пришить какой-нибудь Люсеньке. Ту привозят домой, а мама с папой: ах-ах, мы вам девочку давали, а это…
Мне захотелось врезать Лунатику, но я стерпел. А он радовался, что так много знает, даже брызги летели с губ.
— Гриня, но это я только тебе. Не вздумай заложить…
— Не вздрагивай, — хмуро сказал я. И подумал, что с таким языком Лунатик в бригаде долго не проживёт. — Брехня это…
— Не знаю. Так многие шепчутся. И Морган про это знает и не говорит, что брехня. А на усыновление он правда несколько мелких отдал и не сказал кому. Мол, по закону это тайна…
«Неужели такая сволочь? — думал я на ходу. — Ведь в общем-то совсем как человек. Ну, строгий иногда, а бывает, что и добрый, заботится, разговоры ведёт интересные, рассказывает про всякое».
Ко мне Морган особенно благоволил. Никогда не пугал, порой разговаривал о книжках, не ругал, если я в своей добыче не дотягивал до нормы. А однажды оказал мне и ещё двум ребятам постарше особое доверие. Достал свой пистолет, объяснил, как вынимается и вставляется обойма, как надо снимать предохранитель, передёргивать затвор и нажимать спуск. А потом в глухом подвальном коридоре дал каждому пальнуть по пустой консервной банке.
Ох и грохало! Но я всё-таки с пяти шагов продырявил жестянку, а два других промазали.
— Гриня, ты способный мальчик, — снисходительно похвалил Морган. — Далеко пойдёшь… — И спрятал небольшой плоский пистолет в боковой карман куртки. Он всегда носил его в этом кармане, будто не боялся, что заметят.
Кажется, Морган вообще ничего не боялся. Я сперва удивлялся, как это ментухаи до сих пор не разнюхали про наше убежище, не нагрянули с облавой. Спросил про это Лунатика, а он захихикал:
— Ну, Гриня, ну тебя как с крыши уронили… У Моргана все охранники в этой округе купленные…
И вот что было сперва непонятно: если они все купленные, почему же Морган так испугался, когда увидел у Тюнчика заводную машинку?
То есть она была не заводная, а, видимо, с батарейкой. Красивая такая модель гоночного «Гепарда» размером с мою ладонь. Вишнёвого цвета. Она ездила по бетонному полу широкого помещения, которое служило нам «прихожей». Я, Лунатик и Морган спустились с улицы и увидели, как несколько «мелких» пританцовывают и увёртываются от машинки — двигалась она непонятными зигзагами. Видимо, никто не знал, как ею управлять. Пузырька среди ребят не было. Я хотел спросить у Тюнчика, где его друг- приятель, но Морган вдруг оттолкнул меня, подскочил к машинке и своим блестящим башмаком ударил по ней сверху вниз. Как по ядовитой твари. Раз, другой. Потом выхватил пистолет и «добил» запищавшую модель «Гепарда» железной рукояткой. Выпрямился. Вытер со лба капли. Хрипло спросил:
— Чьё… это?
В наступившей тишине послышался опасливый выдох:
— Вот… его… — Один из «мелких» показал на Тюнчика.
— Где взял? — Морган пробил Тюнчика взглядом, как гвоздями.
— Я… её… — залепетал Тюнчик. Сразу почувствовал, что сотворил ужасное.
— Где взял?!! — гаркнул Морган, и в голосе его прорезался какой-то крысиный визг.
— Она… на улице… я взял… поиграть…
Морган вцепился Тюнчику в плечи. Голубой костюмчик вздёрнулся вверх, а самого Тюнчика, будто лёгонькую куклу, Морган поднял в воздух. Тот слабо задёргал цыплячьими ногами в белых носочках, сандалетки упали на пол. Тюнчик зажмурился, но тут же отчаянно распахнул глаза. Морган отчётливо выговорил:
— Разве. Я. Не. Объ-яс-нял. Что. Нельзя. Подбирать. Непонятные. Вещи?.. — И гаркнул опять: — Отвечай, сволочь!
— Я… об… я больше не… Я думал… это игрушка…
Морган отшвырнул Тюнчика. Тот быстро отполз в угол и съёжился, подтянув разбитые в кровь колени. Морган оглядел всех.
— Слушать меня тихо! Нынче никому из подвала не выходить. Марлен, поставь у дверей дежурных, пусть сразу загоняют сюда тех, кто вернётся с улиц…
ГЛАВА 3
Пузырёк был среди тех, кого дежурные загнали с улицы. К счастью, он в тот день «работал» не с Тюнчиком.
Тюнчик по-прежнему всхлипывал и ёжился в углу. Пузырёк бросился к нему, но Морган рявкнул:
— Не лезь туда!
Двум самым старшим ребятам (звали их Колун и Деревня) Морган приказал:
— Эту бактерию заприте в кладовку у входа.
Колун и Деревня подхватили обмякшего от жутких предчувствий Тюнчика и оттащили в комнатушку с железной дверью. В двери было зарешеченное оконце. Пузырёк смотрел на все на это (и на меня, и на Моргана) широченными отчаянными глазами. А когда дверь лязгнула, он совершил небывало храбрый поступок. Деревянными шагами он подошёл к Моргану, вскинул голову и тонко сказал:
— Морган, не надо. Там же крысы!
Морган был уже прежний, самообладание вернулось к нему. Он ласково улыбнулся:
— Страдаешь за дружка? Хочешь туда же?
Тогда Пузырёк встал прямо, вытянул руки по швам, вскинул голову ещё выше и сказал:
— Да!
Все замерли. Но Морган погладил Пузырька по волосам.
— Храбрый мальчик. Не страдай. Скоро устроим твоему Тюнчику воспитательный момент и отпустим… А пока всем сидеть и ждать!
И мы расселись на своих топчанах и подстилках, стали ждать. Пузырёк прижимался ко мне. Лунатик сидел неподалёку.
— Грин, а что с ним будет? — прошептал Пузырёк.
Я не знал. И спросил Лунатика:
— Что Морган с ним сделает?
Всезнающий Лунатик опасливо огляделся и хмыкнул:
— Что… Скоре всего, «столик»…
— Какой столик?
— Ну, ты как с крыши… Такая воспитательная мера. Если кто нарушает главные правила… Переворачивают стол, а к его ножкам, к самым концам, привязывают виноватого. За руки, за ноги, нарастяжку. И во-от таким прутом… Кто один раз попробовал, помнит всю жизнь…
Меня тряхнуло, как током. В моей детдомовской жизни мне, конечно, доставалось не раз, но чтобы такая жуть… И он же совсем кроха!
Пузырёк смотрел на меня, округлив рот и глаза. Будто я что-то мог сделать! А что?
Но… не мог же я быть боязливее Пузырька!
Я встал и пошёл по бетонным помещениям искать Моргана (меня проводили опасливыми взглядами).
Морган в укромном закутке с лампочкой под потолком и уютной настольной лампой на тумбочке сидел в обнимку с Марлен. Сразу отпустил её, злобно уставился на меня. Потому что я совершил небывалую дерзость: явился в их личное помещение без спроса. Но тут же он переключил гнев на дружелюбие:
— А, Гриня! Тебе чего?
— Морган, — сказал я, — не надо его бить. Он же совсем цыплёнок…
