подземного коридора странные и зловещие звуки. А потом тихий, еле различимый… голос Мари!
– Что… что она говорит?
– Что говорит? – помрачневший Георг крепко ухватился за плечи О., заранее подготовившись к неизбежному ускорению. – Она говорит «Ужасно. Отвратительно»..
– Ужасно! Отвратительно! – Мари уже почти справилась с узлами.
Рыцарь прекратил замогильно мычать.
– Надеюсь, юная синьора, вы это говорите не из стремления мне угодить?
– А смысл, Мигель? У вас же контракт. Кошмар помрачнел.
– Контракт… Проклятье! Клянусь сводами инквизиции, Мари, я сожалею. Но слово воина превыше всего. Я скорее погибну, чем нарушу подписанное мной соглашение.
– Я погибну скорее, – деловито напомнила курсантка. С узлами было покончено. Теперь она просто прижимала веревку пальцами к запястьям, пытаясь сообразить, что же ей делать дальше.
Мигель де Бристан фон Крюнге дель Антуан Мария И Наверняка Как-то Там Еще склонил голову, задумавшись. И тут же приподнял ее, прислушиваясь. Потом повернулся к Мари и извлек из странной конструкции на плече кинжал.
– Ну? – сказала девушка через долгих две секунды.
– Пункт 5.5.1, – произнес рыцарь. – «Контракт может быть расторгнут в одностороннем порядке как Нанимателем, так и Исполнителем в случае форс-мажора или обстоятельств неодолимой силы, наступление которых невозможно ни предугадать, ни предотвратить».
Мигель взмахнул кинжалом, и веревка, на выпутывание из которой Мари затратила два часа, упала к ее ногам.
Рыцарь глянул на развязанные узлы, уважительно щелкнул забралом, сделал шаг назад и исчез в стене.
«О чем это он? – от удивления курсантка даже забыла обрадоваться. – Какое обстоятельство неодолимой силы? Какой форс-мажор? Где он его увидел?»
И тут она все увидела сама.
Дальняя стена раздалась, и в подвал ввалился Омордень. Увидел Мари, зарычал, растопырил ручищи, опрокинув вкатившегося следом Хамелеона в образе здоровенного мохнатого перекати-поля. Направился к девушке и вдруг встал, вытаращившись на что-то слева от пленницы. Мари повернула голову. Из-за угла выбежало еще одно чудовище. Новый кошмар был в образе отрядного лейтенанта О., но с двумя головами, четырьмя руками и торчащей из-под мышки загипсованной ногой.
Венчали неодолимость нового обстоятельства выставленные вперед два костыля и три ракетницы.
Да, такого предугадать не мог никто. Да и предотвратить, как выяснилось чуть позже.
– Всем стоять! – заорала вторая голова О. голосом Георга, на что Мари немедленно нагнулась к веревкам, стягивающим щиколотки. Ракеты, опасно свистнув у нее над головой, ослепительно ярко бабахнули тройным бабахом у дальней стены.
Мари освободила ноги и выпрямилась. Рыцарь-кошмар угадал. В подвале творился типичный форс-мажор.
Омордень исчез. Видимо, он тоже решил, что имеет дело с неодолимой силой. Хотя, признаем, обратиться в бегство – вполне естественная реакция любого, кто видит три осветительные ракеты и один костыль, летящие ему в голову. Не было видно и Хамелеона. Зато Георгов стало вдвое больше. Инспекторы катались по полу, стараясь задеть друг друга побольнее загипсованной ногой. Третий участник схватки – лейтенант О. – топтался в стороне и нерешительно принюхивался.
Мари подобрала желтые перчатки, натянула, подбежала к лейтенанту и… так, а кого хватать-то? Георг и Хамелеон выглядели совершенно одинаково и барахтались, несмотря на увечность, очень активно, подняв тучу пыли. О. снова сунул нос в гущу битвы и отпрянул, едва его не лишившись.
– Один из них должен не пахнуть, – пожаловался лейтенант, – это и будет… как его… кошмар. А они оба вывалялись и пахнут. Ой, Мари, ты жива! Ты как?
– Жива, – ответила курсантка, всматриваясь в Георгов. – Может, обоих повяжем, а потом разберемся?
– Не уйдешь, оборотень! – крикнул один Георг, хватая другого за горло.
– От оборотня слышу! – прохрипел другой Георг, пытаясь дотянуться до костыля.
Нет, повязать сразу обоих не получится. Чтобы кого-то повязать, его надо сначала оглушить, а если оглушишь не того? В смысле – того, Георга? Он Хамелеона выпустит, тот сразу и сбежит…
– Мари, – лейтенант сделал шаг в сторону, уходя от взмаха чьей-то загипсованной ноги. – А у вас с Георгом на этот случай, может, какие-нибудь пароли предусмотрены?
Курсантка укоризненно посмотрела на отрядного командира.
– Тогда не знаю, – сказал он. – Может, их водой облить?
– Ага, – кивнула Мари. – И электрошокером приложить. Кто выживет – тот и кошмар. Нет, надо брать обоих. Только как…
Тем временем Георги перешли к позиционной обороне. Они стояли на четвереньках, тяжело дышали и отплевывались.
– Чего стоите? – прохрипел Георг. – Хватайте мерзавца!
– Курсант Мари! – отозвался Георг. —Арестовать самозванца!
– Лейтенант! – не сдавался Георг. – Это же я, инструктор Георг! Хотите, скажу девичью фамилию моей матери?
– Не трогай маму! – из последних сил возмутился Георг. – Отродье!
Георги снова сцепились, но уже без былой экспрессии.
– Кажется, это надолго, – пробормотал лейтенант, хлопая себя по карманам, – а где же мои сигареты? Неужели забыл… А это что?
О. извлек из кармана инфрамет.
– Что же вы раньше-то! – закричала Мари. – Стреляйте по ним! Они впадут в уныние, перестанут драться, мы их обоих в мешок – и отнесем к Лео! Лео разберется!
Лейтенант не стал разбираться, что еще за Лео, а просто направил гуманное оружие на Георгов.
Инспекторы замерли. Потом один Георг, в полном соответствии с тактико-техническими характеристиками инфрамета, схватился за голову и начал тихонько выть. А второй схватился за живот и принялся противно хихикать.
– Горе мне, – стонал печальный Георг, – жизнь прожита, а что я успел? Смерть, где ты?
– Ой, не могу, – заливался Георг-веселый, – ой, помру от смеха!
«Надо же, – подумала Мари. – Как по-разному можно относиться к смерти».
– Ну конечно! – воскликнул О. – И что же я раньше-то! Та кошмарная жаба тоже от инфрамета смеялась! Значит, кто смеется – тот и гад!
Ложный Георг продолжал хихикать и пытался изменить форму, но формы получались одна нелепее другой. Одноногий жираф с мордой поросенка, одноногий верблюд с дюжиной горбов, одноногий кенгуру в вязаной шапочке. Каждая попытка вызывала у кошмара новый взрыв веселья. Зато настоящий Георг оплакивал неудачи недавнего спарринг-партнера, словно известие о гибели друга.
– Ну вот они и определились, – Мари расправила мешок, сделала шаг вперед, приостановилась. – Лейтенант, выключайте инфрамет, я за сегодня уже нагоревалась.
И набросила мешок на внезапно посерьезневшего кенгуру.
Глава 16
Белая стрела
Чистосердечное признание смягчает наказание, но укорачивает интригу.
