После этого известия я все время переезжал. На одном месте жил месяц, а потом снова в путь. Я — сильный, работы много. Кроме того, я только так чувствовал себя в безопасности.
В том же году я услышал, что Сталин умер. Маленков должен заменить Сталина. Я видел Маленкова много раз, когда он был секретарем великого вождя, но не верил, что он может выполнять работу Сталина... Не считал его сильным человеком. Некоторое время я думал, что со смертью Сталина мне не нужно больше прятаться, моя тайна потеряла свою значительность. О ней знали два человека, теперь — только один.
Но я читал газеты, вспоминал людей, которые приходили к Сталину, их холодные, жестокие глаза и лица. В Кремле идет борьба. Скорее всего, Маленкову придется уйти, потому что вокруг него полные амбиций, рвущиеся к власти Берия, Каганович, Хрущев, Молотов, Микоян.
У меня осталась моя тайна. Найдется много людей на Востоке и на Западе, которые все отдадут за нее. И снова моя тайна гнетет меня, как огромный груз. Если я отдам ее кому-нибудь, ее используют в грязных целях. Если же она останется у меня, ею нельзя воспользоваться. Так я решил. Сталин мертв, я не должен всегда прятаться.
Я поехал в Брум к одной женщине. Она австралийская японка, очень добрая, очень красивая. У нас родилась дочь, назвали ее Александрой. Мы решили, что скоро поженимся.
Потом я случайно нашел одну австралийскую газету, видимо, кто-то случайно забыл ее в лодке, мыть которую входило в мои обязанности. В ней я прочитал, что Организация Объединенных Наций протестует против назначения Советским Союзом в ООН Юрия Гусенко. Оказывается, Гусенко был правой рукой Андропова и участвовал в кровавых событиях в Венгрии. У Гусенко было также задание привезти в наручниках в Москву из Праги Дубчека. В статье сообщалось, что Гусенко занимает высокий пост в КГБ. Я подумал, может, этот Юрий Гусенко совсем другой человек, а не тот, с которым мы служили в кремлевской охране. Ведь в Советском Союзе много Гусенко. Но в той же газете я нашел еще одну статью о деятельности Гусенко во время революции в Будапеште. Автор называет его по имени-отчеству и пишет, что Юрий Анастасович Гусенко убил выстрелом в голову генерала Малетера после того, как обещал ему безопасность.
Моей свободе пришел конец. В настоящее время Гусенко — могущественный человек, занимающий высокое положение в Комитете государственной безопасности, а также в ООН. С этого дня я все время думал, догадывается ли Гусенко, что я в Австралии? Надеюсь, он не знает, где я. Если ему это известно, со мной может случиться то же самое, что и с отцом Бодински. Но ведь прошло уже тридцать пять лет. Скорее всего, он меня забыл. Хотя сердцем чувствую, что он помнит своего напарника Петра Ивановича Кинского, исчезнувшего ночью из квартиры Сталина. Такой человек все еще хочет знать, как Петр Иванович это сделал'.
Я восхищенно присвистнул:
— И представить себе не мог, что Питеркин был таким человеком!
На Алекс было смешно смотреть. Лицо сияло от гордости, и в то же время из глаз текли слезы. Она все время ими моргала и бормотала:
— Почему я не знала?
— Потому что это была его тайна.
— Но я его дочь!
— Если бы он видел вас сейчас, он и вправду признал бы этот факт, — сказал я, улыбаясь.
Она просияла:
— Вы и правда так думаете?
— Да, у него есть дочь.
Она вдруг сказала:
— Смотрите, здесь еще что-то написано на обратной стороне.
Я быстро перевернул лист. Там было четыре буквы и номер.
— Какого черта? Что это значит?
На бумаге стояло «CH.AD.11». Кавычки, заглавные буквы — и все.
Глава 7
— Питеркин уже сообщил нам, что это значит. Церковь и номер места.
— Ладно, первые две буквы обозначают церковь, 11 — номер места, так?
— Не знаю, правильно ли, но я думаю, так.
— Что тогда AD[1]?
— Я думаю, может быть, что-то вроде Адриан или до нашей эры.
— Или Адам?
— По правде говоря, я никогда не слышал о церкви Адриана или Святого Адриана. И насколько я знаю, Адам никогда не был святым. AD и 11 век до нашей эры — это слишком давно.
Она улыбнулась, взволнованная тем, что след снова был найден.
— А как мы узнаем?
— Мне кажется, через справочник.
— Я хочу знать отцовскую тайну. Он ведь правда был моим отцом! Когда вы докажете это и я стану его законной наследницей, я унаследую и его тайну.
Я спросил напрямик:
— Вы хотите этого? Питеркин всю жизнь ее боялся.
— Вы совсем не знаете женщин, мистер Клоуз, не так ли?
— Я никогда не говорил, что знаю.
— Так вот, если и есть на свете что-то такое, от чего женщина не может отказаться, то это — тайна.
Она засмеялась, и я засмеялся тоже, хотя мне не было весело. Алекс от природы жизнерадостная девушка, из тех, которые умеют забывать неприятности или уживаются с ними. Я же человек другого типа. Тот, кто хмуро сидит в углу и размышляет, и его не сразу можно привести в хорошее расположение духа. И даже ослепительный солнечный свет Джералдтона мог развеять сопутствующий тайне Питеркина страх не больше, чем приветствия экипажа атомной подводной лодки способны смягчить представление об ее ужасающей разрушительной силе. Алекс и Джо верили, что появление подлодки вблизи Аброльоса только случайность. Прежде Алекс казалось, что в истории с ее отцом замешаны русские. Теперь предположение сменилось уверенностью, но ей даже не приходила в голову мысль, что кто-то из-за Питеркина пошлет атомную лодку за тысячи километров.
Мне такая мысль не давала покоя; Смерть Питеркина могла положить конец всей этой истории, в которой я и Алекс увязли по горло. Если бы о тайне знал только он. Но Питеркин оставил свои записи в третьих руках. Значит, его секрет знали уже пять человек. Был и шестой. Ведь Питеркин предполагал, что Юрий Анастасович Гусенко, его напарник в давние сталинские времена, ничего не забыл. Мало того, Гусенко, смолоду жестокий и суровый, с годами превратился в страшного человека.
Необходимо было продолжать поиски. Конец всему мог наступить только тогда, когда больше нечего будет скрывать.
Мы не могли так просто отойти. Питеркин всю жизнь считал, что находится в опасности. Если вспомнить его фатальное падение и неожиданную смерть, он, может быть, страшным образом доказал, что был прав. Теперь в опасности была Алекс.
— Нам нужно ехать в Англию, — сказал я наконец. — Найти то, что спрятал Питеркин.
Алекс покачала головой:
— Я не поеду. Поехать должны вы.
— Почему я?
Она посмотрела на меня очень серьезно.
