Один мертво вцепился в гнутую ручку и стонал от страха: «Ой, а если вывернутся прутья? Ой, а если спикирую?»
Второй весело вопил и дрыгал ногами от счастья.
Третий озабоченно думал: «Лишь бы не слетели очки».
Четвертый зорко оглядывал горизонт и с тревогой размышлял: «А можно ли управлять полетом? И куда меня принесет?»
«В самом – деле куда?»
«Ой, как брякнусь сейчас!»
«Опять очки чинить…»
«А лететь-то как здорово! Ура-а-а!!»
Ура-то ура, но пустырь уже кончился. И не где-нибудь, а на обрывистом берегу. Дальше было море… Нет, все-таки «спасите наши души», а не «ура!»…
4
К счастью, это было пока не открытое море, а маленькая бухта. Называется она Крепостная. Потому что на правом берегу ее стоит старинный полукруглый форт – береговая крепость. Приземистая, сложенная из прочного желтоватого известняка. С двумя рядами квадратных амбразур и решетчатой башенкой маяка наверху.
Когда-то здесь жили морские артиллеристы, а в амбразуры выглядывали чугунные пушки. Это было во времена клипера «Кречет». А теперь здесь располагался клуб яхтсменов.
Владик разглядел с высоты причалы и яхты. Маленькие яхты стояли на берегу, и ветер сдирал с них брезентовые чехлы. Большие были ошвартованы у белых плавучих бочек. Их мотало на короткой крутой волне.
Владик все это увидел мельком. Его сейчас волновало другое: перелетит он на дальний берег или плюхнется посреди бухты?
Ой, кажется, плюхнется! Его пронесло над фортом, рядом с маячным фонарем, и стало плавно опускать к верхушкам волн.
– Ой, мама… – печально сказал Владик. И опять поджал ноги.
Но маму звать и поджимать пятки было бесполезно.
Владик не отличался особой храбростью, но трусом и нытиком его тоже никто не считал. Он сердито запретил себе ударяться в панику и стал искать спасенья. Глянул вниз.
Там, прямо под Владиком, плясала среди гребней белая яхта с желтой палубой. Владика несло над ней по кругу. Все ниже и ниже.
«Лишь бы не отнесло», – подумал он. И попробовал управлять зонтом: качнул его, нагнул край – так, чтобы купол заскользил к палубе.
Зонт, кажется, послушался. Или ветер пожалел мальчишку. Так или иначе, Владик через полминуты спланировал на яхту и крепко стукнулся коленками о доски. Рядом с двумя озабоченными мужчинами и девушкой в штормовке. Владик сел.
– Ты откуда? – хмуро и без особого удивления спросил высокий мужчина. У него было худое коричневое лицо и светлая бородка – она опоясывала щеки и подбородок от уха до уха.
– Оттуда, – сказал Владик и мотнул головой вверх.
– Я серьезно… – начал мужчина. Но Владика поволокло с зонтом по скользкой палубе.
– Да помогите же! – крикнул Владик. Он брякнулся так сильно, что было не до смущенья. – Мне же не закрыть его одному!
Мужчины и девушка подскочили. Подняли Владика. Ухватили зонт. Он щелкнул, сморщился, сложился.
– Ух, – тихонько выдохнул Владик.
– Откуда ты свалился?
– Я же говорю: ветром принесло, – объяснил Владик и, постанывая, сел на мокрую крышу низенькой рубки. Яхту швыряло вверх-вниз, и сидеть было неудобно. Владик очень устал. Весь. Больше всего устали руки: попробуйте-ка столько времени держаться за летящий зонтик. Ноги тоже почему-то гудели. Наверно, от бесполезного болтанья в воздухе. И, конечно, от удара о палубу.
Владика не стали подробно расспрашивать. Прилетел и прилетел. Видимо, здесь у моряков была своя забота. Человек с бородкой только сказал:
– Выбрал место – куда прилететь…
А маленький смуглый мужчина вдруг спросил:
– Слушай, дорогой, а снова полететь можешь?
– Я? Не… не знаю, – опасливо сказал Владик. – У меня и так все суставы, кажется, вдребезги. И руки не держат.
– Руки, суставы… – быстро заговорил смуглый. – Это что! Это мелочи? Мы скоро все вдребезги…
– Оставь ребенка, Зуриф, – сказала девушка. У нее были длинные желтые волосы, они мотались по ветру.
Бородатый тоже сказал:
– Оставь.
– Ах, «оставь»! Ну, оставлю… А что делать?
– А что случилось? – морщась, проговорил Владик.
– Что… – сумрачно сказал бородатый мужчина. – Не видел, что ли? Вон… – Задрав бороду, он показал на верхушку мачты.
Верхушка – очень белая на фоне облаков – летала туда-сюда. Словно кто-то писал в небе тонкой пластмассовой авторучкой. Там, у самого клотика, на ветру бился флажок. Желто-красный, как зонт Владика. Только на нем были не зубцы, а косые полосы.
Владик смущенно засопел: он ничего не понял.
– Эх ты, – вздохнул бородатый. – Живешь у моря, а сигналов не знаешь.
– Я же не моряк, – пробормотал Владик. И в этот момент так швырнуло и дунуло, что пена пронеслась над палубой и застряла у всех в волосах, а яхта провалилась между волнами чуть не на самое дно бухты. Владик одной рукой вцепился в зонт, а другой – в узенький латунный поручень на рубке.
Так он и сидел – цепляясь и морщась. А трое стояли перед ним на летающей палубе, расставив ноги и глядя сверху вниз. Ветер бешено трепал штормовки.
Девушка сказала:
– Этот сигнал означает: «Нас дрейфует на якоре». Якорь не держит на песке, и нас тащит на тот берег…
– Минут через пятнадцать брякнет о камни, и будет не яхта, а воспоминание, – объяснил смуглый Зуриф.
Все посмотрели на берег, куда не долетел Владик. Там у желтых угловатых глыб вставали белые взрывы прибоя.
– Мы вчера пришли из похода, а свободных бочек нет. Встали на якорь, тихо было, – объяснила девушка. – А с ночи вон что поднялось…
Якорь не держит! Владик знал, чем это кончается. Гоша рассказывал про такие случаи. Именно так погибла шхуна «Предприятие», на которой он плавал после «Кречета». Разбилась о скалы у норвежского берега.
Владик сел прямее и посмотрел на бородатого. Тот, судя по всему, был капитаном. Владик сказал:
– Я, конечно, не моряк. Но, по-моему, в таких случаях ставят паруса и уходят подальше от берега. Или что? Слишком сильно дует?
Это была его маленькая месть за упрек насчет сигнала.
