В гостиной одной из них стоял у окна подполковник Джонатан Смит. Час был поздний, почти полночь, улицы практически безмолвствовали. Проехавшая мимо сине-белая милицейская машина свернула налево и направилась по мосту в сторону Кремля. Вскоре красный свет ее задних габаритных огней поглотила кромешная зимняя тьма. Смит отпустил тяжелую штору, повернул голову и с прищуром взглянул на Кирова.
— Вы уверены, что здесь мы в полной безопасности?
Русский пожал плечами.
— В полной? Нет, этого я гарантировать не могу. Но более надежного убежища за столь короткий срок, клянусь, я при всем своем желании не нашел бы. — Он улыбнулся. — Владелец дома — мой давний приятель, обязан мне многим, в частности свободой и жизнью. Но главное, что он сдает квартиры в основном бизнесменам, которые приезжают в Москву на короткий срок. Вы с Фионой ни у кого не вызовете подозрений.
Смит кивнул. Киров был прав. В столь огромном городе, как Москва, жильцы особо пристально следили за соседями и, если замечали за ними какую-либо странность, могли тут же обратиться к властям. В этом же доме все задерживались ненадолго, поэтому никто не должен был сосредоточить на американцах внимание.
— Как долго мы можем здесь пробыть, не причиняя ни вам, ни владельцу неприятностей?
— Два-три дня — точно, — ответил Киров. — Может, дольше. А потом вам лучше переехать в другое место, я бы посоветовал за пределы города.
— А вы? — негромко спросила Фиона. Бледная, изможденная после кровавой сцены в «Скорой», она сидела на диване, пристально глядя то на Смита, то на Кирова. Записи Елены Веденской лежали перед ней на кофейном столике рядом с блокнотом, в котором они со Смитом записывали примерный перевод неясных медицинских жаргонизмов и терминов. Работу прервал Киров, который ненадолго уходил за продуктами и необходимыми туалетными принадлежностями. Покупку новой одежды пришлось отложить до утра.
— Я? — Киров покачал головой. — Мне бояться нечего. Уверен: охотники за вами мое лицо так и не рассмотрели. — Его глаза ничего не выражали. — Во всяком случае, оставшиеся в живых.
— А «Нива»? По ней нельзя на вас выйти?
— Нет, — уверенно ответил Киров. — Я купил ее за наличные, через нескольких посредников. На меня она никого не выведет.
— Остается еще одна проблема, — сказал Смит.
Киров вскинул бровь.
— Какая?
— В прошлом мы работали вместе, здесь и в Вашингтоне, — напомнил Джон. — Эти люди, кем бы они ни были, знают, как меня зовут и наверняка кое-что из моей биографии. Рано или поздно им придет в голову поинтересоваться, чем занимается теперь Олег Киров, генерал ФСБ в отставке.
— Вряд ли, — просто возразил россиянин. Его зубы блеснули в быстрой кривой улыбке. — Видите ли, перед уходом я позаботился о том, чтобы некие сверхсекретные бумаги... исчезли. Уверяю вас, на Лубянке не сохранилось ни единого документа, в котором упоминалось бы о моем знакомстве со знаменитым подполковником Джонатаном Смитом. — Он пожал широкими плечами. — Если помните, даже в ту пору о нашем временном сотрудничестве не знал почти никто, за исключением избранных.
Смит кивнул, вспоминая.
Внезапно осознав, что и у него почти больше нет сил, он пересек комнату и тяжело опустился в старое кресло напротив Фионы. Волна адреналина, хлынувшая во время борьбы с противниками в кровь, постепенно уходила, наваливались слабость и усталость. Было приятно устроиться в кресле, несмотря на осознание того, что передышка не продлится долго. Джон снова посмотрел на Кирова.
— Ладно, будем считать, что вы пока в безопасности. Замечательно — одной серьезной проблемой меньше. И все же мне хотелось бы знать, какую конкретно роль вы играете во всей этой неразберихе? — Он слабо улыбнулся. — Только не подумайте, что я вас в чем-то подозреваю. Глупо было бы после того, как вы нас обоих спасли от верной гибели. И все же мне интересно: как вы узнали, что происходит? Откуда взялись? С оружием, на машине, по которой вас невозможно вычислить?
