Мне не было слышно, что она говорила Билли, да и не хотелось слушать. И я мысленно вернулся к Торнтону и Стринджер Стейшн.
Босс улетел со Стринджер Стейшн, когда Джейн обстреляла свой собственный дом. Скорее всего он должен был вернуться сюда. Но сейчас здесь самолета явно нет. Босс улетел со Стринджер Стейшн на одном самолете, а старый «лайтнинг» остался на Стринджер!
Там ли он сейчас? Водят самолет двое: он сам и еще один из его команды. Проще простого Боссу именно сейчас, в это самое время, добраться до Стринджер и поднять его в воздух.
Выйдя из дома, я подошел к «топоте», открыл заднюю дверь и спросил Блэки:
— Где Босс держал свои маленький шестиместный самолет?
— В сарае, помеченном красной краской. Он использовал его как ангар, — охотно разъяснил тот.
Захлопнув дверцу машины, я пошел искать сарай. Возможно, «сессна» все еще здесь, а Босс с теми, на «мерседесе». Но сарай оказался пуст. В дальнем конце его бросалась в глаза надпись, сделанная красным на белом фоне, — «Осторожно. Склад боеприпасов». Дверь была закрыта на висячий замок. Сбив замок ломом, валявшимся неподалеку, я распахнул дверь и вошел внутрь. Там стояли деревянные ящики двух размеров — для снарядов и для пулеметов.
— Радиотелефон поломан, — заметил Боб.
— Итак, хотя и с танком, мы безоружны.
— А он, вероятно, намерен нас атаковать, — вставила Джейн.
— У него нет выбора, — сказал Боб, — раз его личность установлена. Здесь, в бумагах, стоит его имя. Владелец этого места Дикси Макерас.
— Но почему человек, который владеет всем этим, хочет...
— Потому что ему это нравится. Потому что он богат, а желает быть еще богаче, — ответил я. — А мы все еще здесь и не знаем, что нам делать. А он там, в кабине своего самолета, пусть и времен Второй мировой, но самолет его может и летать и стрелять.
— Чертовски хорошая машина этот самолет, — восхитился Боб. — Мне однажды довелось наблюдать их налет, они сбросили две тысячи бомб.
Джейн явно через силу засмеялась:
— Надеюсь, он не захватил с собой хотя бы парочку.
— Итак, — сказал я, — объявляется военное положение, а вы двое у нас солдаты.
— По темноте мы отсюда уйдем, — сказала Джейн.
— Куда?
— Мистер Одна Шляпа великодушно согласился показать нам куда.
Джейн, должно быть, заметила мои нахмуренные брови, потому что добавила:
— Мы с ним сейчас очень хорошо понимаем друг друга.
Мы все влезли в «тойоту». Блэки решено было оставить там, где до этого держали Боба. Был хлеб, сыр, двадцать литров воды.
В любом случае кто-нибудь его вскоре найдет. Тот, кто выйдет победителем. Если победит Макерас, значит, придет он, если мы — то полиция.
Танк тоже было решено оставить. Если Макерас пролетит над фермой, он обязательно расстреляет танк, использовав при этом припасы, которых, если это случится, не останется для нас. Он даже не сможет пополнить свой запас, потому что перед самым уходом я разжег среди ящиков с боеприпасами небольшой костер из дерева и парафина. Скоро здесь будет очень шумно.
Конечно, мы могли бы пойти и другим путем: выбраться отсюда, сообщить в полицию, подождать, пока Макерас не будет пойман, а потом уже искать прииск.
Но мы решили довериться Билли. В данный момент только он знал, куда нам идти. Джейн сидела за рулем, Билли — рядом с ней, мы с Бобом расположились сзади. У каждого из нас было ружье, но в сравнении с хорошо оснащенным самолетом наше оружие выглядело не опасней, чем пилочки для ногтей...
Глава 20
— Почему? — спросила Джейн — нет, даже не спросила, а заорала, стараясь перекричать шум мотора «тойоты». — Почему, если человек богат, он может позволить себе все это? Почему?
Было шесть часов утра. Над землей разливался солнечный свет, делалось теплее и ярче, а мы все прыгали-прыгали-прыгали. На ровных местах Джейн пыталась немного увеличить скорость, но, Боже, как же медленно мы ползли!
Наклонясь вперед, я прятал подбородок и держался подальше от спинки переднего сиденья, которая каждую минуту грозила выбить мне зубы.
— Тебе ничего не напоминает имя Дикси, Джейн?
— Нет.
— Это уменьшительное от Диксон.
— Не пойму что-то!
— Он был когда-то владельцем Стринджер Стейшн. Тогда ферма называлась. Диксон Стейшн. Тот самый парень, который проиграл ее Стринджеру.
— Это же было почти сто лет назад!
— В тысяча девятьсот двадцатом году. Не так уж и давно.
— Какое отношение имеет Макерас к этому Диксону? — Джейн на миг обернулась ко мне.
— Внук, — ответил я. — Родился в бедности и, полагаю, так и не изжил обиды. Дедушка растратил все, что должно было достаться внуку. Это все досталось кому-то другому. Сначала самому Стринджеру, потом Мэри Эллен, потом Грину, потом снова Мэри Эллен и, наконец, тебе. К этому времени он уже сам разбогател и, заметь, сделал свои деньги во время бума на недвижимость. Он беспринципен и идет на все, любыми путями добиваясь того, что, по его мнению, должно принадлежать ему.
— Он мог предложить Мэри Эллен купить у нее ферму после смерти Грина?
— Мог. Возможно, и предлагал. Но Мэри Эллен, наверное, была упрямая леди. Ей, думаю, просто нравилось жить здесь. А помимо этого, Мэри Эллен решила все оставить тебе — факт, о котором Дикси знал.
— Но как он?.. — начала Джейн и не договорила. — А эта женщина, Мария...
— Мария с обязательным 'я' на конце, — уточнил я. — Мария Н. Брайт делит с ним жизнь, кров и массу маленьких секретов, хранящихся обычно на дне глубоких коробок и в скоросшивателях юридических фирм.
— Ты думаешь, она могла знать про завещание?
— А почему бы и нет? Если Макерас заезжал к Мэри Эллен и предлагал ей продать ферму — а так оно, конечно, и было, — то Мэри Эллен наверняка сказала ему, что у нее совсем другие намерения. Я отлично представляю себе эту картину, а ты?
— Я тоже, — сказала Джейн.
— Слушай, — спросил я, — когда тебя похитили в Кинге-парке, как это произошло?
Джейн обернулась.
— Только ты ушел к телефону, Мария начала нервничать и как-то странно себя вести. Потом сказала, что ей что-то попало в глаз, стала копаться в сумочке, уронила ее и все рассыпала. Я бросилась собирать все это, а тут подъехала машина, и меня в нее затащили. Все случилось в один момент, я очутилась в машине лицом к полу, не видя никого и ничего. Меня куда-то привезли и сразу сунули в подвал. И эти бандиты были все время в своих дурацких колпаках.
— А как вела себя Мария Н. Брайт?
