Капитан не рассердился. Только глянул на Владика повнимательней и ответил с короткой усмешкой:
– Паруса на берег свезли для ремонта. И двигатель разобран…
– Может, зацепились? – с надеждой спросила девушка и глянула на нос яхты. Оттуда уходил в пляшущие волны тонкий белый трос.
– Ползем, – сказал Зуриф.
– А почему никого на берегу нет? – спросил Владик.
– Сегодня в клубе выходной, – сказал Зуриф. – Там один вахтенный. Он дует в кубрике вкусный чай или читает толстый роман «Король и Анжелика». Или дрыхнет… И не видит сигнала, что героические мореходы медленно, но неотвратимо движутся к трагической гибели…
– Хватит трепаться, – сказал капитан.
– Я ведь к чему это, – негромко разъяснил Зуриф. – Если бы надеть на мальчика спасательный жилет да если бы он опять на своем парашюте…
– Я запрещаю, – сказал капитан.
– Слушаюсь, ваше превосходительство, – уныло сказал Зуриф.
«Правильно запрещает, – подумал Владик. – Если со мной что случится, ему отвечать… А Зуриф совсем глупый. Жилет! Это же лишняя тяжесть. А если упадешь и вынесет на те камни, жилет не помешает волнам сделать из человека котлету… А если туда вынесет яхту?»
Скоро ее вынесет.
Движение яхты не было заметным, но берег с камнями и большими фонтанами пены стал гораздо ближе. До него оставалось метров семьдесят. Прибой грохотал.
– Скоро тюкнемся фальшкилем о дно, – ровным голосом сказала девушка. – Держитесь, мальчики.
Владик встал, снял с плеча широкий ремень и протянул ей сумку.
– Зачем? – не поняла она.
«Затем, что без сумки легче», – мысленно ответил Владик. И двинулся по метавшейся палубе на нос. Ветер нес навстречу охапки соленых брызг. Они совсем промочили рубашку.
– Эй, ты что? – сказал капитан.
Владик встал на ныряющем носу. Спиной к ветру. Мокрая рубашка вырвалась из-под ремешка, облепила спину, а впереди затрепетала. Владик вспомнил недавний полет. Теперь он ощущал его даже сильнее, чем тогда в воздухе. Как его крутило и носило по спирали в воздушном вихре! Как мотало под зонтом, будто легкий маятник под взбесившимися часами! Как шквалистые удары дергали зонт, как немели на рукояти пальцы и ныли суставы в плечах…
И сейчас ноют…
Но он все равно может!
Такие отчаянные струнки запели во Владике! Так бывало с ним иногда, в самые решительные минуты. Например, когда приказал себе прыгнуть в море с трехметровой скалы (все мальчишки смотрели и ждали). Или когда набрался храбрости и сказал маме и папе, что пускай хоть режут, а в музыкальную школу больше не пойдет. Или когда племянник Игнатии Львовны балбес Борька Понтон запрягал в детскую коляску ничейного голодного щенка и пришлось заорать прямо в круглую Борькину рожу: «Ты что делаешь, живодер!» (В тот раз пострадали вторые за лето очки.)
И вот сейчас!.. Если такие струнки звенят, значит, пора решаться!
Владик поймал миг, когда палуба замерла между двумя волнами, и нажал запор зонта. Зонт как бы взорвался желто-красным огнем. Ветер обрадованно рванул вспухший купол. Владик стремительно заскользил на сандалиях вдоль правого борта и на корме резким толчком швырнул себя вверх.
5
Амбразура была заделана досками. В них прорезали и застеклили небольшое окно – как в кубрике. Под сводчатым потолком каземата горела яркая лампа. На каменных стенах висели судовые фонари, мотки тросов, связки блоков, штурманские карты. А еще – большая фотография той самой яхты, которая чуть не разбилась на камнях. На фотографии она была со всеми парусами: гротом, стакселем и похожим на полосатый парашют спинакером. На белом борту чернело крупное название: «Таврида».
Владик сидел на дощатом рундуке. Капитан дядя Миша налил ему из термоса в глиняную кружку горячего какао. Владик, обжигаясь, прихлебывал. Кружка грела руки, будто маленькая печка.
Звонко тикали круглые корабельные часы. Они показывали половину десятого.
– В школу я совершенно опоздал, – слегка виновато сказал Владик.
– Мы тебе справку выпишем: так и так, задержался ввиду геройского поступка… – пообещал Зуриф.
– Не надо такую справку, – вздохнул Владик. – Мама перепугается. А потом еще мне же и влетит.
– Может быть, и правильно влетит, – заметил капитан дядя Миша. – Когда такое геройство видишь, не знаешь, как и быть. То ли о награде хлопотать, то ли надрать уши. Вот грохнулся бы о камни…
– Победителей не судят, – сказал Зуриф.
– Молчи уж… – хмыкнула девушка, которую звали Лариса. А Владику сказала: – Рубашка вся мокрая. Сейчас я тебе свитер принесу. – И ушла. Зуриф пошел за ней.
Дядя Миша сел напротив Владика. На шлюпочный бочонок – анкерок. Подпер кулаками бородку. Посмотрел в упор. У него были очень голубые глаза на строгом, озабоченном лице. Будто клочки чистого неба среди сумрачных облаков. Он хорошо так смотрел, но Владик все равно засмущался и уткнулся в кружку.
– Насчет того, что уши драть, это я для порядка, – сказал дядя Миша.
– Я понял, – прошептал Владик.
– А не страшно было лететь?
– Когда у камней, здорово страшно, – признался Владик.
…Его пронесло над гребнями, которые захлестывали ноги. Потом стремительно надвинулась грязно-желтая скала, и Владик зажмурился: «Все!»
Но ветер взметнул его вместе с языками прибоя, перебросил через каменный барьер, закрутил над кустами дрока. Владик рывком нагнул зонт и упал с ним на упругую подушку жестких мелких листьев.
Потом он отчаянно боролся с зонтом и наконец закрыл его, повернув макушкой к ветру. Потом бежал вокруг бухты, через колючую траву, которой уже не боялся, мимо старых, вытащенных на берег катеров и шлюпок, мимо каких-то красных бочек и полосатых деревянных домиков…
Даже не бежал, а ломился сквозь встречный ветер. Потом – гулкие крепостные коридоры, лампочка над дверью, пожилой помятый дядька в старой морской фуражке.
– Вы что, спите?! Там яхту несет на камни! Скорее!
Дядька осоловело мигал и топтался. Затем глянул в окно, охнул.
– Конец надо завести… Ах, черт, ялик зальет сразу… Катер? – Он потянулся к телефону.
Какой катер? Смеется он, что ли? Когда этот катер доберется до бухты? Да и сунется ли он в море при такой волне?
– Фал давайте!..
Один конец тонкого фала – на берегу. Обмотать его вокруг старинной пушки, которая впаяна в бетонный пирс и служит причальной тумбой. Хорошо, что стены форта закрывают пирс от ветра, – можно раскинуть шнур свободными кольцами на причале.
Метров двести… Хватит? Второй конец – вокруг пояса!
И разбег!
Ух как высоко сразу кинуло! Не промазать бы мимо палубы…
