«Ладно. Только не часто, а… когда вот так, гладишь меня…»
«Ага, а ты опять скажешь, что подлизываюсь»
«Я пошутило… Вася!»
«Что… Мару?»
«Как ты думаешь, Филипп нашел свою Олю?»
«Думаю, что не нашел. Иначе не сидел бы теперь с Акимычем, не горевал бы из-за своей любви».
«Вась… а что такое любовь?»
«Ну… это когда один не может без другого…»
«Как я без тебя, а ты без меня?»
«М-м… пожалуй. Только не совсем так. У нас с тобой дружба на веки вечные, а у Филиппа…»
«А! У них с Олей такая любовь, от которой потом Оля пойдет в декретный отпуск?» - догадалось Колесо. Видать, оно уже неплохо разбиралось в человеческих делах.
«Вовсе это не обязательно,- с досадой отозвался Вася.- Скажешь тоже… Да и какой там отпуск, если Оля с ним не встречается, а он ее дом отыскать не может. Какой-то дурацкий Барашков переулок… Может, нам с тобой поискать его?»
«Может быть…» - каким-то непонятным тоном откликнулось Колесо.
«Давай завтра с утра!»
«Давай прямо сейчас…»
«Ой… Ты думаешь, это подходящее время?»
«Самое подходящее. Если по правде хочешь помочь Филиппу…» - Колесо говорило уверенно. Васе вдруг почудилось, что поздний вечер дохнул тайнами. Лягушки примолкли, а луна светила так, что лучи ее казались теплыми и грели сквозь бушлат.
«Ладно,- вздохнул Вася. Он понял, что спорить с Колесом не следует. Кажется, оно знало, что делать. Да и покататься по лунным улицам в поисках загадочного переулка - это было похоже на приключение.- Только надо предупредить Акимыча. Или мы скоро вернемся?»
«Когда вернемся, сказать трудно. Однако предупреждать не надо…» - сообщило Колесо. У Васи - мурашки под бушлатом. Но он сказал громко и храбро:
- Тогда идем!
«Да… только нужно сперва зайти в рубку, глянем на картину 'Незнакомый город'…»
«Зачем?»
«Надо». Вася встал.
- Степан, мы пошли. Спокойной вахты.
- Мр-р…
Вася знал, где картина с таинственным городом. Оказавшись в рубке, он сбросил у штурвала бушлат и вытащил холст на тяжелом подрамнике из-за других полотен. Прислонил его к стенке. Потом Вася взял с полки электрический фонарик Филиппа и осветил картину.
Свет лампочки был желтый, но в ту же минуту луна словно по заказу выдвинулась из-за края окна у Васи за спиной. Смешала свой голубоватый свет с электрическим. И эта смесь была необычного, сказочно-театрального оттенка. Цветные пятнышки послушно превратились в город, но сейчас он казался не таким, как прежде. Более живым, что ли. Да! Похоже, что зашевелились деревья. И мальчик в углу, кажется, тоже шевельнулся.
Вася стал вглядываться внимательней. Колесо затеплело у него в руке.
«Что?» - напряженно спросил Вася.
«Ничего. Стой и смотри…»
Вася смотрел. Его окутывала сладковатая сонливость (на миг показалось даже, что он не стоит, а лежит на лавке, укрывшись до носа теплым бушлатом), но в то же время все он видел очень четко.
Картина словно отодвигалась. И вырастала. Делаюсь похожей на панорамный киноэкран. Его края качали охватывать Васю с двух сторон, город становился большим, почти настоящим.
«Знаем мы такое дело,- снисходительно подумал Вася.- Это сон, вот и все. Не привыкать…»
С городских улиц долетал пушистый ветерок с запахом незнакомой травы. Эта трава - с перистыми листьями и белым мелкоцветьем - качала верхушками уже у самых Васиных колен. Сквозь нее протянулся узенький тротуар из желтых плиток.
«Ну, давай…» - поторопило Васю Колесо.
Послышалась тихая полузнакомая музыка.
Вася поставил Колесо на плитки, прыгнул на педали и въехал в город.
БАРАШКОВ ПЕРЕУЛОК
Сразу стало ясно, что это необыкновенный город. Хотя бы потому, что в Осинцеве была ночь, а здесь солнечное утро. Оно дышало прохладой, но не зябкой, а радостной. И сверкало росой. Пока Вася ехал через траву, его штаны и рубашка вымокли от множества капель, к материи прилипли мелкие листики. Но как только Вася оказался на площади, «сафари» высох и листики осыпались.
Вася стал оглядываться.
Площадь напоминала ту, что в Осинцеве, Водопроводную. Только покрывал ее не асфальт, а ровные разноцветные плиты, которые складывались в узоры. И башня была гораздо выше и красивее - из ярко-красного кирпича, с белыми арками и орнаментами, с множеством узких стеклянных окон. Стекла сверкали на солнце. А еще сверкали фигурные бронзовые стрелки на круглых часах у самого верха башни.
Часы показывали половину девятого. Большая стрелка шевельнулась, и раздался медный удар (казалось, вся башня наполнилась этим звоном). И сразу на площади стали появляться мальчики и девочки - на скейтах, самокатах, велосипедах. Некоторые казались знакомыми. По крайней мере, проезжая мимо Васи, они окликали его:
- Перепёлкин, привет!
- Привет…- отвечал он и думал, что надо их спросить: где тут Барашков переулок? Но ребята проносились очень быстро. И устраивали вокруг башни пеструю карусель. Вася заметил, что все они в звездных футболках - алых, васильковых, желтых, салатовых, изумрудных с белыми звездами. Или наоборот - футболки белые, а звезды на них разноцветные. И он пожалел, что не надел свою - белую, на которой лучистые зеленые звезды.
«Это вовсе даже неважно,- строго сказал он себе.- Ты должен думать о поисках, а не о наряде». Но тут же увидел, что на нем та самая футболка.
Вася не очень удивился. Ему вдруг вспомнилось, что будто бы дома, перед тем как ехать па пароход, он сбросил рубашку «сафари» и натянул вот эту майку.
«И в конце концов, это все равно сон»,- сказал себе Вася.
«Не городи ерунду! - строго одернуло его Колесо.- Если это сон, зачем искать Барашков переулок? Как ты приведешь оттуда Олю к Филиппу?»
«А если не сон… то что?»
«Смотри внимательно».
Из башни вышел круглый человечек в удивительной одежде - в зеленом фраке, с пышным белым бантом на груди и в черном блестящем цилиндре. Приставил ко рту ладони, закричал:
- Внимание, внимание и еще раз внимание! Сейчас даем старт большому летнему соревнованию!
Согнувшись до самых плит, толстячок резво засеменил через площадь. За ним тянулась тонкая белая черта. Очевидно, в пальцах толстячка был мел. Достигнув края площади, толстячок поспешил обратно и у середины черты написал на плитах большущие буквы: STARS. Вася стоял неподалеку. И не удержался, громко сказал:
- Извините, но вы ошиблись! Надо написать не «Старс», а «Старт»!
