Полосатый жираф Алик, Лужайки, где пляшут скворечники, Бабушкин внук и его братья

- Господи, что за жизнь, - с почти настоящей тоской сказал Доня. - Что делать - непонятно. Куда деваться - неизвестно. И спросить некого.

Мне эта его тоска совсем не понравилась. Я даже разозлился:

- А ты чего хотел? Чтобы стояла будочка, а на ней вывеска: «Справочное бюро»?

- Неплохо бы, - сказал Доня, глядя поверх голов. И вдруг округлил глаза. - Ой… смотрите.

Мы нервно оглянулись.

За нами была плоская желтая скала. На ней белели неровные, будто мелом написанные буквы:

«СПРАВОЧНОЕ БЮРО»

А под буквами - белая стрелка.

6

Оказалось, что от скалы тянется в направлении стрелки тропинка. Кто ее протоптал? Собаки?

Мы пошли. Колючие головки сухой травы дергали нас за штаны. Будто просили: останьтесь! Но как могли мы остаться, когда такая надпись и стрела!

Собаки, чуть поотстав, провожали нас длинной вереницей.

Шли мы долго. На плоских камнях время от времени попадались белые стрелки: мол, правильно шагаете. Да и тропинка была единственная.

Здешнее солнце жарило с высоты.

Наконец Коптилка проворчал:

- Кто-то нам просто пудрит мозги.

Жираф Алик помотал над его плечом головкой на упругой шее: нет, не пудрит.

- Кто бы там ни был, узнать-то надо, - рассудил Голован.

Наконец мы увидели на сером камне еще одну стрелку - она упиралась в белую вертикальную черту. Словно говорила: пришли.

А куда пришли-то? Ничего не было. Только круглая, покрытая бугристыми плитками площадка, а на ней все та же пыльно-желтая трава, только пожиже и пониже. И так же, как всюду, торчали камни разной формы. Посреди площадки - самый высокий. Глыба серого ракушечника чуть выше человеческого роста.

- Вот и приехали, - сказал Коптилка. И сел на плитки перед камнем. И остальные сели. Потому что куда еще идти-то? Мы изжарились от зноя. Чесали исцарапанные ноги и оглядывались… Собаки не пошли за нами на площадку, остались неподалеку, в траве.

Я уныло смотрел на ракушечную глыбу. Она слегка напоминала памятник. Будто какая-то особа в длинном платье сидит в кресле на постаменте метровой высоты.

- Глядите, - хмыкнул я. - Может, это и есть сотрудница справочного бюро?… Простите, сударыня, вы не могли бы ответить на несколько вопросов?

Произошло шевеление воздуха. Камень превратился в сидящую старуху. Так в сказочных фильмах оживают всякие предметы - бесшумно и в одну секунду.

Никто, кажется, не удивился: насмотрелись уже на всякое. Но, по-моему, все обрадовались.

Это была не просто старуха, а старая дама. В шляпке и очках-пенсне со шнурком (как у Чехова). У груди она держала распахнутый веер из перьев. Серое платье с кружевами спускалось с постамента.

Дама стрельнула в меня блеском очков.

- Не следует иронизировать, молодой человек. У нас вполне серьезное учреждение.

- Простите, - пробормотал я.

- Ближе к делу. Что именно вас интересует?

- Мы не знаем, что делать дальше, - честно объяснил Кирилка.

- Это зависит от того, чего же вы хотите… А чего мы хотели?

- К сожалению, это самый трудный вопрос, - объяснил воспитанный Доня. - К сожалению, мы знаем конкретно лишь то, чего не хотим. Возвращаться на астероиды.

И все согласно зашевелились.

Старая дама обвела нас взглядом поверх очков.

- А, собственно, что вас не устраивает на астероидах? Мы запереглядывались. Как ей растолковать?

- Трудно сказать, - наконец выговорил Голован. - Мы не видим смысла. Не знаем, зачем мы там.

- Так-так, - сказала дама с особой интонацией. - Вам нужен смысл?

- А как же, - осторожно подтвердил Кирилка. А Минька Порох сказал со слезинкой:

- Почему мы там одни? Никаких ребят больше нет. Взрослых тоже нет…

- Взрослые попадают в иные миры. В соответствии со своими склонностями, заслугами и устремлениями. А для вас… Видимо, так было задумано: играйте, развлекайтесь, делайте что хотите. Разве не о такой жизни мечтали вы раньше?

- Нет, конечно! - звонко воскликнула Аленка. - Мы хотели быть с теми, кто нас любит! А еще мы хотели когда-нибудь вырасти, сделаться взрослыми.

- А вот с этим сложно, - вздохнула старая дама. - Взрослыми становятся только на Земле… То, что вы там не успели вырасти, это вообще ненормальность. Нарушение законов Всеобщей Природы. Отсюда и такие вот… несообразности с вашим обустройством. Человек не должен попадать в иные миры, пока он не вырос на родной планете…

- Кто же ц-виноват? - дерзко спросил Локки.

- Никто, голубчик… Понятия «виноват» и «не виноват» слишком узкие и носят чисто земной характер… Впрочем, каждому в конце концов воздастся по его делам.

Вежливый Доня спросил:

- Простите, а когда?

- Понятие «когда» тоже относительно. Природа Времени - особая тема.

- А как это «воздастся»? - подала опять голос Аленка.

- Милочка моя! - Дама впервые улыбнулась впалыми серыми губами. - Уж тебя-то никак это не должно волновать.

- Ну почему же?… А вот бабушка говорила, что когда человек заканчивает жизнь на Земле, его отправляют в ад или в рай. В рай - это в небесное царство, прямо к Богу…

Старая дама подобралась, опустила веер.

- Все мы на пути к Богу… Только путь этот ох как сложен. Неизвестно, сколько надо пройти, чтобы приблизиться к престолу и вложить свой кирпичик в фундамент Всеобщей Гармонии.

- Это как? - спросил Минька Порох.

- Я сложно изъясняюсь, да?

- Нет, вполне доступно, - утешил ее Доня. - Вы не волнуйтесь, мы потом ему растолкуем.

- Хорошо… Видите ли, Вселенная еще очень молода, она в процессе становления, у многих экспериментов бывает сбой…

- Как с нами? - не выдержал я.

- Видимо, да, голубчик…

- Ну и скажите же нам тогда, пожалуйста, что же нам теперь все-таки делать? - со звоном отчаяния опять вмешался Кирилка.

- А чего вы хотите больше всего?

Тогда я посмотрел старухе прямо в лицо. Глаза ее за очками были непонятные, будто в темном тумане… Зачем она мучает нас?

- Вы же знаете! То, чего мы хотим больше всего, невозможно! Обратной дороги нет!