Жора задумался. Заметно было, что он и так, и сяк поворачивает вопрос, и не находит достойного ответа.
— А ты что почувствуешь, Ягун? — спросил он.
— Удовольствие, родной мой. Глубочайшее удовлетворение. К человеку, который смеется, когда на него катят бочки, никто никогда не пристает. Поверь моему опыту!
Дверь скрипнула, и в комнату мага Оскаруса просунулась голова Ваньки.
— О, Ванек! Иди сюда, друг Ваня! — подал голос Демьян Горьянов, которому наскучило читать «Магический оборзеватель» и хотелось, чтобы что-нибудь в ком-нибудь прокисло.
Ванька молча показал Горьянову скрещенные пальцы, и тот, убедившись, что дело не выгорело, отвял. Когда Ягун встретился с Ванькой взглядом, тот поманил его и сразу исчез. Ягун последовал за ним.
— Тайны? Что за тайны? — с интересом спросил Жикин.
Ягун посмотрел на него и таинственно прошептав: «Амурные дела!» — исчез. Жора некоторое время простоял неподвижно, осмысливая ответ, а затем лицо у него стало сладким, как у кота, который предчувствует сметану, и он произнес: «О! О! О!» Ягун просчитал все верно. Амурные дела были единственной причиной, которую Жикин более-менее был способен понять.
Ванька быстро шел к лестнице, придерживая на бедре сумку с драконом. Он очень спешил. Ягун едва нагнал его.
— Звал? Что случилось-то? — спросил он.
— Скоро сам поймешь! — сдержанно отвечал Ванька.
Ягун заметил, что лицо у него было гневным и сосредоточенным. Примерно таким оно было в день, когда Ванька готовился к дуэли с Пуппером. Ягун достаточно изучил Ваньку и отлично знал его характер. Если сам Ягун вспыхивал всегда мгновенно, но столь же мгновенно погасал, то Ванька разгорался всегда долго, постепенно, неохотно, но когда это происходило, погасить его было уже невозможно. Он шел упорно и до конца. Будь иначе, не выжить бы ему в Дубодаме.
— Надеюсь, ты не меня бить собираешься? Я существо ранимо-болтливое! После меня пылесос осиротеет! — сказал Ягун.
— Не тебя, — отвечал Ванька.
— Это радует. Можно я умру от счастья прямо сейчас?
— Перестань, Ягун… Скоро тебе будет совсем не смешно, — сказал Ванька, поморщившись.
— Мне уже сейчас не смешно. Это я так разряжаю обстановку. Чем больше хмуриков вокруг — тем больше я вынужден болтать, чтобы поддерживать разговор за всех сразу. Мучаюсь, а болтаю. Что могло произойти за тот час, который мы не виделись?
— За этот час — ничего, — кратко сказал Ванька и больше уже на вопросы не отвечал. Он быстро спустился по лестнице, прошел по коридору и, оказавшись у дверей комнаты Тани, постучал.
Таня открыла сразу. Она стояла у кровати и озабоченно разглядывала полировку днища контрабаса. Перстень Феофила Гроттера на ее пальце ворчал, что она совсем запустила инструмент. Таня почти его не слушала. Феофил ворчал почти всегда, когда его не одолевала старческая дремота.
— Ну что у вас тут за тайны? Помешали мне задушевно беседовать с Жорочкой. Умирать буду — не прощу! А наследства вы уже лишены, имейте в виду, — предупредил Ягун.
Ванька повернулся к Тане.
— Покажи ему! — велел он.
Таня подошла к шкафу и опустила руку в карман комбинезона, который был на ней, когда она полетела к Склеповой на Лысую Гору. Спустя секунду в ладони Ягуна оказалось нечто холодное и твердое.
— Что это? Мой запоздавший подарок на Новый год? — спросил Ягун.
Ванька сунул руку в сумку и извлек оттуда Тангро. Дракончик спал. Зубцы у него на спине едва вспыхивали. Стараясь не разбудить его, Ванька осторожно поднес лапу Тангро к каменной лапе в руке у Ягуна.
Ягун присвистнул.
— Скверная штука! — сказал он.
Таня кивнула. Каменную подушку лапы она нашла на втором этаже дома на Лысой Горе и машинально сунула в карман. После встречи с Ванькой, когда ей казалось, что ее внутренний мир треснул, она забыла о ней. Была выжжена, опустошена, рассержена.
Все трое долго молчали. И без того ясно было, что их мысли текут параллельно. Слова могли лишь все запутать. Первым нарушил молчание Ванька.
— Зербаган! Я убью его! — кратко сказал он.
— Скорее уж он тебя. Он сильнее десятка таких, как мы, — сказал Ягун, вспоминая, как мало мага устрашили их боевые искры.
Ванька нетерпеливо мотнул упрямой головой.
— Неважно. Я убью его, потому что я злее, — сказал он уверенно.
И это не было преувеличением. Ягун достаточно хорошо знал Ваньку. Такой не остановится. Пойдет и одно из двух: либо сам погибнет, либо выполнит намеченное. Эти тихони самые опасные. Сидит, книжечки читает, а потом — ап! — царя взорвал.
— Остынь! Глаз с Зербагана мы теперь не спустим, это точно. Сообщим моей бабусе, Сарданапалу, возможно, Зуби… Вот только поверят ли они нам? — сказал Ягун.
— Твоя бабуся не поверит? — удивилась Таня.
— Да бабуся-то поверит. Она у меня… хех… вся в меня, доверчивая. И Сарданапал поверит… Но и что из того?
Таня с недоумением подняла брови. Ягуну достался такой заряд укоризны, что играющий комментатор едва не прикусил свой змеиный язычок.
— Убийство драконов — тяжелейшее преступление. Если оно будет доказано — Зербагану не отвертеться, — сказала Таня.
— Если будет доказано. А какие у тебя есть доказательства? — с интересом спросил Ягун.
— Ну… э-э… в Башне привидений он размахивал посохом, пытаясь ударить дракона…
— Ага. Дракона, который едва не выжег ему глаза. Извини, дорогая, но если бы этот переносной огнемет набросился на меня, я бы тоже попытался его чем-нибудь шарахнуть… Короче, это не доказательство, — с насмешкой сказал Ягун.
Таня не сдавалась.
— А то, что Зербаган таскается повсюду с таинственным видом?
— Если иметь таинственный вид — преступление, то половину Тибидохса можно отправить в Дубодам быстрее, чем я скажу «хрю», — заявил Ягун.
— А что он делал в Башне Привидений?
— Ты сперва ответь, что ты сама там делала?
— Я искала замурованные души влюбленных!
— А он искал своего дедушку.
— Какого дедушку? — не поняла Таня.
— Неважно какого. У него когда-то был дедушка, и Зербаган подумал: а не поискать ли мне его? Вдруг дедушка стал привидением? — невинно сказал Ягун.
Несмотря на то, что момент был совсем не располагающий, Таня невольно улыбнулась.
— Ягун, ты жук! Ты был бы идеальным преступником!
Играющий комментатор скромно погладил себя по голове.
— Ты так считаешь? Я краснею… Надо будет с Катькой посоветоваться. Интересно, как она отнесется к моей новой профессии? Можно я на тебя сошлюсь?
Ванька молча подошел к Ягуну и толчком в грудь посадил его на диван.
— Ты чего? — удивился внук Ягге.
— Тебе не надоела эта клоунада? Чего ты добиваешься? Чтобы мы оставили Зербагана в покое?
Играющий комментатор замотал головой.
