Эйвери окинул взглядом высокого человека с суровым красным лицом. Он был в мягкой фетровой шляпе и темном плаще. Они пожали руки друг другу.
– Вы британский консул, мистер Сазерлэнд.
– Консул Ее Величества, вообще говоря, – немного язвительно ответил он. – Разница есть. – Он говорил с шотландским акцентом. – Как Вы узнали мое имя?
Они прошли вместе к главному входу. Все было очень просто. Эйвери заметил девушку за стойкой, блондинку и довольно красивую.
– Спасибо, что приехали меня встречать, – сказал Эйвери.
– Тут от города всего три мили.
Они забрались в машину.
– Несчастье случилось недалеко отсюда, там, на дороге, – сказал Сазерлэнд. – Хотите посмотреть место?
– Да, пожалуй. Потом расскажу матери.
На нем был черный галстук.
– Вас зовут Эйвери, не так ли?
– Именно так, вы видели мой паспорт у стойки.
Консулу это не понравилось, и Эйвери уже сожалел о том, что сказал. Саэерлэнд завел мотор. Он выруливал на середину дорога, когда сзади выскочил «ситроэн» и стремительно обогнал их.
– Болван! – рявкнул Сазерлэнд. – Дорога скользкая. Наверно, какой-нибудь летчик. Привык к сверхскоростям.
Они успели заметить форменную фуражку в заднем стекле быстро удалявшейся машины, следом взметалось снежное облачко, дорога во всю длину лежала через дюны.
– Где вы живете? – спросил он.
– В Лондоне.
Сазерлэнд указал прямо перед собой:
– Вон там погиб ваш брат. На обочине. В полиции считают, что водитель был навеселе. Знаете ли, в здешних местах с теми, кто пьет за рулем, разговор короткий.
Казалось, это было предупреждение. Эйвери глядел на заснеженные просторы с обеих сторон и представлял себе одинокого англичанина Тэйлора: как он с трудом бредет по дороге, как его близорукие глаза слезятся от холода.
– Потом сходим в полицию, – сказал Саэерлэнд. – Нас ждут. Вам расскажут все подробности. Вы забронировали себе номер?
– Нет.
Когда они достигли верхней точки подъема, Сазерлэнд сказал со сдержанной вежливостью:
– Здесь как раз, если желаете выйти.
– Не беспокойтесь.
Сазерлэнд прибавил газу, будто хотел побыстрей уехать с того места.
– Ваш брат шел в гостиницу, в «Регину», сюда вот. Такси не было.
Теперь они спускались по склону с другой стороны; Эйвери увидел дальние огни гостиницы.
– На самом деле очень близко, – заметил Сазерлэнд. – Он добрался бы за пятнадцать минут. Даже меньше. Где живет ваша мать?
Вопрос застал Эйвери врасплох.
– В Вудбридже – в Саффолке.
Там проходили дополнительные выборы, это был первый город, который он вспомнил, хотя он не интересовался политикой.
– Почему он не вписал ее?
– Извините, не понял.
– Как ближайшую родственницу. Почему Малаби не вписал мать вместо вас?
Может быть, вопрос и не был целенаправленным; может, он просто хотел, чтобы Эйвери что- нибудь говорил, потому что молчание тягостно; тем не менее это действовало на нервы. Он утомился с дороги, он хотел, чтобы его принимали за того, за кого он себя выдавал, а не подвергали допросу. Он теперь понял, что недостаточно разработал предполагаемую родственную связь между Тэйлором и собой. Что Леклерк передал по телексу – единоутробный или сводный он брат? Он торопливо попытался представить себе цепочку семейных событий, смерть, новый брак или раздельную жизнь, которые помогли бы ему ответить на вопрос Сазерлэнда.
– Вот гостиница, – вдруг сказал консул и потом:
– Мне, впрочем, какое дело. Кого хотел, того и вписал.
Раздраженность была привычкой и своего рода философией Сазерлэнда. Он говорил так, будто каждое его слово противоречило общепринятой точке зрения.
– Ей много лет, – наконец сказал Эйвери. – Он, наверно, думал, как защитить ее от возможного удара. Наверно, он думал об этом, когда заполнял паспортную анкету. Она много болела, у нее плохое сердце. Перенесла операцию. – Это прозвучало слишком по-детски.
– А-а.
Они подъехали к городским окраинам.
– Будет вскрытие, – сказал Сазерлэнд. – По закону, как здесь принято, в случае насильственной смерти.
Леклерку это не понравится. Сазерлэнд продолжал:
– Для нас формальности только усложняются. Уголовная полиция не выдаст тело до окончания вскрытия. Я попросил, чтобы побыстрее, но очень их торопить мы не можем.
– Спасибо. Я думаю отправить тело в Англию самолетом. – Когда с главной дороги они свернули на рыночную площадь, Эйвери спросил невзначай, будто не был заинтересован:
– А как личные вещи? Не забрать ли мне их сразу?
– Вряд ли полиция их вам отдаст, прежде чем получит санкцию прокурора. Он изучает данные вскрытия, потом дает разрешение. Ваш брат ставил завещание?
– Понятия не имею.
– И наверно, не знаете, душеприказчик вы или нет?
– Не знаю.
Сазерлэнд сухо усмехнулся.
– Извините, у меня такое чувство, что вы еще не вполне созрели. Ближайший родственник и душеприказчик – не одно и то же, – сказал он. – Боюсь, что у вас нет никаких прав, за исключением того, как поступить с телом. – Он замолчал, повернул голову назад и подал машину задним ходом, чтобы поставить ее на свободное место. – Даже если полиция передаст мне личные вещи вашего брата, я должен буду держать их у себя, пока не получу соответствующего указания из Форин Офис, а они, – быстро продолжил он, потому что Эйвери хотел перебить его, – мне такого указания не дадут, пока не будет оформлен документ о передаче вам прав на наследство или о полномочиях на управление наследством. Но я могу вам выдать свидетельство о смерти, – прибавил он в утешение, открывая дверцу, – если требуется для страховой компании. – Он искоса посмотрел на Эйвери, будто прикидывал, рассчитывает ли Эйвери на какое-то наследство. – Пять шиллингов вам будет стоить регистрационная запись в консульстве и пять шиллингов заверенная копия. Что вы сказали?
– Ничего.
Они поднимались по ступенькам в полицейское отделение.
– Нам придется встретиться с инспектором Пеерсеном, – заметил Сазерлэнд. – Он вполне хорошо к нам относится. С вашего позволения, разговор я возьму на себя.
– Конечно.
– Он мне очень помогает улаживать вопросы, связанные с ПБП.
– С чем?
– С Происшествиями с Британскими Подданными. В летний сезон у нас по одному ПБП на день. Просто позор. Между прочим, ваш брат не выпивал? По некоторым признакам он был…
– Возможно, – сказал Эйвери. – Я очень мало с ним общался последние несколько лет.
