пейзаж в оконных проемах. Развнедел, возможно, думал, – по крайней мере, он не храпел. МакКанарейкл с трудом сохраняла человеческий облик, время от времени поблескивая крокодильей кожей. Югорус теребил в руках климатическую карту Европы. Бальбо аккуратно переписывал протокол на чистовик.
– Но к вашему возвращению, мой юный технический гений, все было не так уж и плохо. Мергиона изолирована, чтобы не мешаться под ногами в ответственный момент. Сен тоже изолирован, причем в отдельной комнате, где ему можно подсунуть любую дрянь… Кстати, поселить мистера Аесли напротив женского душа – это была ваша идея, мисс МакКанарейкл?
– Девчоночьего душа, – механически поправила чиновника преподавательница. – Да, но душ тут ни при чем. Просто это отдельная комната, ее выход прямо напротив моего кабинета.
– Замечательно! – Асс потер руки. – Я даже не буду спрашивать, где вы находились в момент преступления. Работали, конечно?
– Я проверяла домашние задания! – Сьюзи на мгновение превратилась в рассвирепевшую василиску.
– В своем кабинете?
– Разумеется!
– Чудненько. Кстати, разрешите представить еще одного участника нашего спектакля – мисс МакКанарейкл. Интересная особа, весьма противоречивая. С одной стороны – ворох докладных ректору с требованием выгнать Гаттера, с другой – непрерывный поток призовых баллов тому же Гаттеру. Так он хороший или плохой? Или вы просто держали мальчика на крючке, то ослабляя леску, то натягивая? Вы ведь наиболее приближенный к ректору преподаватель? Интересно, насколько вы близки?
И тут с места встал Югорус Лужж. Порри никогда не видел у профессора такого выражения лица. Он не произнес заклятия, не полез за палочкой, но Фантом Асс попятился.
– Не вздумайте шутить! – торопливо сказал лысый маг. – Вся школа кишит ментодерами!
– Ментодеры! – презрительно произнес Лужж. – Всех ментодеров мира не хватит, чтобы остановить декана Слезайблинна, когда тот в ярости!
– Ситуация критическая, – внезапно заговорил Развнедел. – Я должен поставить об этом в известность своего друга Тетраля, то есть Квадрига…
Фантом Асс и Бубльгум метнули друг в друга тяжелые, как пушечные ядра, взгляды и, видимо, пришли к какому-то соглашению.
– Мы не будем пока тревожить вашего друга, уважаемый профессор, – медленно произнес ректор. – У нас и без него… то есть, у него и без нас хватает забот.
– На сей раз я полностью поддерживаю господина Бубльгума, – подхватил Асс – Мы отложим рапорт, пока у нас не будет достаточных доказательств, чтобы изобличить преступников.
– И мы постараемся выявить настоящих преступников как можно быстрее, – пообещал ректор. – Клянусь своей, ну, скажем, бородой.
– Отлично сказано! – вскричал Бальбо. – Ой, извините, это я о своем, – секретарь спрятался за пухлым протоколом.
– Речь, конечно, яркая и впечатляющая, – согласился Браунинг, – но, может быть, вы нам подскажете, где их искать?
– Подскажу, – отозвался ректор. – Искать нужно на свалке.
Если Бубльгум хотел произвести эффект, он мог собой гордиться; все присутствующие оторопело уставились на него, осмысливая сказанное. Даже Бальбо нехотя оторвался от бумаги, пробормотал: «Гениально!», – и продолжил свой нелегкий писательский труд.
– А свалка-то тут при чем? – изумился Развнедел.
– Профессор, – удивился в свою очередь ректор, – вы же вместе со мной слушали рассказ Сена! Вы что, проспали его от начала до конца?
– Нет-нет! – смещался декан Чертекака. – Я просто… наверное, что-то упустил. Мальчик что-то говорил про свалку?
– Про Запретную Свалку, – уточнил Бубльгум.
– Да! – с облегчением подхватил Развнедел. – Он рассказывал как раз про Запретную Свалку, где он… это… что он там?..
– Где он нашел бинокль, – пришел на помощь ректор. – Как вы руководите факультетом, профессор, с такой памятью? Вы уверены, что пройдете конкурс в следующем году?
– У меня память как смола! – обиделся Развнедел. – Что в нее попало, то уж навеки там! Я прекрасно помню, как Сен рассказывал про Свалку! Он тайком туда бегал и нашел там эту штуку. Зуб даю!
– И на основании этой клятвы мы сейчас полезем на помойку? – возмутилась МакКанарейкл.
– Не на помойку, а на свалку! – поправил ее Югорус. – Вернее говоря, на Великую Запретную Свалку
Отработанных Магических Артефактов, Не Поддающихся Утилизации[62].
– А что вы предлагаете? – поинтересовался Бубльгум. – Беседа с Порри нам ничего не дала, кроме ярчайшего по своим литературным достоинствам Протокола. (Бальбо скромно, но с достоинством поклонился.) Разговор с Мергионой…
Ректор сделал паузу, которую мисс МакКанарейкл заполнила сокрушенным покачиванием головой.
– …тоже не получился, – продолжил Бубльгум. – Бинокль, найденный Сеном на свалке, – наша единственная зацепка. Поэтому я предлагаю заняться именно ею.
В этот момент здание сотряс сокрушительный удар, сопровождаемый молодецким: «Ду-у ха-аст михь[63]». Бросившись к оконным проемам, члены комиссии обнаружили под окнами бригаду гномов, которые околачивали грушу с помощью огромной чугунной бабы.
– Терпеть не могу кретинов, которые неуважительно обращаются с женщиной! – заявила МакКанарейкл и выразительно покосилась на Асса.
– Да, здесь вы правы, – рассеянно ответил тот, поглаживая блестящую макушку. – Я проведу разъяснительную работу. Приведу в пример себя…
Единственным человеком, оставшимся на месте, оказался Бубльгум.
– Возможно, нас ждет на свалке немало сюрпризов, – тихо сказал он и повысил голос: – Необходимо отправиться туда как можно скорее.
– Пока весь Первертс не превратился в одну огромную свалку, – поддержал его Лужж.
– И вообще, обед уже, – заметил Развнедел.
– Значит, завтра на рассвете, – подвел итог практичный Браунинг.
Выходя из комнаты, Бублыум сказал Лужжу:
– Югорус, согласитесь, что это непорядок: из четырех окон три разбиты!
Уже оказавшись за дверью, Порри услышал звон четвертого окна.
Глава 13. Запретная помойка
На рассвете, когда звуки и запахи особенно отчетливы, чрезвычайная комиссия ступила на запретную землю Большой Помойки. От великолепия панорамы у Порри на мгновение захватило дух.
Своим появлением это место, тщательно охраняемое спящими троллями, было обязано древним викингам. Именно они первыми начали хоронить на Британских островах своих вождей, складывая в могилы все, что может пригодиться в загробной жизни.
Довольно скоро к вещам, необходимым в ином мире, начали добавляться предметы, уже не нужные здесь. Ну а вдруг дырявый горшок пригодится «там»? Здесь-то он уже точно не нужен. Постепенно рационализм брал вверх, и содержание посмертного багажа покойников становилось все более неприглядным. Традиция заваливать подножия холмов всяким хламом укоренилась, потребность в
