мирового сообщества новость о появлении неизученной смертельной болезни?
— Смертельной болезни? — Малкович наклонился вперед, внезапно настораживаясь. В его глазах блеснула тревога. — Продолжайте, — негромко попросил он.
Фиона рассказала обо всем, что они со Смитом успели узнать от Петренко и Кирьянова, умолчав лишь про то, что ей известно об убийстве обоих врачей. И о распространении таинственного недуга за пределами России. Когда она договорила, миллиардер поджал губы.
— А у вас есть какие-нибудь доказательства? Вы уверены, что это заболевание не чья-то выдумка?
— Доказательства? Пока нет. Остальные врачи из ЦКБ отказались со мной разговаривать, а истории болезни держат под замком, — сообщила Фиона, качая головой. — Надеюсь, вы понимаете, насколько серьезна опасность? Если Кремль — или Министерство здравоохранения — продолжит умалчивать о заболевании в нелепой попытке избежать паники либо пристального внимания со стороны Запада, последуют катастрофичные последствия.
Малкович поморщился.
— В самом деле. Политика и экономика могут сильно пострадать. Мировая общественность и финансовые рынки, если узнают, что россияне хранят в секрете известие о новой страшной болезни вроде СПИДа, придут в бешенство.
— А меня больше волнуют человеческие жизни, — спокойно произнесла Фиона.
Губы Малковича тронула холодная улыбка. Он взглянул на журналистку с еще большим уважением.
— Чего же вы хотите от меня, мисс Девин? Полагаю предыдущие ваши вопросы были лишь прелюдией главного разговора — об этой самой медицинской тайне?
— Не совсем так, — ответила Фиона, слегка краснея. — Но, да, я действительно надеюсь, что вы поможете мне, используя свое влияние, пролить свет на историю с таинственной болезнью.
— Хотите, чтобы я помог вам представить миру очередную газетную сенсацию? — переспросил Малкович. — Чисто по доброте душевной?
Фиона улыбнулась, умышленно придавая лицу то же выражение недоверчивости, что светилось во взгляде миллиардера.
— О вашей склонности к благотворительности ходят легенды, мистер Малкович, — сказала она. — И потом, вы прекрасно знаете, как важна газетная слава.
— И как опасен газетный позор, — добавил миллиардер, сардонически усмехаясь. — Ладно, мисс Девин, — сдался он, качая крупной головой. — Попробую помочь вам, в чем сумею, хотя бы исключительно в корыстных целях.
— Спасибо, — проговорила Фиона, закрывая блокнот и грациозно поднимаясь с кресла. — Очень великодушно с вашей стороны. Мои координаты у ваших людей есть.
— Не стоит благодарности, — ответил Малкович, тоже вставая. Его лицо посерьезнело. — Если то, о чем вы поведали, — правда, постараемся общими усилиями исправить чью-то роковую ошибку.
Джон Смит шагал по аллее тихого парка — знаменитых Патриарших прудов. Под ногами хрустел лед, все еще сковывавший землю. Рев автомобилей с Садового кольца был едва слышен, вдали, на площадке для игр, резвилась и смеялась ребятня. Из-за темных стволов и оголенных веток выглядывали чудные скульптуры — изображения героев популярных в девятнадцатом веке басен.
Дойдя до большого замерзшего пруда в центре парка, Смит остановился и, пытаясь согреться, засунул руки в карманы. Летом тут было совсем иначе: улыбающиеся лица, солнце, пение птиц. А зимой царили тоска и одиночество.
— Однажды на Патриарших побывал сам дьявол, знаете? — послышался из-за спины негромкий женский голос.
Смит повернул голову.
Совсем недалеко, между двух обнаженных лип стояла Фиона Девин. Темные волосы спрятаны под меховой шапкой, на щеках румянец. Она подошла ближе.
— Дьявол? В прямом или переносном смысле?
Фиона улыбнулась зелено-голубыми глазами.
— Всего лишь в художественном произведении. Во всяком случае, кое-кто на это очень надеется. — Она кивком указала на пруд. — Михаил Булгаков начинает с описания этих мест свой знаменитый роман «Мастер и Маргарита». Здесь якобы появляется Сатана, задумавший поглумиться над атеистической Москвой времен Сталина.
Смит поежился — видимо, от холода, по крайней мере так ему хотелось думать.
— Да уж, отличное место мы выбрали для встречи, — сказал он, улыбаясь. — Пустынное, холодное и проклятое. Не хватает только саней, запряженных воющими волками, — то есть погони.
Фиона усмехнулась.
— Это что, задушевный пессимизм, приправленный черным юмором? По-моему, полковник, вы впишетесь в здешнюю жизнь быстрее, чем я думала. — Она подошла ближе и тоже остановилась у самого пруда. — Мои люди проверили врачей и ученых из вашего списка. Я готова передать вам сведения, — произнесла она без предисловий, значительно понизив голос.
Смит от удивления тихо свистнул.
— Слушаю.
— Самый надежный и безопасный вариант — доктор Елена Веденская, — сказала Фиона уверенно.
Смит медленно кивнул. За последние несколько лет с Веденской, как и с Петренко, он неоднократно встречался на конференциях. Перед глазами возник расплывчатый образ весьма непривлекательной аккуратной женщины лет пятидесяти с небольшим — женщины, благодаря упорству, уму и профессионализму добравшейся в своей сфере до самых вершин. Веденская возглавляла отделение молекулярной биологии в Центральном НИИ эпидемиологии. Так как институт считался одним из ведущих центров по исследованию инфекционных заболеваний в России, Веденскую непременно должны были вовлечь в изучение таинственной болезни.
— А почему вы считаете, что ей можно доверять? Есть какая-то причина?
— Есть, — сказала Фиона. — Доктор Веденская — сторонница демократии и политических реформ, — добавила она вполголоса. — Выступала за преобразования, еще когда была студенткой, в брежневскую эпоху. Балом в те времена правила коммунистическая партия.
Смит прищурился.
— Значит, за Веденской следят фээсбэшники.
— Наверняка, — согласилась Фиона, пожимая плечами. — Только в настоящее время в ее личном деле ложные сведения. Согласно им Елена Веденская — надежная, политически пассивная гражданка.
Смит вскинул бровь.
— Кто-то подменил ее досье? Неужели такое чудо возможно?
— Об этом я расскажу вам лишь в случае крайней необходимости, полковник. Сами понимаете.
Смит кивнул, принимая упрек.
— Понимаю. Как, по-вашему, мне лучше к ней обратиться? Через институт?
— Разумеется, нет, — ответила Фиона. — Я почти уверена, что все звонки, поступающие в московские больницы и научно-исследовательские учреждения, прослушиваются. — Она протянула ему клочок бумаги с аккуратно выведенными женской рукой десятью цифрами. — К счастью, у Веденской есть сотовый, номер нигде не зарегистрирован.
— Позвоню ей сегодня же, — решил Смит. — Попрошу о встрече вечером, в каком-нибудь ресторанчике, подальше от института. Якобы просто как давний знакомый, коллега.
— Разумно, — одобрила идею Фиона. — Но столик закажите на троих.
— Вы тоже придете?
— Да, — ответила она, шаловливо улыбаясь краешком рта. — Если, конечно, вы не затеяли за Веденской приударить.
