Заговор Аквитании

— Вы говорите как мальчишка, пытающийся сойти за взрослого. Уходите.

Фитцпатрик бросился вперед и преградил путь Джоэлу:

— Поймите же, прошу вас, я могу и хочу вам помочь. Это правда! Я знаю язык, а вы нет! У меня есть связи, у вас их нет!

— Но у вас есть и свое представление о сроках, которые не устраивают меня. Уйдите с дороги, морячок.

— Прекратите, прошу вас! — взмолился морской офицер. — Я готов отказаться от многого, но не списывайте меня с корабля.

— Простите, не понял?

Фитцпатрик неловко переступал с ноги на ногу.

— Вам ведь тоже случалось сцепиться с тем, кто сильнее вас, не так ли, советник?

— Я всегда знал соотношение сил.

— Бывает, что драка — единственный способ выяснить это.

— Со мной такого не бывает.

— Следовательно, моя ошибка состоит в том, что я недооценил вас; обстоятельства сложились не в мою пользу. С кем-нибудь другим это, может, и прошло бы.

— Вы говорите сейчас о тактике. Но двухдневный срок вы назначили совершенно серьезно.

— Вы чертовски правы — назначил, — согласился Коннел, утвердительно кивая. — Я хочу все это разоблачить. Хочу, чтобы виновные расплатились полной мерой! Поймите, Конверс, я просто с ума схожу от злости! Нельзя допустить, чтобы история эта сошла им с рук. Любая затяжка влечет за собой безразличие, вы это знаете не хуже моего. Вы когда-нибудь пытались пересмотреть старое дело? Я пытался несколько раз — когда был уверен, что допущена явная несправедливость. Это меня кое-чему научило — система не любит такого! И знаете почему?

— Знаю, — сказал Джоэл. — В производстве слишком много новых дел, и награды дают только за них.

— Точно… Но Пресс заслуживает большего. Миген — тоже.

— Да, он, точнее, они этого заслуживают. Но есть одно обстоятельство, которое Пресс Холлидей учитывал лучше нас с вами. Если говорить без обиняков, жизнь его — ничто по сравнению с тем, что может произойти.

— Звучит весьма жестоко, — заметил офицер.

— Зато точно отражает суть дела, — сказал Конверс. — Ваш зять собственными руками припечатал бы вас к ковру, если бы вы, войдя в игру, попытались устанавливать в ней свои правила. Бросьте это, капитан. Отправляйтесь лучше на похороны.

— Нет, я должен быть в вашей команде. Я снимаю установленный срок.

— Какое великодушие!

— Господи! Вы не понимаете, о чем я.

— Нет, пока не понимаю, о чем вы.

— Игра ведется по вашим правилам, — сказал Фитцпатрик и кивнул, как бы признавая этим свое поражение. — Я буду выполнять ваши приказы.

— Почему? — спросил Джоэл, глядя своему собеседнику в глаза.

Тот не отвел взгляд.

— Потому что Пресс доверял вам. Он говорил, что для этого дела вы — самый лучший.

— Если не считать его, — добавил Конверс, и выражение его лица наконец смягчилось, появилась даже тень улыбки. — Хорошо, я вам верю, но тут действуют жесткие правила. Либо вы принимаете их, либо списываетесь на берег.

— Что ж, излагайте ваши правила. Буду корчиться так, чтобы вы не заметили моих страданий.

— Да, помучиться вам придется, — согласился Джоэл. — Начнем с того, что я буду сообщать вам лишь те сведения, которые вам необходимо знать в каждом конкретном случае. Выводы из них будете делать сами; это даст вам некоторую свободу, а уж как вы будете добывать новые доказательства — ваше дело.

— Суровое правило.

— Ничего не поделаешь. Иногда для облегчения задачи я буду называть вам какое-нибудь имя, это всегда будет имя, на которое вы могли бы выйти и без моей помощи. Вы достаточно изобретательны и сами придумаете источник, из которого вы его якобы почерпнули. Это хоть в какой-то мере обезопасит вас.

— Мне несколько раз приходилось проделывать это в портовых притонах.

— Правда? Ну и как удалось сыграть?

— Что?

— Не важно, думаю, вы на это уже ответили. Вы ведь не в белых одеждах туда спускались, не как капитан третьего ранга?

— Нет, черт побери.

— Но теперь вы их наденете.

— И все же вам придется сказать мне хоть что-то.

— Я сделаю для вас “выжимки” с множеством весьма абстрактных наблюдений и минимумом фактов. По мере продвижения — если мы вообще будем продвигаться — вы будете узнавать все больше и больше. Если вы решите, что картина проясняется, дайте мне знать. Это очень важно. Мы не можем подвергать риску все дело, если вы вдруг начнете руководствоваться ложными суждениями.

— Кто это — мы?

— Я бы и сам хотел это знать.

— Милая ситуация.

— Да уж!

— А почему бы вам не посвятить меня во все прямо сейчас? — спросил Фитцпатрик.

— Потому что Миген уже потеряла мужа. Я не хочу, чтобы она потеряла еще и брата.

— Я готов и к этому.

— Кстати, сколько еще времени у вас в запасе? Вы ведь на военной службе?

— Мне предоставлен отпуск на тридцать суток, его можно продлить. Сами понимаете — единственная сестра с пятью детишками, у которой убили мужа. Практически я могу продлить его на любой срок.

— Будем считать, что у вас тридцать суток, капитан. Это намного больше того, что нам отпущено.

— Рассказывайте, Конверс.

— Давайте прогуляемся, — сказал Джоэл, снова направляясь к Альтер-Цоллю с его полуразрушенной стеной и открывавшимся видом на Рейн.

В “выжимках”, сделанных Конверсом, излагалась суть сложившейся ситуации: определенные лица из различных стран вступили в сговор и, используя свое влияние, отправляют в обход закона значительные партии оружия и технологической информации враждебным странам, правительствам и организациям.

— С какой целью? — спросил Фитцпатрик.

— Я мог бы ответить — с целью обогащения, но вы поймете, что это не так.

— В качестве одной из побудительных причин — вполне возможно, — сказал морской офицер. — Но в этом случае влиятельные люди — а под “влиятельными” я подразумеваю людей, которые могут не считаться с существующими законами, — действовали бы в одиночку или, в крайнем случае, мелкими группами в пределах своих стран. Им было бы незачем координировать свои действия с другими. По законам рынка так они только дробили бы получаемые доходы.

— Отличное попадание, советник.

— Так какова же их истинная цель? — Фитцпатрик взглянул на Джоэла. Сейчас они снова шагали в направлении проема в каменной стене, где стояла бронзовая пушка.