ткани Жизни.
— Ну и не знай, — прекратил разговор Роман, — придумывать имена тому, чему нет названия, будем позже. Если Тарра не превратится в… Звездный Лебедь! Тому, что мы видели по ту сторону Прохода, названия тоже нет.
Похоже, они дружно спятили: накативший на всех троих смех явно был подобен безумию. Ничего не понявшая лльяма не преминула усугубить суматоху, завертевшись волчком, плюющимся багровыми искрами. Нэо трясся от хохота, прислонившись к холодной, скользкой стене и стараясь не изжариться живьем по милости разгулявшейся огневушки.
Эльф иногда позволял себе помечтать о том, как они с Норгэрелем возвращаются домой. Это обязательно происходило лунной весенней ночью с высокими звездами, запахом черемухи и птичьим щебетом. Вдалеке шумела река, а у Врат, положив руку на холку Гиба, стоял Рене.
Да уж, Нэо, воображение барда — вещь страшная. Вместо Гиба — каменная крыса, вместо неба — серый подвал, угадал он только с Рене. Скиталец и Клэр, как и собирались, прошли по следам старой легенды и добрались до заброшенного храма в сурианских джунглях, весь вопрос когда…
ИФРАНА. АВИРА
То, что регентша родилась летом, было глупостью и несуразицей. Жоселин больше подходила или поздняя слякотная осень, или затяжная, холодная весна, полная грязи и появившихся из-под снега нечистот, хотя всего лучше было б, если б ифранка вовсе не являлась в этот мир. Равно как ее батюшка и другие достойные представители семейства Пата. Тем не менее они существовали, и Базиль Гризье был вынужден на них любоваться и даже поздравлять.
Лето в Ифране было жарким и душным, а посему празднества устраивали по вечерам. Базиль не сомневался: будь на то воля Жоселин, она бы никогда не стала тратить деньги на свечи, закуски и вина, но обязанности регента требовали собирать знать и иноземных послов на торжественные приемы, и ифранка это делала. Разумеется, посол Арции, он же брат Ее Величества Элеоноры, принимал в этом участие, то есть одевался в черное и сиреневое, вешал на шею графскую цепь и толкался с бокалом вина среди скучающих нобилей, говоря обо всем и ни о чем. Здесь не танцевали, не пели и почти не пили, хотя музыканты играли, а Большой зал королевского дворца вмещал до пятисот танцующих пар. При отце и деде Жозефа в Авире проигрывали войны и веселились, затем здесь научились побеждать и разучились радоваться.
Глядя на регентшу и топтавшегося рядом с ней серенького короленыша, Базиль не мог отделаться от мысли, что такой моли, как Пьер Тартю, самое место при ифранском дворе и что Мунт лет через пять, если не раньше, превратится в подобие Авиры. Арциец обернулся, выискивая тех, с кем можно поговорить хотя бы о погоде, не опасаясь вывихнуть себе от скуки челюсти. В соседнем зале в окружении десятка- полугора подхалимов и шпионов стоял Альбер Вардо, которому на сей раз пришлось явиться с Антуанеттой: день рождения принцессы требовал присутствия всех знатнейших дам.
Базиль изящно поклонился эллскому послу, берет которого приходился арцийцу как раз на уровне воротника, и, лавируя между гостями, направился в сторону Альбера. Разумеется, тот его окликнул. Дружеские отношения арцийского дипломата с Морисом Саррижем и его знаменитым дядей были всем известны, но Базиль полагал, что Жоселин остается в счастливом неведении о его участии в заговоре. В то, что регентша не догадывается о том, что ей противостоит довольно-таки сильная партия, Гризье не верил — дочь Паука была умна и проницательна. Она боялась Вардо, но на Мориса смотрела как на вертопраха, а на его арцийского приятеля как на «пуделя», что и требовалось доказать.
«Собачья» репутация Базиля была заговорщикам на пользу, а самого графа мысль, что он ходит по лезвию ножа, предавая двух монархов сразу, грела, как хорошее вино. Если б только Морис не был любовником жены Вардо или хотя бы ничего об этом не говорил приятелю! Хотя, какие глупости! Они и подружились-то из-за этой истории.
— Монсигнор!
— Здравствуйте, Базиль. Слышали новости?
— Для того чтобы ответить, я должен понять, что вы имеете в виду.
— Оргондскую кампанию и арцийскую чуму.
— Что ж, о существовании и первого, и второго я осведомлен, но о подробностях нет. Итак, что слышно из Оргонды?
— Новости из Арции вас интересуют меньше.
— Разумеется, — Базиль взял у проходящего слуги кубок, — ведь меня сейчас в Арции нет. Что до чумы, то, как мне кажется, она еще только начинается.
Граф Вардо внимательно взглянул на своего собеседника и заметил:
— К нашему большому сожалению, маршал Аршо-Жуай пока не оправдал возложенных на него надежд.
— Или Сезар Мальвани оправдал возложенные на него опасения?
— Можно сказать и так, но охотника на тигров из Ипполита не получилось. Мальвани обвел наших Стратегов вокруг пальца и заставил прогуляться вдоль Ньера. Сначала Аршо хотел обойтись без генерального сражения и сразу же двинуться к Лиарэ, но, побегав наперегонки с Мальвани, стал мечтать о драке.
— Ну, драться для Тигра одно удовольствие, — заметил Базиль, — маршал Аршо получит то, что хочет.
— И потеряет маршальский жезл, — встрял в разговор какой-то сплетник, — из-за его нерасторопности Ее Высочеству пришлось принять условия дарнийцев. Кстати, хочу сообщить вам приятное известие: оргондский лагерь наконец-то взят. Вернее, — сплетник внимательно посмотрел на графа Мо, — следует говорить арцийский.
— О нет, — покачал головой Базиль, — ни в коем случае, иначе мне пришлось бы называть арцийцами и правящую в Лиарэ семейку, а это неприятно, учитывая их происхождение. Пусть лучше остаются оргондцами…
— Имена Мальвани и Тагэре столь ненавистны послу Его Величества?
— В каждом государстве есть имена, раздражающие слух монарха, а значит, и тех, кто ему служит.
У Жоселин была мерзкая привычка подходить незаметно, хотя Пьер Тартю со своей манерой сидеть на троне и требовать почестей для своей тощей задницы был еще хуже.
— Сигнор Мо, — регентша была сама любезность, — граф Альбер уже попросил вас об услуге?
— Я с радостью ее окажу, если это не ущемит интересов моего короля, — фиалковые глаза арцийца были совершенно безмятежными.
— Дело в том, — продолжала мурлыкать Жоселин, — что супруга господина графа обеспокоена судьбой своего брата. Видите ли, ей снятся дурные сны.
— Это очень печально, — согласился Базиль, не понимая, к чему клонит Жоселин, но чувствуя, что вступает на тонкий лед.
— Вы, видимо, знаете, что Антуанетта приходится мне кузиной?
— Кузены и даже братья есть почти у всех монархов. К счастью, — простите Ваше Высочество, за оговорку, — к моему глубокому сожалению, Его Величество король Арции по воле судьбы лишен братской и сестринской любви.
Короткий взгляд Альбера предупреждал об осторожности, но Базиль знал, что делает. Тот, кто что-
