Придирчиво присмотревшись к себе, играющий комментатор убедился, что жив и здоров. Он удовлетворенно кивнул и, размышляя в разной последовательности о Зербагане, Медузии и милом первокурснике Коле, продолжал подниматься.
Глава восьмая.
ПЯТЬ ИСКР ДЛЯ БЕРСЕРКА
— Детки, кто будет изображать зайчиков — поднимите руки! Все остальные будут мамонты!
Без дальнейших приключений Ягун добрался до Жилого Этажа. В гостиной он увидел Шурасика и Ленку Свеколт. Сидя на поцелуйном диванчике (как прозвал его Ягун) они сердито смотрели друг на друга и спорили о сублимации этической магии в эмпирическом пространстве. При этом Свеколт придерживалась мнения, что сублимация происходит во всех случаях, а Шурасик, что только в случае ассимиляции согласных звуков в заклинаниях, возникших не ранее второго падения редуцированных. Спор, поначалу мирный, приобретал все более острые формы.
Свеколт уже назвала Шурасика упрямым ослом. Он в свою очередь предположил, что она ведет линию родства от редкого животного «утконос». Ягун громко кашлянул, оповещая влюбленных о своем прибытии.
— Я не подслушивал. Я просто прокрадывался мимо. Ребят, вы не виделись год! Неужели нельзя не ссориться? — спросил он.
— Про год — спорное утверждение. Мы не виделись триста шестьдесят два дня… — сказал Шурасик.
— Триста шестьдесят три дня! — уточнила Свеколт.
— Два!
— ТРИ, дорогой!
— ДВА, милая! Триста шестьдесят два! Есть такое замечательное число. Если ты встречаешь его впервые, загляни в справочник! — не выдержал Шурасик.
— Бабуин!
— Утконосиха!
— Хам! И библиографии не знаешь! — пискнула Свеколт.
— Я? Я не знаю? Да я сам ходячая библиография!
Ягун хотел вмешаться, но милая парочка уже успокоилась сама по себе. Играющему же комментатору пришло на ум, что это уже не первый их спор и даже не десятый. И если они вместе до сих пор, значит будут вместе всегда.
— Я считал только полные дни. Ты же взяла в расчет пять часов новых суток и округлила их до полного дня. Это и объясняет расхождение, — остыв, миролюбиво сказал Шурасик.
Свеколт кивнула. Однако в отличие от Шурасика она еще немного кипела.
— Иногда ты говоришь здравые вещи. К сожалению, это бывает редко. В целом ты склонен к излишней абсолютизации проблем, которые изначально не стоят выеденного яйца.
— Протестую! В нашей предпоследней дискуссии ты утверждала, что сублимация универсальна! И после этого ты еще набираешься нахальства заявлять, что это я абсолютизирую! — возмутился Шурасик.
— А вот и не подеретесь! — сказал Ягун с сильным желанием опровержения.
Однако опровержения не последовало. Шурасик и Свеколт действительно не подрались, хотя сразу же, даже не дождавшись, пока играющий комментатор уйдет, затеяли спор, магом какого уровня Ягун является и имеет ли он перспективы повысить уровень.
Свеколт утверждала, что Ягун маг третьего уровня и выше ему не подняться: «Это его потолок!» Шурасик же великодушно допускал, что со временем, если Ягун будет трудиться, то, возможно, дорастет и до четвертого.
— Если. Но он не начнет, — недоверчиво фыркнула Свеколт.
Ягун поспешил удалился. «И откуда эта Ленка знает, занимаюсь я или не занимаюсь? И в голове у меня вроде как не щекотало! Одно слово: некромаги», — подумал он с досадой.
Постучав в дверь Таниной комнаты условным стуком, Ягун не получил ответа и понял, что в комнате никого нет. Он в задумчивости повернулся, размышляя, где их искать, и вдруг увидел Таню и Ваньку. Они шли ему навстречу, шли и держались за руки, слегка помахивали ими, как в игре «мирись-мирись».
— А кусаться нам нельзя, потому что мы друзья! — громко сказал Ягун.
— Кусаться? Зачем? — недоуменно переспросил Ванька.
На Ягуна уставились четыре непонимающих глаза. Играющий комментатор понял, что только что вернул Ваньку и Таню из облаков на грешную землю.
— Не обращайте внимания, друзья мой! Озвученный мной образ был результатом предшествующих ассоциаций, которые, боюсь, вам непросто будет постигнуть на данном витке ментального развития. Так- то, мамочка моя бабуся! Держите ложки и дуйте на кашу! — покровительственно сказал Ягун.
Таня посмотрела на него с тревогой и спросила, не бредит ли он. Ягун заверил, что он вполне здоров, просто его только что покусали Шурасик и Свеколт, что, увы, не прошло бесследно.
Огнеупорная сумка, висевшая на бедре у Ваньки, зашевелилась. Сквозь горловину, стянутую веревкой, наружу высунулся длинный раздвоенный язык. Ванька озабоченно потрогал внешний край сумки, проверяя, не нагрелась ли она.
— Ягун, ты знаком с Тангро? — спросил он.
— Ага. Я его видел, когда встречал тебя на стене. Прекрасный переносной огнемет! Можно брать с собой на драконбол в качестве карманной артиллерии, — одобрил Ягун.
— Он чем-то сильно встревожен. Никак не успокоится. Мне это не нравится, — сказал Ванька.
— Разве? Мне показалось, что он у тебя всегда такой… э-э… дерганый маленько, — с некоторой опаской сказал Ягун.
Ему вдруг вспомнилось, как в детстве Валялкин крепко обиделся и полез в драку, когда он, Ягун, нелестно отозвался о страдающем лишаем щеночке Цербера. Щенок, лежа в корзине, меланхолично пускал сернокислотные слюни, делая паузу лишь для того, чтобы попытаться откусить кому-нибудь нос. Ванька, однако, считал его самым красивым и добрым на свете.
Однако сейчас Ванька в драку не полез. Все-таки взросление наделяет людей мудростью. Хотя бы в теории.
— Нет. Тут что-то другое. В сумке он обычно успокаивался… — сказал он озабоченно.
— Может, ощущает близость Гоярына и хочет показать ему, где хмыри ночуют? Типа пойду надраю чешую старому дяде, чтоб не занимал мое место на Олимпе? — предположил Ягун.
— Тангро — Гоярыну? Маловероятно. Да и не учуял бы он его так далеко, — с сомнением сказал Ванька.
Больше к разговору о драконе он не возвращался, хотя временами и косился на сумку, которая прыгала так, словно в ней в смертельной схватке сцепились коты.
— Смотаемся в Башню Привидений? Там есть два камня с душами влюбленных. Говорят, на рассвете можно услышать, как они зовут друг друга! — предложил Ягун.
Мысль отправиться туда посетила его стихийно, как, впрочем, и большинство других мыслей.
— Откуда ты знаешь? — спросила Таня ревниво.
Она собирала все предания Тибидохса, однако про души влюбленных слышала впервые. Не исключено, что оно возникло только что в богатом воображении Ягуна.
— От бабуси услышал. В начале двадцатого века двое старшекурсников Тибидохса — юноша и девушка — отправились в Башню Привидений и там поклялись ее камнями, что будут любить друг друга
