- Пастырю невместно со скотами разговаривать. - Святой отец покачал головой и вздохнул, пламя свечей испуганно пригнулось и заходило ходуном. - А на кладбище тебя провожать я погожу. Прежде долг мой велит обратить заблудшую, доесть сие мясо и допить вино.
- И почему, Лаци, ты не стал епископом, - удивилась принцесса, разглядывая доезжачего и клирика сквозь полный стакан, - был бы и у тебя долг перед зайцем в сметане.
- Не кощунствуй! - потребовал Бонифаций и во всю пасть зевнул. - Еретиков, а особливо еретичек, обращать надо, чтоб во тьме не блуждали…
- Я и поблуждать могу, - хмыкнула Матильда, - мне нетрудно.
- Тебе нетрудно, - согласился Бонифаций. - Враг, он под горой сидит, и путь к нему легок, а к Создателю идти что в гору лезть. Обдерешься да запыхаешься…
- А где горы? - Матильда зло уставилась в темное окно. - Нет тут никаких гор, а еще говорит…
- Гица, - Ласло завладел стаканом Матильды и отодвинул его, - генерал шадди прислал. Сварить?
- Ставящий морисский орех превыше вина скрытен душой, и темны мысли его, - отрезал олларианец. - Не верь наливающему, но не пьющему, гони его, и спасен будешь!
- Шадди не стану, - рявкнула Матильда, - гадость несусветная! А пьют его всякие… У Левия не то беда, что шадди лакает, а что ростом не вышел, да кардиналу и незачем - не гвардеец.
- Еретик! - припечатал Бонифаций. - Погряз в скверне агарисской и заблудшие души смущает.
- А ты что делаешь? - огрызнулась Матильда. - Заявился с касерой, сидишь до полуночи… Пошел вон, я спать хочу.
- Уйду, - пообещал олларианец, - но не ранее, чем наставлю на путь истинный и дам пищу для благолепных размышлений. А злокозненности агарисской есть сорок малых доказательств, четыре больших и одно великое!
- Ну и держи их при себе. - Матильда отвоевала стакан, он оказался пуст.
- Нет смысла держать при себе жемчуга свои. - Епископ плеснул Матильде из очередной фляги. Сколько же он их приволок? - А змей агарисских из души твоей я изгоню.
- Ой, гида, - шепнул Лаци, - не спорь, дольше будет.
Матильда кивнула и хватила касеры. Адриан бы с этим кабаном управился в четыре счета, а Левий маловат, потому шадди и пьет. Мелкие от ложки вина валятся…
- Агариссцы на дохлом языке с живым Создателем разговаривают, это раз, - загнул палец клирик, - серое таскают, аки крысы, - два, плоть, дарованную нам для радости, к воздержанию принуждают - три. Ну и суд свой вперед небесного пихают… Только это все котятки, а кошка то, что Дивина со всеми его предками погаными не прокляли, но пресмыкаются пред ним и пускают во храмы.
- Ну и что? - не поняла Матильда. - Агары лучше, что ли?
- Лучше, - брякнул кабан, убирая флягу, - и дриксы лучше, и нечестивцы морисские!
- Ну уж нет! - Возмущенная принцесса едва не свалила тарелку. - Это они сейчас притихли, а когда сила за ними была… Ты про Имре Хромого слыхал? Что с его семьей сотворили? Один Балинт остался…
- Для алата хуже агара зверя нет, - епископ развернул растерзанного зайца не столь обглоданным боком, - так вы их и погнали. И поделом, только не мешай в одном котле людские непотребства с ересями!
- Вот-вот, - хихикнула Матильда, - что для витязя - война, для клирика - вранье.
- Не-а! - Лицо Бонифация стало хитрым. - Бить тех, кто против тебя злоумыслил, - дело благое, но гайифцы самим существованием своим оскорбляют Создателя.
Агарисские же еретики им потворствуют, ибо ценят навоз дороже пищи, а власть и силу превыше слова Созда-телева. А Он сказал, что создал человека по образу и подобию Своему.
- Ну, это смотря кого, - буркнула Матильда. - Хогберда по образу и подобию свинскому слепили. И тебя тоже, морда эдакая!
- … и дан человеку дар великий, - то ли епископ слышал только себя, то ли у нее язык заплетался, - воспроизводить себе подобных, сиречь подобных Создателю. Вызревает подобие сие во чреве материнском, но из семени мужского. Не может жена без мужа зачать дитя, как не может заколоситься нива незасеянная. Как в малом зернышке сокрыт колос, так в семени мужском сокрыт образ Создателя. Мужеложцы же святыню сию посылают не за столом будь сказано куда. Что сие есть, как не кощунство и глумление?
- А девицы, что друг с другом лижутся? - не утерпела ее высочество. - Они как?
- Девицы твои есть дуры да несчастливицы, - отрезал епископ. - Но греха смертного в их забавах нет. Так, баловство одно… Женщина без мужчины как корова не-доенная, мычит да бесится.
- Бесится? - нехорошим голосом переспросила ее высочество. - А мужчина без женщины, выходит, нет? Так чего ж ты на тех, кто плоть к воздержанию принуждают, кидаешься?! Кардинал ему не нравится, а ты его видел?…
- Не его, так другого. - Олларианец грохнул кулачищем по столу, испуганно звякнули стаканы. - Тоже шад-ди лакал да улыбался, а потом раз - и за горло!… И твои еретики не лучше, иначе пили бы, как люди…
- За горло? - рассеянно переспросила Матильда. - Значит, за горло…
- Гица, - подался вперед Лаци, - что не так?
- Твою кавалерию, да все! - схватилась за дурную голову принцесса. - Адриан… Он не знал… Не мог знать!
Глава 2. СТАРАЯ ПРИДДА
1
Регент, по своему обыкновению, бродил. Дюжина шагов от окна к камину, дюжина - от камина к окну… Жермон подозревал, что старик прошагал всю ночь. Огонь в бывшем губернаторском кабинете, во всяком случае, не гас. Впрочем, это ни о чем не говорило: Рудольф Ноймаринен, как и положено волку, был зверем ночным. Он мог думать о вчерашних гостях, а мог в очередной раз прикидывать весеннюю кампанию, которая обещала мало веселого. Даже с учетом хексбергской победы.
- Ты разглядел Кальдмеера с его адъютантом? - взял быка за рога Рудольф. - Что думаешь?
Значит, дело не в нагрянувшем Придде и странной девушке, а в войне. Им осталось месяца три, от силы четыре, и сколько же дыр нужно залатать!
- За неделю мало поймешь. - Ариго, не дожидаясь приглашения, уселся на дубовую скамью. - Спросите Вальдеса и фельпца. Они с Кальдмеером сначала дрались, а потом путешествовали.
- Верно, - регент замедлил шаг, - моряки дрались, а нам только предстоит. Устричное море в этом году будет нашим озером, спасибо Альмейде, но даже переверни Рамон с Вальдесом вверх дном все дриксенекое побережье, Бруно остается нам.
- Дриксам придется укрепить прибрежные гарнизоны. - Рудольф всегда любил, чтоб подчиненные подтверждали его мысли. Или опровергали. - Бруно резервов не дождется.
Скорей, их будет меньше, чем Бруно хотелось бы. - Сутуловатая, обтянутая черным сукном спина
