и истинный Посланник Небесного Отца явился на землю Волвара. Храмовики, естественно, не стали разбираться, что здесь к чему, а просто кликнули стражу. Трое крикунов тут же исчезли, прихватив с собой и слимпа, на котором новоявленный Посланник приехал в город. А самого Посланника схватили стражники.
— Да он даже и не пытался скрыться, — заметил торговец сандалиями. — Все улыбался и говорил…
Торговец умолк, оборвав фразу, словно испугавшись сказать что-нибудь не то, что будет истолковано как крамола или покусительство на устои истинной веры.
— Что он говорил? — Ку Ши показал самаритянину монету.
Торговец оперся руками о свой заваленный сандалиями лоток и, подавшись вперед, тихо произнес:
— Говорил, что предлагает людям то, чего не сможет дать им никто другой. То, чего ни в Волваре, ни во всей Самаре не купишь ни за какие деньги.
Самаритянин за соседним лотком пренебрежительно фыркнул в бороду.
Ку Ши отдал монету торговцу сандалиями и вновь обратил свое внимание на рыжебородого.
— Пустое все это, — тут же уверенно заявил тот. — Я уже, почитай, не меньше десятка Посланников видел. Бывали и такие, что выглядели попредставительнее нонешнего. К примеру, хоть тот, что называл себя Святым Мохмолом…
— И что же ожидает лже-Посланника после ареста? — спросил, выглянув из-за плеча Ку Ши, Морин.
— Все зависит от того, как он поведет себя на допросе, который устроят ему храмовики, — с видом знатока ответствовал рыжебородый. — Ежели решит покаяться в грехе самозванства, то будет наказан публичной поркой, а затем выдворен из Итора. Ну а ежели станет стоять на своем, утверждая, что является не кем иным, как истинным Посланником Небесного Отца, так будет подвергнут испытанию у столба.
— Испытанию у столба? — непонимающе сдвинув брови, переспросил Морин. — Это что еще такое?
— Да ты что? — удивленно глянул на патрульного самаритянин. — Никогда столбования не видел?
— Столбование? — автоматически переспросил Морин и тут же получил от Ку Ши удар локтем в живот.
— Не обращай внимания, — ласково улыбнулся самаритянину Ку Ши. И, кивнув в сторону Морина, добавил:
— Он по жизни туповат. Кто же не видел столбования?
Торговец натянуто хмыкнул и как-то недобро посмотрел на командира патрульных. Однако подозрительность его тут же улетучилась, стоило только Ку Ши кинуть на ковер еще одну монету.
— По-моему, храмовики рассуждают правильно, — сказал торговец, пряча монету в карман. — Ежели ты и в самом деле Посланник Небесного Отца, а люди хотят столбовать тебя заодно с ворами погаными да душегубами мерзкими, так неужели ж он не вступится за тебя? Неужели ж не заберет со столба назад в Царство свое?
— Верно, — кивнул Морин, поймав на себе вопросительный взгляд самаритянина.
— Вот и я тоже говорю, что верно, — следом за ним кивнул рыжебородый торговец. — Да только пока еще не было ни одного Посланника, спасенного Небесным Отцом. А значит — все они, как есть, самозванцы!
— А что насчет сегодняшнего? — спросил Ку Ши.
— Хочешь знать мое мнение насчет него? — усмехнулся торговец. — По мне, так не пойдет он на проверку столбованием. К чему ему это, ежели он народу просто головы дурил, пытаясь продать свой товар? Уж лучше быть прилюдно выпоротым, нежели в муках смерть принять.
— Ну а что, если откроются некоторые обстоятельства, отягощающие вину подозреваемого? — поинтересовался Ку Ши.
— Думаю, что храмовики будут этому только рады, — многозначительно подмигнул своему собеседнику самаритянин.
— И если дело дойдет до столбования?..
— Ну, значит, завтра и увидим, чего стоит этот новоявленный Посланник, — снова усмехнулся самаритянин. — На завтра назначена казнь двоих душегубов, а значит, и его, ежели не покается, вместе с ними к столбу поставят.
— Где состоится казнь?
— Да здесь же, на площади, сразу же после утреннего песнопения в Храме.
— Благодарю тебя, — холодно улыбнулся самаритянину Ку Ши. — Ты поведал нам много интересного.
— Не за что, — усмехнулся торговец и, запустив руку в карман, потрогал так легко доставшиеся ему деньги.
— Ты куда? — удивленно крикнул вслед Ку Ши Морин, когда тот уверенно двинулся к выходу с площади, раздвигая плечом плотную толпу продающих, покупающих и просто ворующих.
— Куда-нибудь, где можно перекусить, — не оборачиваясь, ответил командиру Ку Ши. — Дело уже к вечеру, а мы еще не обедали.
— А как же Джи-Си?
— Я знаю, как вернуть его.
Морин посмотрел на Тротта, надеясь, что пилот даст ему какие-либо объяснения по поводу странного поведения их товарища, но Эрик только плечами пожал.
Секунду помедлив, Морин двинулся следом за Ку Ши.
Кромов ненадолго задержался возле лотков, заваленных сандалиями и коврами. Перегнувшись через прилавок торговца сандалиями, он осторожно, чтобы случайно не повредить, взял за запястье ту его руку, которую самаритянин старательно прятал за спиной, и вытянул из судорожно сжатых пальцев «вечную» авторучку.
— Извини, но не могу уйти без сувенира, — мрачно сообщил Кромов самаритянину, пряча авторучку в складках туники.
Никаких возражений со стороны торговца не последовало.
Двое стражников ввели Джи-Си в небольшую комнату со сводчатым потолком и узким зарешеченным окном, выходящим не на площадь перед Храмом, а в глухой проулок. За длинным столом сидели трое человек, облаченные в зеленые мантии. Высокие головные уборы, принятые среди высшего сословия храмовиков, стояли на специальной пристенной тумбочке слева от стола.
Стражник усадил Джи-Си на низенький табурет, стоявший в пяти шагах от стола. Для человека со связанными за спиной руками сидеть так низко, что согнутые колени почти касались подбородка, было бы мучительно неудобно, но для Джи-Си положение, которое занимало его тело в пространстве, не имело ровным счетом никакого значения.
— Итак, — негромко произнес сидевший в центре главный толкователь Наставлений Небесного Отца. — Ты называешь себя Посланником Небесного Отца?
— Так называют меня люди, — с мягкой всепрощающей улыбкой ответил на заданный ему вопрос Джи-Си.
— Да? — изобразив удивление, храмовик чуть приподнял левую бровь. — А как ты сам себя называешь?
— Обычно меня называют Джи-Си, — ответил робот. — Это… — Он на секунду запнулся, подбирая в самаритянском языке слова, соответствующие понятию «серийный номер». — Это родовое имя. Но оно мне нравится.
— Джи-Си, — медленно произнес храмовик. — Довольно-таки странное имя.
— Только для Самары, — заметил Джи-Си.
