- Здравствуй, - тихо сказал он. - Заходи.
- Соня дома?
- На продленке она…
- Жалко. Ну, ты отдай ей мой подарок, когда придет… Вы, наверно, вчера ее день рождения отметили, да?
- Да нет, не отмечали мы. Так, поздравили…
- Ивка… Ты болеешь, что ли? Какой-то… не такой…
Он поднял глаза.
- Саша. Мы Митю похоронили. Неделю назад.
Господи Боже ты мой!.. Я сел тут в прихожей на что-то. Кажется, на пылесос в чехле. С паровозиком в руках.
Что сказать? О чем спросить? Чем помочь?
Разве тут поможешь! Разве утешишь…
Ивка молча стоял передо мной.
- Ивка… Когда его?
- Еще в сентябре. Почти сразу, как он туда прибыл. А привезли вот… недавно. В цинке… Не открывали, потому что… ну, он на мине подорвался…
Ивка не плакал. Видно, выплакал уже все слезы. Но говорил так, словно у него горло распухло.
- Чего боялись, то и случилось… Будто накликали… - Это он, наверно, повторял слова матери.
- А мама… она… - Я чуть не сказал: 'Очень переживает?' Тьфу ты! Погано как - 'переживает'. Будто кошелек потеряла.
Ивка понял.
- Ну, она… старается при нас не плакать. А вот по ночам… Саша, пойдем в комнату. Чего здесь сидеть…
'Мне в школу надо', - чуть не сказал я. Невыносимо было. Казалось, тут воздух состоит из горя. Но уйти вот так сразу от Ивки я тоже не мог.
Разулся, бросил на пол рюкзак. Повесил куртку…
В комнате над обшарпанным была пианино приколота кнопками Митина фотография. Большая. С черной бумажной ленточкой на углу. Рядом висела его скрипка. И смычок. На скрипке блестел желтый блик. Невыносимо яркий. Горящая точка.
А Митя на снимке смеялся, смеялся…
- Ивка… А мы ничего и не знали.
- Мама хотела сообщить, да адрес ваш забыла. А телефона у вас нет… Да и все так случилось… неожиданно. Привезли…
Я кивнул. И все смотрел на снимок. Ивка сказал:
- Я сегодня в школу не пошел, голова заболела.
Я сел к столу. Покатал по его краю несчастный паровозик. Он заискрил.
- Вот, Соне привез. Не думал ведь…
Ивка чуть улыбнулся:
- Она обрадуется. Она теперь поменьше нас горюет. Ребенок все-таки.
Я чуть не завыл. Ивка с такой взрослой горечью сказал это 'ребенок'. Боже мой, а сам-то…
- А я тут уборкой занялся. Чего просто так сидеть…
- Давай помогу!
- Давай, - тихо отозвался он.
Мы пропылесосили половики, перемыли посуду, вытерли везде пыль. Говорили мало. Но все же Ивка рассказал, что на похоронах были военные, и какой-то офицер говорил речь, и солдаты три раза выстрелили в воздух из автоматов…
Потом я глянул на часы и понял, что успеваю лишь на третий урок. Или на четвертый.
- Ивка… Говорят, что никакая душа не умирает. В какой-то космической точке они все равно когда-нибудь слетятся вместе. Кто любил друг друга.
Он сказал серьезно:
- Хорошо бы.
А потом:
- Тебе, наверно, попадет за то, что опоздал.
- Не все ли равно.
Только я вошел и двинулся к раздевалке, как навстречу (конечно же!) Клавдия Борисовна.
- Иволгин! Значит, ты лишь сейчас осчастливил школу своим появлением?
Я сжал зубы.
- Ты можешь, конечно, молчать. Это лучше, чем сочинять фантастические причины. А может быть, скажешь правду?
Я не стал молчать.
- Скажу правду. Я хотел поздравить с днем рождения одну первоклассницу, знакомую. Пришел и узнал, что у нее убили брата. В… горящей точке. Не мог я уйти сразу…
Мы посмотрели друг другу в глаза.
- Саша… что же это делается в мире, а?
'В озверелом мире…'
- Ты вот что… шел бы ты домой. Я вижу: все равно тебе не до уроков.
- А можно?
- Иди, Саша, иди…
ЗЕРКАЛО
Бабушка долго плакала у себя в комнате. Потом сказала, что завтра поедет к Стоковым.
- Конечно, мы не такие уж близкие знакомые, но все же я жила у них несколько дней. После пожара. Зоя Петровна замечательная женщина… Господи, каково ей сейчас…
Я молчал.
- А потом надо побывать на кладбище, положить цветы… Пойдешь со мной?
Я не хотел на кладбище. Я боялся всего, что связано с похоронными делами. И мысли о бессмертии души здесь не помогали… Ну да, я трус! Растоптать меня за это?
Я пошел на кухню, включил телевизор. Передавали 'Новости'. Все как всегда. Федеральные войска подвергались обстрелам двадцать три раза. Трое убитых, пятеро раненых. У какого-то здания взорвали очередное зарядное устройство… Упал еще один вертолет МИ-8… 'Неизвестные' самолеты обстреляли мирное село, командование заявляет, что ему ничего про это не ведомо… Вырезали русскую семью. Вырезали чеченскую семью. Опять же - неизвестные… Террорист с двумя гранатами ворвался в детский сад, шесть детей ранено, трое погибли… 'Такие же, как Николка Стебельков? У них волосы тоже пахли сухой травой?'
- Завершает наш выпуск спортивная информация…
Завершается выпуск, завершается день. Взрослые дяди провели его лихо, поразвлекались как умели. Тети тоже. Сенсация дня: молодая женщина, чтобы отомстить подвыпившему мужу, утопила в пруду трех своих детей. Старшему было три года. Врачи говорят: совершенно нормальная… Конечно, нормальная! Все нормальные…
А что на другом канале? Хрюша!
- Спокойной ночи, девочки и мальчики!
Баю-бай, должны все дети