— Фиона попросила меня последить за вами с некоторого расстояния во время встречи с доктором Веденской, — сказал россиянин ровным тоном. — Я с удовольствием выполнил ее просьбу.
— У Олега личное консультационно-охранное предприятие, в основном по оказанию помощи людям, которые занимаются в Москве бизнесом, — объяснила Фиона Девин. Впервые с того момента, когда их захватили, ее глаза опять блеснули едва уловимым озорством. — Но у него и множество других клиентов.
— Включая таинственного мистера Клейна, — добавил Киров невозмутимо. Его губы растянулись в широкой улыбке. — В общем, Джон, мы снова коллеги.
Смит медленно кивнул, наконец-то сообразив, как обстоят дела. Российский офицер ФСБ в отставке оказывал Фионе Девин содействие и входил в состав московской команды «Прикрытия». В правительстве у него по сей день сохранялись надежные связи, что играло для операции крайне важную роль. Вот почему Фионе удалось столь скоро проверить, кто из перечисленных в списке Смита врачей был наиболее надежен. Вот почему она была уверена в том, что из дела Елены Веденской, хранившегося в ФСБ, исчезла вся представлявшая опасность информация. Сколько еще документов Киров умудрился уничтожить, прежде чем система Дударева вытеснила его из своих структур?
Смит внимательнее всмотрелся в седоволосого великана, размышляя, как тому удавалось столь долгое время совмещать работу на американскую разведку со службой в российском органе безопасности? Двойственная верность попахивала бедой. Сталкиваясь с проблемой выбора между абстрактными идеалами и национальными, кровными привязанностями, большинство людей, даже самых достойных, ломались. Смит высказал свои мысли вслух.
— Я до сих пор российский патриот, — выпалил Киров. Мышцы его лица, особенно в районе челюсти, заметно напряглись. — Но при этом не слепой и не лишен способности здраво рассуждать. Дударев и его приближенные ведут страну назад, во тьму, по проторенной дорожке тирании, к полному разрушению. Пока ситуация такова и пока сотрудничество с США не представляет для России угрозы, я не вижу в своих связях с вами ничего дурного. — Он взглянул американцу прямо в глаза. — Когда-то мы боролись со злом бок о бок, Джон, и вместе проливали кровь. Поверьте мне еще раз. Неужели это так трудно после всего, на что я ради вас сегодня пошел?
— Нет, разумеется, нет, — ответил Смит, внезапно осознав, что своими подозрениями оскорбляет Кирова. — Простите, Олег. — Он поднялся с кресла и протянул руку. — Напрасно я усомнился в вашей честности и порядочности.
— Будь я на вашем месте, возможно, тоже усомнился бы, — признался россиянин. — Подозрения в наших шпионских играх — безусловное правило.
Оба несколько смущенные, они обменялись рукопожатиями.
— Теперь, когда выяснилось, что и вы и Олег — люди честные, благородные, надежные, словом, воплощения всяческих добродетелей, может, подсобите мне разобраться до конца с записями Веденской? — поинтересовалась Фиона у Смита. Она кивнула на бумаги. — По-русски я говорю свободно. Но в современной медицинской терминологии — почти полный профан. Если вы не объясните мне значения всех этих фраз, я так ничего и не переведу на понятный английский.
Смит, все еще слегка красный и сконфуженный, улыбнулся, найдя ее упрек вполне справедливым, вернулся на диван и придвинул к себе следующий лист бумаги.
— Мой мозг в вашем распоряжении, мисс Девин.
Киров, хмыкнув, пошел в небольшую кухоньку разложить по местам продукты. Заглянул в гостиную некоторое время спустя узнать, не желают ли Джон и Фиона, чтобы не заклевать носами, взбодриться чайком. Те приняли предложение. Выпив чаю, расшифровкой сделанных кириллицей записей, многочисленных аббревиатур и сокращений занялись все трое.
Проработали до раннего утра. Веденская подошла к делу с огромной ответственностью. Записала о первых четырех жертвах все, что было известно: имена, возраст, пол, социально-экономическое положение, значительные умственные и физические особенности. Зафиксировала, как таинственная
