Бульонов грустно вздохнул с высоты.
– Ну-ну, не зазнавайся, коварный человек! Что в вас, лосях, проку? Мне всегда нравились маленькие мужчины! Именно поэтому я и завела себе Гу-ню, чтобы понять, как много я потеряла! - продолжала Склепова.
Болтая, Гробыня не могла устоять на одном месте. То подбегала к стене и заглядывала вниз, то начинала вертеть Пипу, изучая ее платье, то отскакивала к Тане. Жизненные силы переполняли ее. Это был не человек, а какой-то электромотор, Гуня, погребенный под горой чемоданов, рядом с Гробыней казался приунывшим флегматиком. Лгуну захотелось поддержать его, сказать ему что-то ободряющее.
– Ты в курсе, что вы еще даже на обед успеваете? - спросил он.
При слове 'обед' Гуня поднял голову. В его утомленных совместной жизнью с электромотором глазах зажегся интерес.
– Гуня не хочет есть. Он пытается сказать, что вполне потерпит до вечера! - заявила Гробыня.
Гломов посмотрел на ее шею взглядом вышедшего на охоту тигра.
– Спокойно, медвежонок! Все знают, что ты у меня хороший и ручной! Будь такой добренький, отнеси чемоданчики своей девочки в комнатку Гроттерши, а меня убьешь вечером после кормежки!
– А почему в мою? - спросила Таня, оценивая количество чемоданов.
– Потому что ни в какую другую такая куча шмотья не влезет. К Пипе даже иголку надо проталкивать вдвоем, а у Ягуна все провоняет чешуей. Можно, конечно, в кабинет к Сардику, но я скромная девушка и не решусь сама навязаться.
Вообразив, как шумная Гробыня и ее пыхтящий Гуня с чемоданами впираются в кабинет к академику, Таня едва удержалась от улыбки. А тут еще один из чемоданов расстегнулся, и из него выкатилась красивая яркая пачка.
– Макароны 'Макфа'! - удивленно сказала Таня, поднимая ее. - 'Макфа' - это от слова 'маг'?
– Не уверена, но не исключено. На самом деле я ценю 'Макфу' за то, что могу восполнить ими свою потребность в углеводах и одновременно сохранить идеальную фигуру, - кивнула Склепова.
Гуня наконец застегнул чемодан и убито поплелся к лестнице.
– Многовато вещей для одного вечера, - сказала Таня, провожая взглядом спину удаляющегося Гуни.
– Для одного - да. Но вообще-то я приехала на месяц. Грызианка мигом подписала мне отпускную командировку, когда пронюхала про дра-
конбольный матч. Белела мне тут шататься и смотреть в оба. А как мне еще смотреть? Я ж не одноглазая! - самодовольно сообщила Склепова.
– Отпускную командировку? Это как? - спросила Таня.
– Сразу видно, что ты еще зеленая. Отпускная командировка - это бонус для любимых сотрудников. Когда тебе выписывают оплачиваемую командировку на Гавайи с заданием пересчитать количество тамошних баров и написать отчет строк в двадцать печатными буквами. Поняла?
Таня кивнула, с грустью подумав, что Склепова напиталась лысегорским духом. Ее девиз теперь получить как можно больше от мира, как можно меньше дав взамен. Едва ли этот дух уже когда-либо выветрится. Хотя, если разобраться, само разделение на темных и светлых всегда проходило именно по этой границе.
– Кстати, а почему На-Сардельки-Попал и Ме-дузия нас не встречают? И Клепа больше не лезет с советами, где парковать пылесосы? - допытывалась Склепова.
Таня коротко сообщила о склепах Магщества и оглянулась на Лгуна.
– Так что ты узнал у бабуси? Теперь-то можешь сказать?
Ягун кивнул.
– Ну хорошо. Помнишь темницу, в которую Сардик поймал в прошлом году карлика?
– Ту, что Древнир строил для Чумы-дель-Торт? - уточнила Таня.
– Да. Туда два прохода. Первый - через Зал Двух Стихий и лабиринты. Второй - через подвал Башни Призраков. Стены выложены из камня, который не пропускает темной магии. В центре рукой Древнира начертан круг. Ни одно существо с черной душой не сможет выйти из…
– Я в курсе! - перебила Таня. - Так что про темницу?
