результате их капиталы либо теряются, либо поступают в казначейство как выморочное имущество.
— Серьезно?
— Ein, zwei, drei… [33] Поверьте мне, те люди мечтают именно об этом.
— И вы считаете это удобным предлогом?
— А что бы вы сами сказали о наследстве в миллион с чем-нибудь долларов, оставленном скромным пивоваром где-нибудь на нашем Среднем Западе?
— Неплохая идея, — одобрил Джоэл. — Считайте, вы уже на борту.
В их беседе не упоминалось слово “Аквитания”, не были названы имена Джорджа Маркуса Делавейна, Жака Луи Бертольдье или Эриха Ляйфхельма, как и прочие двадцать с чем-то имен из госдепартамента и Пентагона. Не было и подробного анализа действий сети, изложенного в различных досье, которые оказались в распоряжении Конверса, и того, что он узнал от Эдварда Биля с острова Миконос. Приоткрывая Коннелу Фитцпатрику лишь общие контуры организации, Джоэл исходил из соображений весьма далеких от альтруизма. Если военного юриста схватят и подвергнут допросу — каким бы жестоким ни был этот допрос, — из него мало что удастся вытянуть.
— Не слишком-то много вы мне рассказали, — заметил Фитцпатрик.
— Вполне достаточно, чтобы вам проломили череп. Поверьте, я слов на ветер не бросаю.
— Я тоже.
— В таком случае считайте меня великодушным парнем, — сказал Конверс, и оба они направились в сторону ворот Альтер-Цолля.
— С другой стороны, — продолжал зять Холлидея, — вы испытали в своей жизни куда больше, чем я. О многом я узнал из приложенных к вашему личному делу секретных досье — не одного, а нескольких, их сопоставили с досье других бывших военнопленных. Ваши были особенными. Согласно показаниям большинства узников этих лагерей, ваше мужество помогало им держаться… во всяком случае, до тех пор, пока вы не угодили в одиночку.
— Они ошибались, морячок. Меня трясло от страха, и могу сказать, я бы пошел на что угодно, лишь бы спасти свою шкуру.
— Этого в досье нет. В них говорится…
— Это меня не интересует, капитан, — отрезал Джоэл (в тот момент они проходили через украшенные резьбой ворота). — Есть срочная проблема, которую вы можете помочь мне решить.
— Какая?
— Я обещал позвонить Даулингу на мобильный телефон, но не знаю, как попросить об этом телефонистку.
— Вон там телефонная будка, — сказал Коннел, указывая на белый пластиковый пузырь на бетонном столбе у обочины. — У вас есть его номер?
— Где-то должен быть, — ответил Конверс, роясь в карманах. — Вот он. — Конверс протянул офицеру клочок бумаги, отделив его от кредитных карточек.
— Fraulein, geben Sie mir bitte sieben, drei, vier, zwei, zwei [34] . — Фитцпатрик говорил как заправский немец. Он бросил несколько монет в щелку металлического ящика и обернулся к Джоэлу: — Пожалуйста, сейчас соединят.
— Не уходите. Попросите его… скажите, звонит адвокат, тот, из отеля.
— Guten Tag, Fraulein. Ist Herr… [35] О нет, я говорю по- английски. И вы говорите? Нет, я звоню не из Калифорнии, но это срочно… Даулинг… Мне нужно связаться с…
— Калебом, — быстро подсказал Джоэл.
— С Калебом Даулингом. — Моряк прикрыл ладонью трубку. — Что это за имя такое?
— Так называют людей в туфлях от Гуччи.
— Что?… Oui, ja, да, спасибо. Сейчас его позовут. Берите. — И Фитцпатрик передал трубку Джоэлу.
— Джо?
— Да, Кэл. Я обещал позвонить вам сразу же после встречи с Фоулером. Все в порядке.
— Нет, мистер юрист, не все в порядке, — холодно возразил актер. — Нам нужно серьезно поговорить, должен вам сказать, только что сыграл в ящик один парень.
— Не понимаю.
— В Париже умер какой-то человек. Так вам понятнее?
— О Боже! — У Конверса перехватило горло, он почувствовал, как кровь отливает от лица. На какое-то мгновение ему показалось, что сейчас его вырвет. — Значит, они добрались до вас, — прошептал он.
— Примерно час назад здесь был представитель немецкой полиции. И на этот раз у меня не было сомнений относительно личности гостя. Самый настоящий полицейский.
— Просто не знаю, что вам и сказать, — запинаясь, проговорил Джоэл.
— Вы действительно сделали это?
— Я… я полагаю, что да, — сказал Конверс, глядя на диск телефона-автомата, но видя перед собой залитое кровью лицо человека в парижском переулке, чувствуя липкую кровь на своих руках.
— Ах, вы полагаете? Знаете ли, в таком деле хотелось бы услышать нечто более определенное.
— В таком случае — да. Отвечаю вам: да, я это сделал.
— И у вас были на то причины?
— Я считаю, что были.
— Мне бы хотелось послушать обо всем этом, но только не сейчас. Назовите место, где бы мы могли встретиться.
— Нет! — воскликнул Джоэл несколько смущенно, но весьма решительно. — Я не могу впутывать вас. Держитесь от этого подальше!
— Тот парень оставил мне визитную карточку и просил позвонить, если вы объявитесь. Толковал что-то о сокрытии информации, о соучастии в преступлении…
— И он был прав, абсолютно прав! Ради Бога, расскажите ему все, Кэл! Всю правду. О том, как мы проболтали несколько часов в самолете, как вы сняли для меня номер, сняли вы его на свое имя, не желая вводить меня в расходы. Не скрывайте ничего! Расскажите даже об этом нашем разговоре!
— А почему я молчал раньше?
— Ничего страшного, вот теперь вы ему все говорите. Для вас это было шоком, я — ваш соотечественник, и оба мы в чужой стране. Вам нужно было время, чтобы подумать, поразмыслить. Мой звонок заставил вас опомниться и начать действовать разумно. Скажите ему, что вы обвинили меня в преступлении и я не отрицал его. Будьте с ним откровенны, Кэл.
— И до какой степени? Говорить ему о Фоулере?
— Можно сказать, но не обязательно. Поймите меня правильно — у него другая фамилия, и, даю вам слово, он не имеет отношения к Парижу. Упоминание о нем может привести к нежелательным осложнениям.
— Сказать ему, что вы в Альтер-Цолле?
— Именно отсюда я и звоню вам.
— Теперь вы не сможете вернуться в “Кенигсхоф”.
— Ерунда, — торопливо заверил его Джоэл, стараясь поскорее закончить этот разговор, чтобы иметь возможность подумать. — Багаж мой в аэропорту, и там мне тоже нельзя появляться.
— У вас еще был портфель.
— О нем я позаботился. Он в надежном месте. Актер помолчал и затем медленно сказал:
— Значит, вы советуете мне оказать полную поддержку полиции и рассказать им всю правду?
— Не упоминая, однако, о фактах, не связанных с данным делом. Да, именно это я вам советую, Кэл. Только так вы докажете свою непричастность к этой истории.
— Разумный совет, Джо-Джоэл, и я бы с удовольствием им воспользовался, да только боюсь, что ничего из этого не выйдет.
