Газету сняли, а на ректорате вывесили огромное объявление:
Через неравные промежутки времени из черного-пречерного объявления возникал черный- пречерный череп и вопил:
– Отдай свои пальцы!
Но все это пока не очень помогало.
Только от первокурсников удалось добиться какой-никакой активности (многие просто испугались загадочной флюорографии). Неплохой процент сдачи отпечатков был у обслуживающего персонала: в кассу теперь можно было проникнуть только через комнату 1114а.
А вот старшекурсники отлынивали, и весьма злостно. Студенты отделения Трансфигурации при попытке дактилоскопирования моментально превращались в какого-нибудь единорога, единозуба или лошадь Пржевальского. Вскоре у Порри собралась огромная коллекция слепков копыт – очень любопытная с точки зрения естествознания, но совершенно бесполезная для следствия.
Ботаники с отделения Флоромагии на всякий случай отрастили себе по десятку дополнительных конечностей, чем совершенно дезорганизовали работу Подкомиссии. Не было добыто ни одного отпечатка с факультета Гдетотаммер. Очень плохая статистика получалась и по Орлодерру – предприимчивый Оливье Форест за умеренную плату (0,7 литра драконьей крови или от мертвого осла уши) брался пройти дактилоскопию и хиромантию за своих одногруппников.
За четыре дня было добыто всего 99 отпечатков из 666. Искомого среди них не оказалось, и зудение Асса стало совершенно невыносимым;
– Ну что вы возитесь? Что вы возитесь? Вы помните, что до первого ноября осталось десять дней? – причитал Фантом. – Десять дней! Почему так медленно? С вашими темпами к выборам премьера не будет проверена и половина подозреваемых. Я думаю, мне не надо напоминать…
– Не надо, – буркнул Развнедел.
– …что если преступник не будет найден к выборам, политический кризис неизбежен. Что вам мешает работать быстрее?
– Болтуны и бездельники, – процедила сквозь зубы Сьюзан, уже пять минут пытающаяся сосредоточиться на линии судьбы очередного лоботряса.
– Не надо обобщать, – парировал Асс. – Я здесь для того, чтобы выявлять и пресекать более чем вероятные случаи саботажа…
– Какой саботаж, коллега, – поморщился отец Браунинг. – Вы же видите, все работают на износ.
– Возможно, я вижу, что все работают, – сощурился фантом Асс. – А возможно, я вижу видимость работы, которую создают лица, не заинтересованные в скорейшей поимке…
– Слушай, ты, Призрачная Задница[76], заткнись!.. – заорала МакКанарейкл.
Оскорбленный Фантом вышел, оглушительно хлопнув дверью. Через пятнадцать минут трое дюжих ментодеров втащили упирающегося и брыкающегося следователя в комнату.
– Уклонялся от проверки в туалете, – торжественно произнес старший ментодер, и наряд с чувством выполненного долга покинул помещение.
– Идиоты! – крикнул им вслед Асс. – Я следователь по особо важным! Я Член Комиссии. Вот мои документы, вот они, на столе лежат!
– Лицам, заинтересованным в скорейшей поимке, не следует разбрасываться особо важными документами, – назидательно сказал Браунинг.
– А то так и до саботажа недалеко, – впервые в жизни удачно сострил Развнедел.
После этого поучительного случая настроение Подкомиссии заметно улучшилось, но положение дел по-прежнему оставалось неутешительным.
На пятый день повальной дактило– и хиромантизации Порри, Бубльгум и МакКанарейкл пришли навестить Аесли и Пейджер. Главной целью, естественно, было снять с пациентов отпечатки. Сопротивления пострадавшие не оказали: Мергионе было на все наплевать, а Сен, сконцентрировавшийся на том, чтобы выглядеть беззаботным, даже не понял, что происходит.
И тогда Порри решил приободрить друга:
– Ничего, вот отловим этого гада, шарахнем по вам из Трубы – будете как новенькие.
– Что значит «как новенькие»?
Гаттер начал осторожно излагать свою теорию.
– Что ж ты раньше молчал! – закричал Сен после первых слов Порри. – Мы тут уже почти выбрали самый красивый способ коллективного самоубийства, а лучший друг, оказывается, давно нашел лекарство, но решил подождать до Рождества. Пошли в палату Мерги! Скорей, а то не успеем!
Мергиона поняла план Гаттера еще быстрее, чем Аесли. Девочка подняла глаза, и Гаттер со смешанным чувством радости и тревоги заметил, что в них вновь разгорается неукротимое рыжее пламя.
– Ты думаешь, это сработает? – спросила она.
– Ну со мной же сработало!
– Отлично! – перед присутствующими стояла прежняя Мергиона Пейджер. – Мадам Камфри! А где это моя одежда? Мадам Камфри! Ладно, сама разберусь. Значит, найдем, говоришь, гада? – губы девочки сжались в недоброй усмешке, и она решительно направилась к дверям.
– Мерги, тебе еще рано выходить из больницы! – запротестовал Бубльгум, которому для полного развала учебно-воспитательной работы не хватало только разъяренной неуправляемой хулиганки.
– А разве в этой больнице меня могут вылечить? – резко спросила Пейджер. Ректор замолчал. – Кстати, мне кто-то мудловскую помаду обещал. Порри, не помнишь, кто бы это мог быть?
– Помаду? – смутился Гаттер. – Ты понимаешь, тут такая чехарда началась…
– Ладно, возьмешь пока мою, – из коридора пришла неожиданная помощь в любопытствующем лице профессора МакКанарейкл.
– Мисс Сьюзи? – Мергиона явно не ожидала подобного подарка. – Но зачем вам…
– В жизни всякое случается, – уклончиво пояснила преподавательница. – Бубльгум, девочку надо выпустить. Я думаю, мы с мисс Пейджер найдем общий язык.
– Этого я и боюсь, – проговорил ректор, – но, боюсь, этого не избежать.
– Иными словами, – сказал Аесли, – предполагается, что грубая женская сила ценится здесь выше, чем тонкое Искусство Затуманивания, которое ваш покорный слуга впитал с молоком отца?
– Матери, – механически поправил Бубльгум.
– Меня обычно кормил отец, – заметил Сен. – Грег Аесли. Знаете такого?
– Интересно, – протянул ректор, – а если я не дам разрешения…
Но Сена и Мерги уже не было в палате.
– Так я и думал, – сокрушенно вздохнул глава Первертса.
Из коридора донесся пронзительный голос Пейджер:
– Сен, как ты думаешь, когда его поймают, его будет охранять много ментодеров?
В ответ раздался радостный возглас мадам Камфри:
– Мисс Мерги, ик, вы сегодня такая рыженькая, просто прелесть, ик!
Бубльгум повернулся к мисс Сьюзан:
– Профессор МакКанарейкл, проследите, чтобы задержанный, буде такой объявится, был немедленно отправлен в Безмозглой. Под усиленной охраной. В целях безопасности.
– Чьей безопасности? – невинно уточнила преподавательница.
– Ну, вообще… безопасности.
Так у Подкомиссии по идентификации появились Два очень активных добровольных помощника.
