Морган сделал глубокий вдох. Покивал: я, мол, тебя понимаю, но…
— Гриня, сядь… — Он подвинулся на топчане. Я сел рядом. — Слушай и вникай… Ты хоть знаешь, что он принёс?
— Игрушку… Чего здесь такого?
— «Игрушку»… Ничего ты не понимаешь пока, и другие не понимают… Это миниатюрный робот- разведчик новейшей конструкции. Для наблюдения за всякими антисоциальными группами. Знаешь, что такое «антисоциальные»?
— Примерно, — бормотнул я.
— Их запускают в подозрительные для властей места компании и качают информацию… Потому и велено было: никаких незнакомых предметов не подбирать, не приносить… К нам чуть не приклеили «хвост». Теперь усёк?
— Да… — прошептал я. — Но, Морган… Ты же не боишься ментухаев. Чего уж так-то…
— Да если бы это ментухаи, — выговорил он с непритворной горечью. — У них и техники такой нет. Это какая-то спецслужба. То ли имперская безопасность, то ли вообще непонятно кто… В том-то и страх, что непонятно…
Я впервые услышал от Моргана слово «страх».
Но у Тюнчика-то какой сейчас страх! Там, в клетке…
— Морган, да Тюнчик-то при чём? Он же просто ещё глупый. Ну, отругали, посадили, и ладно…
Морган печально сказал:
— Разве в Тюнчике дело? Дело в остальных. Все должны увидеть, что бывает с теми, кто нарушает обычаи бригады. Это, братец мой, диктуют законы выживания. Ты же начитанное дитя и должен понять: в такой ситуации суровое взыскание не-из-беж-но. — И вдруг он подразмяк, придвинул меня к себе доверительно так. — Да не боись, Гриня, не такое уж оно суровое. Отлежится малёк за пару суток. Я его сам-то и не буду, вот Марлен займётся. Она это любит. Разденет голубчика и отсчитает, сколько решим общим голосованием…
Марлен стояла теперь напротив лампы, её «киношное» лицо блестело, как лаковое. Она заулыбалась:
— Обыкновенное детское наказаньице… — И прочитала нараспев:
«Гадина, садистка, б…», — подумал я, и меня замутило. Морган сидел вплотную, карман его куртки прижимался к моему бедру. Сквозь тонкую замшу и брюки я чувствовал твёрдость пистолета. Я скользнул рукой между мной и Морганом и быстро вынул пистолет из кармана. Морган хлопнул себя по боку, но я был уже у дверей.
Читал я в прошлом году книжку про барабанщика. Про то, как он с «браунингом» вышел навстречу врагам. Там были примерно такие слова про пистолет: «И только я до него дотронулся, как стало тихо-тихо. И раздался звук, будто кто-то задел певучую струну…» Вот и со мной так же. Но струна была не певучая, а с резким звоном… А время замедлилось. Я видел в этом замедленном времени, как меняются лица Моргана и Марлен.
— Сидеть, Морган, подлюка, — хрипло сказал я. — А ты, Марлен, стоять! Замри, блин, проститутка!.. — Я передёрнул затвор. — Оба замрите! Или пристрелю! Клянусь, вот… — Пистолет я держал в правой руке, а левой косо и неумело перекрестился. Теперь звона в ушах уже не было. Морган в тишине хрипло дышал. Он всё же стал подниматься. — Сидеть!! — Я выстрелил по лампе. Руку сильно толкнуло назад, но я попал! Стеклянный абажур взорвался осколками. Морган откинулся к стене. В навалившейся ватной глухоте он зашевелил губами. Я разобрал:
— Ты чего хочешь-то? — Видно, он понял, что я и правда могу выпалить в него.
— Встань, Морган! — Голос у меня прорезался тонко и отчаянно. — Оба идите в коридор! Откройте кладовку! — И я отпрыгнул за порог. Издалека смотрел, как они вышли, оглядываясь, и двинулись к дверце с решёткой. Марлен ненатурально подвывала. Морган сказал через плечо:
— Ну, Гриня… ты понимаешь, что ты покойник?
— Не раньше, чем ты… — И я добавил, как охранник в гангстерском фильме: — Не разговаривать! Вперёд! Делать, что сказал! — (Мне казалось, что я не сам действую и говорю, а будто смотрю такое вот кино. Или вижу сон…)
Морган откинул тяжёлый засов. Оттянул дверь.
— В сторону! — велел я. И позвал: — Тюнчик, выходи.
Он опасливо шагнул наружу. Не Тюнчик, а бледное привидение с чёрными от запёкшейся крови коленями. Мимо меня к нему сразу прыгнул Пузырёк, рывком оттащил в сторону.
— Марш в кладовку! — велел я Моргану и Марлен.
— Ну, Гриня, ну ты… — опять начал Морган.
— Марш! — И я пальнул мимо него в чёрную пустоту за дверью. Морган и Марлен разом съёжились и юркнули в кладовку. В навалившейся опять глухоте я сказал: — Пузырёк, закрой дверь, заложи засов.
Он прыгнул к двери. Налёг на железную тяжесть всем телом. Грянул щеколдой.
Только тогда я оглянулся. Увидел бледные, размытые в жёлтом свете лица ребят. У всех были одинаково приоткрыты рты.
Я ощутил, как на меня валится вязкая усталость. Дёрнул плечами.
— Вы… вот что… Идите к себе и сидите тихо. Пока мы не уйдём… Не вздумайте сразу выпускать их… Зяблик, возьми под моим одеялом книгу, принеси… Шевелись!
Зяблик рысцой убежал, принёс «Алые паруса», с которыми я не расставался. Протянул опасливо, издалека, и сразу отскочил.
— Идите, ребята, — насупленно сказал я снова. Все попятились. Кроме Пузырька и Тюнчика. Им я велел: — Найдите на вешалке ваши куртки, оденьтесь.
Они сразу поняли.
Коридор от нашей «прихожей» отделяла обшитая жестью дверь, почти как у кладовки. И снаружи был такой же засов. Когда мы оказались за дверью, я придавил её плечом, а засов плотно вложил в скобу. Я знал, что из подвала есть другой выход и что очень скоро пацаны выпустят Моргана и Марлен. И что будет погоня. Если не ради нас самих, то ради пистолета! Но несколько минут в запасе всё же было.
Пузырёк и Тюнчик стояли уже одетые. Я дёрнул с крюка свою куртку.
— Уходим…
Стоял конец августа, был поздний вечер, темно и звёздно. И зябко.
Мы кинулись в сумрак переулков. И сразу нам повезло. По Стрелецкому проезду катил грузовой трамвай — открытая платформа с лебёдкой. Ехал он медленно.
— Бежим! Скорее!
Мы догнали платформу, я подсадил на задний борт Пузырька и Тюнчика, забрался сам. Никого здесь не было. Мимо бежали назад фонари. Трясло. Из-за крыш выглянула круглая луна. Мы легли у дощатого ограждения. Я обнял пацанят за плечи.
— Ничего, ребята… Главное, что ушли…
Мы ехали долго. И спрыгнули, когда увидели впереди за поворотом арку трамвайного депо. Нырнули в боковую улицу. Здесь был район каких-то складов, бетонных изгородей, ангаров и пустырей. Стали пробираться по ямам, завалам и буеракам. Пацанята обдирали ноги в колючках, но я ничем не мог им помочь. Надо было скоре найти укрытие.
Наконец опять нам повезло. При свете луны мы увидели что-то похожее на круглую конуру. Это
