– Не знаю, – пожал плечами Чейз, – какая-то возможность всегда найдется. Когда-нибудь, может статься, я это выясню.
– Что теперь будем делать? – спросила она.
– Едем к Луизе Элленби, как и собирались. Уж теперь-то этого подонка просто необходимо выследить.
Пока он заводил двигатель, она сказала:
– Ну и нервы у тебя! Ты, похоже, даже не взволнован.
– Как бы не так, – возразил он. – По-моему, я еще ни разу в жизни так не беспокоился. – Он знал, что ему нельзя выплескивать эмоции, нужно сохранить ненависть к Судье. Она поможет победить, если он не разбазарит ее по пустякам.
Луиза Элленби открыла дверь, облаченная в пижамную куртку с синим цветочным узором, которая едва прикрывала ее ягодицы; вид у нее был весьма зазывный.
– Я знала, что вы вернетесь за обещанной наградой… – защебетала было она, но тут увидела Гленду и воскликнула:
– Ой!
– Можно войти? – спросил Чейз. Она в смущении отступила и закрыла за ними дверь.
Чейз представил Гленду как своего близкого друга, хотя понял, что Луизе и так все ясно. Она надула губки – не по-женски, а совсем по-детски – и сказала:
– Не хотите выпить на этот раз?
– Нет, – отказался Чейз. – У нас всего несколько вопросов, мы надолго не задержимся.
– А я выпью. – Она прошла через комнату и соорудила себе напиток. Какой – Чейз не смог определить. Она стояла, отставив правое бедро, так что пижамная куртка слегка топорщилась на ее круглых крепких ягодицах, которые казались мягкими и белыми на фоне загорелых ног. Вернувшись, она села так, что на какой-то миг совсем оголилась, потом заложила ногу на ногу, скрыв от взгляда самое интересное. – Что это за вопросы?
Чейзу стало неловко. Он видел, что Гленда просто-таки наслаждается его смущением и яростью девочки. Она сидела на одном из жестких стульев и выглядела восхитительно, так же положив ногу на ногу. Однако ее ноги были куда соблазнительна нее, несмотря на весьма откровенную наготу молодой хозяйки дома.
– Ты сказала, что гуляла с Майком год до того, как.., как его убили, – перешел к делу Чейз.
– Ну да, примерно. – Луиза взглянула на Гленду, на ее ноги, потом перевела взгляд на Чейза и не сводила с него глаз до самого их ухода. – А что?
– Ты никогда не замечала, чтобы вас кто-нибудь преследовал – следил за вами?
– В последнее время? Нет.
– Не только в последнее время, недели, может, даже месяцы назад.
Она подумала, отпила из своего стакана и наконец сказала:
– В начале года, в феврале или в марте, что-то такое было.
Чейз почувствовал, как у него перехватило дыхание: он боялся произнести даже слово из какого-то суеверного страха, что все окажется напрасным и они уйдут, так и не узнав ничего нового. Наконец он спросил:
– Что ты имеешь в виду?
– – Ну, в первый раз, тогда Майк сказал, что какой-то тип преследует нас, я только посмеялась. – Она нахмурилась, видимо вспомнив, как беспечно смеялась тогда, думая теперь, что была слишком легкомысленна. – Дикая идея, прямо как в кино. Майк вообще был такой: то одна фантазия, то другая. Он, знаете ли, собирался стать знаменитым художником. Сначала намеревался работать в мансарде, как монументалист. Потом – сделаться книжным иллюстратором, а после этого – промышленным дизайнером. Он никак не мог решить, кем именно, но обязательно хотел стать знаменитым и непременно разбогатеть. Мечтатель. – Она покачала головой, такая мудрая задним числом, знающая, что мечты и планы зачастую не сбываются.
– Так что там насчет преследования? – осторожно спросил Чейз. Он избегал жестко гнуть свою линию, чтобы не рассердить девушку, потому что знал: такой уж у нее характер: чуть что, замкнется и не скажет ни слова. С другой стороны, ему не хотелось сидеть тут до утра, выслушивая биографию Майкла Карнса.
– Это был человек в 'фольксвагене', – сказала Луиза. – В красном 'фольксвагене'. Послушав Майка с неделю, я и сама стала приглядываться и поняла, что это не фантазия. Кто-то действительно ездил за нами в красном 'фольксвагене'.
– Как выглядел тот человек?
– Я его так и не рассмотрела. Он держался далеко позади и всегда парковал машину подальше от нас, если выходил из нее. Но Майк его знал.
Чейзу на миг показалось, будто у него едет крыша, жутко захотелось схватить Луизу и вытрясти из нее все без этой тягомотины с вопросами и ответами. Сдержавшись, он спокойно спросил:
– Кто же был этот человек в 'фольксвагене'?
– Не знаю, – произнесла она. – Майк мне не говорил.
– И тебе не было интересно? – не поверил он.
– Конечно было. Но когда Майку что-нибудь втемяшится в голову, его не переубедишь. Однажды вечером, когда мы ехали в 'Даймонд-Делл' – это такое водительское кафе на Галасио, – он вышел из машины, подошел к тому типу в 'фольксвагене' и поговорил с ним. Вернувшись, он сказал, что знает его и что тот больше не будет мозолить глаза. Так оно и оказалось. Тот тип уехал и больше за нами не следил. Я так и не узнала, что это была за история.
– Но что-то же ты думаешь об этом, – настаивал Чейз. – Не может же быть, чтобы ты успокоилась, не попытавшись узнать поточнее.
Она отставила свой стакан и сказала:
– Майк не хотел говорить об этом, и я, кажется, знаю почему… Тот тип, как я полагаю, клеился к нему.
– Гомосексуалист, – подытожил Чейз.
– Это только мои домыслы, – сказала Луиза. – У меня нет доказательств. – Она взялась было за стакан и вдруг просияла:
– Слушайте, так вы думаете, что это и есть тот тип с кольцом?
– Может быть, – уклончиво ответил Чейз.
– Кто он такой?
– Пока не знаю, но узнаю. – Он поднялся, Гленда тоже встала.
– Держу пари, это он и есть! – воскликнула Луиза.
– И вот еще что, – спохватился Чейз. – Мне нужен список друзей Майка, ребят его возраста, с которыми он был близок.
– А девушек? – спросила она чуть-чуть вызывающе.
Он на миг задумался и решил, что вряд ли парень в возрасте Майка станет обсуждать такие вещи со своими девушками, ведь сам факт, что к нему клеится гомосексуалист, способен поставить под вопрос его собственную мужественность. А вот своим сверстникам он вполне мог преподнести это как шутку, чтобы посмеяться.
– Нет, только мальчики, – уверенно сказал он.
– Сколько?
– Пять или шесть.
– Это, наверное, слишком много. У Майка не было столько друзей. Я знаю только троих.
– Что ж, достаточно и этого.
Она взяла с письменного стола листок бумаги и печатными буквами записала три фамилии. Потом встала, отнесла на место ручку и протянула ему листок. Все эти вставания и хождения были явно продуманы и предназначались для того, чтобы он мог бросить несколько мимолетных взглядов на то, что, по ее мнению, сулило ему райское блаженство.
– Спасибо, – поблагодарил он, увидев адреса рядом с фамилиями, и подумал: интересно, с кем из
