Птичка вдруг присел, быстро вынул из-за пазухи большой пистолет с набалдашником…
- Ха!… Ну?
Артем не испугался. Своим пистолетом он так и не обзавелся, но особые силы странной Страны Сомбро уже прочно жили в нем. Он знал, что в самый последний момент сумеет уйти из-под пули. А в следующий миг прыгнет на Птичку Бом.
Пес деликатно сидел в трех шагах, но Артем знал, как напряжено его бойцовое тело.
Птичка опять сказал «ха· и крутнул пистолет на пальце.
- Не дрожи, Студент. Время твое еще не настало. Я же обещал, что буду изничтожать тебя медленно. Чтобы ты усыхал от страха.
- Клоун ты все-таки, Птичка, - слегка зевнул Артем.
- Ага! А ты думал! Клоуны, они бывают пострашнее иных. Так что бойся, Тёмчик, это твоя расплата.
- За что? - с новым зевком спросил Артем.
- За трех боевых товарищей, которых ты отправил к предкам, Студентик. А? Или хочешь сказать, что в тебе оно не сидит?
Оно сидело в Артеме. Но не так страшно и колко, как думал Птичка. Сидело просто как память, без муки. Потому что он помнил и спасительные Ниткины слова. В начале осени, когда опять заговорили про это, Нитка сказала:
- Артем, не грызи себя. Это судьба. Я уверена: когда ты спас тех мальчишек, ты спас и Кея…
- Как?!
- А вот так! Кей ушел из автобуса потому, что ушли с Бейсболки те два мальчика. Тут взаимосвязь. Я не могу объяснить, но знаю…
И Артем поверил, что она знает. Может быть, какая-то интуиция Безлюдных пространств проникла и в нее…
- Ты хреновый психолог, Птичка, - вздохнул Артем. Твое место - или в шайке, или в частной охранной структуре, что впрочем одно и то же. Там и служишь? Я угадал?
- Ха, птичка! Бери выше! Я консультант по делам безопасности у известного бизнесмена Хлобова. Слыхал про такого?
- Слыхал. Говорят, большая сволочь.
- Ха! Ба-альшая… с точки зрения глупого честного обывателя.
- А я такой и есть.
- Не-ет! Не совсем! Ты ведь убийца! За то и платишь теперь… За то и боишься!
- Недоумок ты, Птичка. Я же сказал тебе в тот раз: это ты должен меня бояться. Потому что недостреленный…
- Ха!… Ну и что? Так даже интереснее. Достреливай, если можешь! - Он подбросил пистолет и поймал на ладонь. - Хочешь подарю? Уравняем шансы!
- Засунь его себе в задницу. Глушителем вперед. Или рукояткой, если больше нравится.
- Ха! А еще интеллигент, - сказал Птичка и убрал пистолет за пазуху. - Ну, бывай, боевой друг. До следующей встречи. Она будет не такая мирная. - И спиной вперед ушел в темноту улицы. Пусто стало под фонарем, только летели снежинки.
Артем не сказал Нитке про эту встречу. Ей, бедной, и так было нелегко. Она «тянула на себе весь дом·. И не только свой. Ей хватало забот и о чужих, полубеспризорных ребятишках. Артем порой замечал с тревогой, как похудела, даже потемнела лицом Нитка. Порой она сердилась. На Кея кричала, когда приносил двойки и тройки. На Артема дулась, если что-то не сделал, не успел, забыл… «Конечно, ты институтский человек, в ученых кругах, а я тут кручусь, кручусь…·
Он прижимал ее к себе, лицом зарывался в пушистые волосы, целовал в затылок. Случалось, что она обмякнет и растает, а бывало - высвободит плечи и отойдет.
«Ничего. Наступит весна, и все наладится·, - утешал себя Артем.
К тому же, какими бы ни были трудными дни, а вечера всегда приносили мир и тепло. Потрескивал огонь в самодельном камине. Посапывал у стола над задачками старательный Кей. Возилась в углу с игрушками пришедшая в гости Лёлька. Деловито выкусывал блох прилегший у порога Бом. Неугомонный Евсей постукивал снаружи по стеклу, звал пса-приятеля: айда, погуляем.
Нитка и Артем сидели у огня. Огонь был похож на костер в лагере «Приозерном·. Нитка читала вполголоса Гумилева или штопала носки Артема и Кея.
Порой удавалось наладить добытый на свалке телевизор, но он принимал только две программы: на одном канале взрывались автомобили и палили автоматчики, на другом сытые сенаторы обливали друг друга словесными помоями - близились очередные выборы.
Один раз Нитка сказала:
- Артем, мы тут совсем как в тайге…
После этого они дважды ходили в театр. Один раз на чеховские «Три сестры·, а потом на «Синюю птицу· в ТЮЗе, вместе с Кеем и Лёлькой. А еще раз, когда Артем получил стипендию сразу за три месяца, были в кафе «Неаполь· на дискотеке. Нитке там, кажется, понравилось, Артема же этот музыкальный лай и электрическое мигание утомили до полусмерти. К себе на Пустыри он вернулся, как возвращается в воду с раскаленного берега измученный дельфин.
Впрочем, Нитке он этого не сказал и старательно радовался…
На другой день Нитка спросила будто случайно, между делом:
- Артем, а мы будем жить здесь всегда?
- Нет, конечно! Кончу институт, получу направление. Уедем в новые места, накопим денег на квартиру!
Нитка почему-то вздохнула и накинулась на Кея:
- Я же просила тебя не разбрасывать учебники по кровати!
- Это не мои, а Тёма! Погляди хорошенько!
- Вы два сапога пара!
Дни стояли без сильных морозов, светило низкое желтое солнце, под ним, как мелкие кусочки слюды, искрились снежинки. Подошло Рождество.
Церковь - та, что в летние дни возникала в Пространстве лишь по средам, теперь прочно стояла среди заснеженных кустов и сугробов. Ребята поставили там елочку, украсили самодельными игрушками и цепями из фольги. Никто не знал, разрешают ли это строгие христианские каноны, но Егорыч решил: «То, что на радость детям - всё от Бога·.
В сочельник зажгли перед образами свечи, Егорыч рассказал девчонкам и мальчишкам о Марии, Иосифе и Святом Младенце, о Вифлеемской звезде и волхвах. Слушали тихо, шел от лиц чуть заметный парок, потрескивали огоньки. Кое-кто из ребятишек неумело крестился.
Потом был праздник в большом доме тетушки Агнессы, в «классной· комнате. Было угощение из картошки и добытой на складе тушенки, сладкий чай с плюшками, которые напекли Нитка и тетя Агнесса (опять же из муки, найденной в подземельях стратегического склада).
После ужина расселись у печки с открытой дверцей, и Егорыч стал рассказывать историю про Снежную королеву. Переплелись в истории и сказка Андерсена, и пьеса Шварца, и фантазия самого Егорыча…
Речь старика текла неторопливо, угли потрескивали, луна и месяц заглядывали в окна с разных сторон. Месяц при этом спустился так низко, что порою казалось, будто нижний серебряный рог его просовывается сквозь двойные стекла в комнату.
- …И тогда ледяные иглы в сердце Кея стали таять одна за другой. Превращались в безобидные теплые капли. Сердцу сделалось больно, но это была спасительная боль. С нею в сердце оживала память. Он узнал Герду! Они обнялись. Прозрачные колонны и пирамиды рушились теперь вокруг счастливых мальчика и девочки, но ни одна ледяная глыба не задела Кея и Герду. Снежная королева увидела, что ее царство гибнет безвозвратно. Она кликнула еще уцелевших снежных коней и умчалась куда-то на другую
