— Разве вы не собираетесь в Саудовскую Аравию?
— Откуда вам известно про Саудовскую Аравию?
Она пожала плечами.
— Я не знала, что это такая тайна.
— Я никому не говорил о поездке.
— Миссис Гортон мне рассказала.
Торн кивнул и снова посмотрел на собаку.
— Она не будет никого беспокоить, — заверила его женщина. — Мы будем кормить ее объедками…
— Я не хочу, чтобы она оставалась, — отрезал Торн.
Миссис Бэйлок посмотрела на него с удивлением.
— Вы не любите собак?
— Когда я захочу иметь собаку, я сам ее выберу.
— Но мальчику она очень нравится, сэр, она ему нужна.
— Я сам решу, какая собака ему нужна.
— Дети считают животных своими защитниками, сэр. Остальное их не интересует.
Она посмотрела на него так, будто собиралась сообщить какую-то очень важную вещь.
— Вы… хотите еще что-то сообщить?
— Я не осмеливаюсь, сэр.
Но ее вид обеспокоил Торна.
— Если вы что-то хотите сказать, миссис Бэйлок, я с удовольствием вас выслушаю.
— Нет, сэр. У вас и так много дел…
— Я сказал, что выслушаю вас.
— Мне кажется, что ребенок чувствует себя одиноким.
— Почему он должен быть одиноким?
— Его мать не очень благожелательно относится к нему.
Торн застыл при этом замечании.
— Вот видите? — сказала она. — Мне не надо было говорить.
— Не очень благожелательно?
— Мне кажется, она не любит его. И он это чувствует.
Торн промолчал. Он не знал, что сказать.
— Мне иногда кажется, что у Дэмьена никого нет, кроме меня, — добавила женщина.
— Я думаю, что вы ошибаетесь.
— А теперь у него есть собака. Она ему нравится. Ради ребенка не выгоняйте ее.
Торн посмотрел вниз на огромного зверя и покачал головой.
— Мне не нравится эта собака. Завтра же выставите ее.
— Выставить — куда? — в изумлении спросила она.
— Отдайте собачникам.
— Но они же УБИВАЮТ их!
— Тогда просто вышвырните. Чтобы завтра ее не было.
Лицо миссис Бэйлок окаменело, и Торн отвернулся. Женщина и собака смотрели ему вслед; в их глазах горела ненависть.
5
Торн провел бессонную ночь. Он сидел на террасе спальни и курил, вкус сигарет был ему уже отвратителен. Из комнаты доносились стоны Катерины, и он задумался над тем, с каким демоном борется она во сне. Не вернулся ли это старый демон депрессии, который снова начинает преследовать ее?
Чтобы не думать о действительности, Торн начал размышлять и погрузился в свои фантазии, позабыв о реальных заботах и тревогах. В мечтах Торн провел всю ночь напролет.
Когда Катерина проснулась, раненый глаз распух еще сильнее и совсем закрылся. Уходя, Торн посоветовал ей все же обратиться к врачу. Больше они ни о чем не говорили. Катерина молчала, а Торн был занят проблемами нового дня. Оставалось собрать кое-какие мелочи для поездки в Саудовскую Аравию, но предчувствие, что ему не следует уезжать, угнетало Торна. Он боялся. За Катерину, за Дэмьена, за самого себя, и не мог понять почему. В воздухе ощущалось напряжение, казалось, что жизнь висит на волоске. Торн раньше никогда не задумывался о смерти, прежде она витала где-то очень далеко. Но сейчас сознание, что его жизнь каким-то образом находилась в опасности, занимало все его мысли.
В лимузине, по дороге в посольство, он небрежно заполнил бланки страховых полисов и набросал кое-какие указания, которые необходимо было соблюсти в случае его смерти. Торн делал это автоматически, не замечая, что подобное происходит впервые в его жизни. И только теперь, закончив писать, Торн вдруг ощутил страх; оцепенев, он просидел в напряженной тишине до тех пор, пока автомобиль не подъехал к посольству. Предчувствие чего-то страшного не покидало Джереми.
Лимузин остановился, и Торн вышел из него, дождавшись, пока машина уедет. Он увидел, как к нему стремительно приближаются двое мужчин. Один щелкнул фотоаппаратом, а другой принялся сыпать вопросами. Торн направился к посольству, но они встали у него на дороге.
— Вы читали сегодняшний «Репортер», мистер Торн?
— Нет, не читал…
— Там есть статья о вашей няне, о той, которая спрыгнула…
— Я не видел.
— В ней пишут, что няня оставила после себя записку.
— Чепуха.
— Посмотрите в эту сторону, пожалуйста. — Это сказал Дженнингс, он быстро передвигался и щелкал фотоаппаратом.
— Дайте мне пройти, — попросил Торн, когда Дженнингс преградил ему дорогу.
— Это правда, что она принимала наркотики? — спросил второй репортер.
— Конечно, нет.
— После вскрытия в крови было обнаружено лекарство.
— Это было лекарство против аллергии, — ответил Торн, стиснув зубы. — У нее была аллергия…
— Говорят, там была передозировка…
— Не двигайтесь секундочку, — попросил Дженнингс.
— Уйдите же с дороги! — зарычал Торн.
— Это наша работа, сэр.
Торн шагнул в сторону, но они продолжали его преследовать и снова преградили путь.
— Она принимала наркотики, мистер Торн?
— Я уже сказал вам.
— А в статье говорится…
— Мне наплевать, что говорится в этой статье!
— Прекрасно! — воскликнул Дженнингс. — Еще секундочку не шевелитесь!
Он слишком быстро придвинул фотоаппарат, Торн резко толкнул его и вышиб из рук Дженнингса. Фотоаппарат с грохотом разбился о тротуар, и на какое-то мгновение все застыли, пораженные резкой вспышкой гнева.
— Неужели у вас нет никакого уважения? — выдавил Терн.
Дженнингс опустился на колени и снизу вверх взглянул на него.
— Извините, — удрученно произнес Торн. Голос у него дрожал. — Пришлите мне счет за убытки.
Дженнингс поднял разбитый аппарат, медленно встал и пожал плечами, глядя в глаза Торну.
