Алексей обошел и эту комнату. Сейчас, по второму кругу, здесь неявно ощущалось стороннее присутствие – не то чтобы злое, но глумливое. Глупоглумливое. Источником был участок пола у окна – там, где проходили трубы системы отопления.
Некоторое время он сомневался, посвящать хозяйку в это или нет. Потом махнул на сомнения рукой.
Древний линолеум там горбился, выбиваясь из-под плинтуса. Можно посмотреть? Да, конечно...
Под линолеумом обнаружился лючок – квадратная доска, прикрывающая выпил в половицах. Чем- нибудь подцепить? – он вопросительно посмотрел на Вику, но она уже протягивала ему длинную стамеску.
Оп.
Пустое пространство между полом и потолком, засыпанное шлаком. Здесь шлак выгребли, и в ямке лежал тряпичный сверток.
Развернем?
Там было что-то легкое и, возможно, хрупкое. Ткань ползла под пальцами.
Наконец, открылось... скелет кошки, скелет большой птицы – вороны? сороки? какие-то бантики из пестрых ленточек, несколько пуговиц и булавок – и три самодельные куклы, связанные за ручки между собой.
К каждой кукле пришиты были лоскутки больничной клеенки, исписанные непривычными пиктограммами. Кроме пиктограмм, были и имена... «Валя», «Валентина», «Александра».
– Вот вам и частичка Вали, – пробормотал он. – Где же может быть остальное?..
Хозяйка, похоже, на некоторое время утратила дар речи.
– Если бы не двусмысленность предложения, – сказала она наконец, – я бы попросила вас ущипнуть меня.
Алексей чувствовал, что ее разбирает нервный смех.
– Это что, какое-то колдовство? – продолжала она.
– Да, – кивнул он. Кустарное колдовство, уточнил про себя.
– И вот это... действует?
– Не знаю. Можно проверить. Я все аккуратно унесу, а вы завтра скажете мне, как вам спалось. Идет?
– А почему просто не выбросить?
Он потер подбородок. Еще раз оглядел разложенное на тряпице.
– Рука не поднимается. Ну, а вдруг – и в этом что-то есть? Представляете, что станет с девочками?
И тут она наконец засмеялась.
– Мое неверие ущемлено, – выговорила она. – Или защемлено. Или ущипнуто. Короче, оно визжит и подпрыгивает.
– Передайте ему соболезнования от моего...
Потом, когда Алексей все аккуратно упаковал и вымыл руки, когда они снова сели пить чай, Вика взглядом спросила... неужели же?..
– И верю, и не верю, – сказал Алексей. – Я думаю так... и да, и нет. «Нет» – в том смысле, что вне человеков этого не существует. «Да» – заставляет группу людей, объединенных верой в это, выполнять какие-то действия, чаще бессмысленные, иногда – страшные...
– И эта ваша Валя?..
Он кивнул.
– Родители за ней замечали давно... склонность, что ли, – импровизировал он, извинясь мысленно перед несчастной Сорочинской. – Потом слухи всяческие стали доходить. А потом – раз, и пропала. Не пишет, не звонит. Старики, конечно, в панике. Вот я и пошел по следу...
– А вы – кто?
– Можно сказать – друг семьи. В старинном смысле, без скабрезности.
Профессионально же... некоторое время я этими исследованиями занимался всерьез, а потом сменился климат, и вообще...
– Понятно... Да, жаль, что не могу помочь. Никто не заходил, ничего такого не говорил. Так что – ничем...
– Ну, почему же – ничем. Чаю вот напился. Запишите телефон, Вика.
Завтра-послезавтра позвоните, скaжете, как спалось. Договорились?
Он продиктовал номер телефона, и в этот момент аппарат замурлыкал.
Это был Мартын. Проявлял обеспокоенность.
– Все хорошо, – сказал Алексей. – Уже иду... Потеряли, – усмехнулся он.
На улице серело. Он пересек двор, вышел на бульвар, повернул налево и зашагал к видимой издалека желтой кирпичной шестнадцатиэтажке. Там, на четырнадцатом этаже, он снимал квартиру. Там его ждал Мартын.
На бульваре прогуливались мамы с колясками. Мамский клуб...
Инстинктивно они выбрали самое спокойное и безопасное место. Хотя даже и не подозревали о самом существовании какой-то опасности.
Нужно было иметь специально тренированное вuдение, чтобы в наступающих сумерках разглядеть, как наливаются и набирают силу тени...
Глава вторая
Прежде здесь был вещевой рынок, а теперь обучали начинающих водителей... широкая площадь, частью заасфальтированная, частью просто отсыпанная щебнем; старые покрышки обозначали дороги и повороты.
Алексей поставил джип метрах в тридцати от скромного «жигуленка-четверки» с условленной грязной тряпкой на переднем бампере. Мигнул подфарниками, потом вышел из машины.
Может быть, это и был теоретически опасный момент, но он не чувствовал никакой угрозы. Похоже, его партнеры не были настроены на острую игру. Алексей неторопливо пошел вперед, и долговязый парень в натянутой на лицо шапочке-маске выбрался ему навстречу. Второй, еле видимый сквозь нарочито замызганное стекло, остался сидеть.
– Вы – Молот? – спросил долговязый.
– А вы – Зубило? – чуть усмехнувшись, откликнулся Алексей.
– Зубило.
– Все нормально?
– Нормально. Показать живьем?
– Разумеется.
Они обошли «жигуль» сзади. Машина стояла почти вплотную к канаве, наполненной водой. Алексей покосился на канаву. Ладно, сейчас день... Парень по имени Зубило откинул дверь багажника. За нею лежали две длинные картонные коробки.
Зубило порвал скотч, приподнял крышку. Снял слои промасленной бумаги. Алексей натянул перчатки, вынул из коробки винтовку с пластмассовым прикладом, бегло осмотрел ее.
– «СВД», как договаривались. Стволы чистые, еще девочки. Заводская смазка.
Алексей кивнул.
– Патроны?
– С утяжеленной пулей – всего тридцать штук. Больше просто нет.
Обычных – хоть цинку.
– Плохо... Ну, а вторая?
Зубило открыл другую коробку. Эта винтовка была с деревянными частями.
