющих в драконбол и носящих круглые очочки из дедушкиной коллекции. Ах, Гурий, Гурий, и зачем тебе нужны были русские девчонки? Не довели они тебя до добра, ой не довели!
'Если я откажусь, то получится, что я испугалась и предала Пуппера… А так я увижу его еще раз! Нет, надо все-таки вызвать, и будь что будет', - подумала она. Таня ощущала себя очень виноватой перед Гурием и даже внутренне, сама перед собой никогда не пыталась приуменьшить свою вину. Дорога самооправданий - самая извилистая в мире дорожка.
И ведет в никуда.
Гробыня перевернула гроб, служивший ей кроватью, и достала из потайного ящика записную книжку.
– А и, кусается, дрянь такая!… Своякисмаякис!… проворчала она, встряхивая книжку, превратившуюся было в крысу. - Тэк-с, посмотрим, что нам нужно! Ага, вот! Фигурка из белой глины, обмазанная кровью дракона. Цветок, подарок вызываемого. Камень сердолик… Славно, у меня как раз завалялся один такой. Волосы с головы той, кого любил вызываемый, - пять волос… Когда все будет готово, следует взять три магических перстня и сложить из них равносторонний треугольник. Фигурка помещается в центр… После чего произносится парочка заклинаний - не буду их сейчас читать, - и дух Пупперчика перед нами! Прошу всех охать и падать в обморок в порядке строгой очереди! - сказала Склепова.
Разумеется, лепить фигурку пришлось Тане. Пальцы послушно разминали и разглаживали глину. Она помнила каждую черту Гурия - его тонкий рот, кругловатое лицо, мальчишеские вихры, подклеенные скотчем очочки. Как же он все-таки похож! Гурий, Гурочка! Таня моргнула и решительно сделала последний штрих.
– Что это ты сделала, шрам? Разве у Гурочки шрам такой? За ним что, с саблей гонялись? Да такой вмятиной ему бы все мозги повышибало! - начала возмущаться Пипа.
Ее способностей к лепке хватало только на то, чтобы давать ценные советы и морщить нос.
– Не наезжай! Шрам классный получился! Хуже самого плохого танцора может быть только самый хороший критик, - осадила Пипу Гробыня.
Но Пипа не унималась. Ей ужасно хотелось покомандовать.
– Хорошо, пускай голова похожа! А дальше что? Мы Пупперчика как лепить будем: в плащике или совсем без ничего? - жадно спросила она.
Таня от удивления перестала лепить. Гробыня захихикала. Подобно Пипе, она была слегка зациклена на определенных вещах.
– А что, давайте совсем без ничего! Для натуральности. Или нет… в противогазе и в белых носочках! - предложила она.
– Я вам над Гурием издеваться не дам!… И так всякие ослы говорят, что я над ним издеваюсь! А я не издеваюсь! Я его так воспринимаю! - возмутилась Таня и решительно встала.
– Но-но, Гроттерша, миленькая, не сминай ему голову! Я пошутила! Лепи в плаще! - с испугом завопила Пипа, повисая у нее на руке.
Когда фигурка, была почти готова, Гробыня поставила ее ногами на сердолик и довольно оглядела результат.
– Теперь цветок… Тебе Пуппер цветы дарил? - спросила она.
– Здрасьте - подвинься! - сказала Таня. - Когда это было? Они же не вечно стоят.
– Что, нет цветка? Ни одного? - возмутилась Гробыня. - Тогда какого фига я тут ночей не сплю, стараюсь? Магия вуду - это не салат, куда хочешь клади лук, а хочешь не клади. Нет цветка - нет Пуппера.
– Погоди, - сказала вдруг Пипа, краснея. - Есть цветок!
Она открыла толстый том общих заклинаний, нашла между страницами засохшую розу и быстро сунула ее Склеповой.
– Это Пуппера? - недоверчиво спросила Гробыня.
– Пуппера.
– А он разве тебе дарил? - усомнилась Склепова.
– Нет, он дарил Таньке, но я взяла один цветок… У нее и так была целая куча! Я представляла, что… Отстаньте от меня! Не ваше дело!