– Ничего. Только наши преподы сейчас по двое дежурят там, сменяя друг друга.
Ягун замолчал. Солнце рубиново горело в его уникальных своими размерами ушах.
– Это все, что ты знаешь? - нетерпеливо спросила Катя Лоткова.
– Вообще-то я знаю очень много. Но по данной теме мой доклад окончен. Бабуся выкинула меня из головы прежде, чем я вынюхал что-то еще.
Таня хмыкнула. Ей стало ясно, что ничего иного Ягун не подзеркалил. Телепатия - странная штука. Это все равно что вслепую всунуть палку с крюком в подвальное окно и наудачу пытаться что-нибудь подцепить. Никогда не знаешь, что выудишь из чужой головы: роковую тайну, две горсти вздора или надоевший музыкальный мотивчик, опутывающий мозги как холодная вермишель вилку.
Гробыня заинтересованно облизала губы. У нее успел выработаться профессиональный нюх на сенсации.
– Не хило, а? Два преподавателя Тыбысдохса охраняют что-то, чего не пожелали держать в Ду- бодаме? Два препода, не один! Выходит одного Сардельконахала или одной Медузии мало! Это как в анекдоте: сколько полков магического спецназа нужно, чтобы не уперли кулек с шоколадками?
– Склепова, это не смешно! Тибидохс не маги- -ческая тюрьма! Если Сарданапал нервничает - значит, повод действительно есть, - сказала Лот-кова.
Гробыня нетерпеливо дернула плечом. Она не любила впустую рассуждать об очевидном, предпочитая сразу действовать. Лучше один раз удариться лбом, чем сто раз спросить; а что, дверь, правда, закрыта?
– Надо звякнуть Грызианке - она продлит мне командировку еще на месяц… - сказала Склепова.
Рука ее потянулась к зудильнику, но тотчас отдернулась назад.
– Э, нет! Гробынюшка едва не наломала дров! Если Грызианка почувствует, что тут пахнет сенсацией, она притащится в Тыбысдохс сама, а меня выпнет на Лысую Гору разгребать текучку. Ну уж нет! Гробынюшка будет тиха, как золотая рыбка в банке со шпротами!… Она разнюхает все сама, а Грызька окажется в пролете! Хватит с нее и одного драконбольного матча со сборной вечности.
Довольная, что так быстро все распланировала, Склепова благосклонно кивнула Ягуну и Лотковой и, подхватив Таню под локоть, потянула за собой.
– Ну все, Танька, идем к тебе! Я желаю страдать от груза юношеских воспоминаний и запивать их шампанским! Я еще не забыла те времена, когда эта комната была моей!
– Твоей? - возмутилась Таня. - Может, нашей?
– Нет, дорогая моя, именно моей. Меня поселили туда первой. Это вы с Пипой потом приперлись и нарушили мое хрупкое мыслящее одиночество своей бульварной пошлостью. Как же вы меня достали! Пипенция - своей мамулей, которая вечно торчит у нее в зудильнике, а ты - своими бесконечными мужиками.
Таня чуть не поперхнулась.
– Склепова! Не хами!
– Ну-ну, не хочешь признаваться, и не надо, - миролюбиво сказала Гробыня. - Кто спорит - у того дела не спорятся!… Как там мой скелетон Дырь Тонианно? Надеюсь, ты его откормила?
Оказалось, что про Дырь Тонианно Склепова вспомнила не случайно. На прозорливость ее, что ли, пробило? Перешагнув порог комнаты, Таня увидела, что бледный Гуня прижимается спиной к стене, загораживая грудь чемоданом. Дырь Тонианно мечется на подставке как припадочный и атакует Гуню шпагой. Выпады скелет делал очень технично, по всей фехтовальной науке. Гуню спа-
сал только набитый чемодан и то, что Дырь Тони-анно прикован к подставке.
Увидев Склепову, скелет выронил шпагу, потянулся к ней, но внезапно дернулся и рассыпался на отдельные кости. Звякнула упавшая шпага.
– Ох уж эти мушкетеры! Грохнулся в обморок от счастья!… - великодушно сказала Гробыня.
Она подняла с пола череп и, поцеловав в лоб, водрузила на него мушкетерскую шляпу. Затем
