не подпрыгнул…
– Ты, Татьяна, не спеши, – строго сказал Игорь. – Рассказывай по порядку. Что за магнат, откуда магнат?
– Я и рассказываю. Мы тогда, в Переделкине, договорились встретиться с Кругляевым через час. Но он-то на «мерее» в Москву ехал. А я – на «пятерке» – раздолбайке. У меня еще ремень вентилятора полетел в дороге. В общем, переодеваться уже некогда было. Я так в форме посыльного к нему в офис и заявилась.
– Странно, что Кругляев вообще тебя слушать стал, – усмехнулся Игрек. – Тебе еще повезло, что он тогда в Переделкине не один был, а с подружкой…
– А что? – поинтересовалась Татьяна.
– Мог бы и фонарь под глазом засветить, – серьезно сказал Игорь. – Слышала бы ты, как он ругался, когда в особняке Олегов принес ему расчет его долга. Кричал, что мир полон подлецов. И самые страшные подлецы – товарные красотки вроде тебя.
– Он мне примерно то же самое сказал. Когда мы наконец встретились в его офисе. Ну, а я что… Я ему рассказала, как на духу, что знала: и про «Трансвестит-кредит», и про «Веру», и про наш с Игорем долг Баренцеву, и про то, как мы этот долг «отрабатывали»… Сказала про Кухианидзе… Когда я про грузина упомянула, он переспросил: «Кто-кто?» Я говорю: «Кухианидзе, врач из „Склифа“. Завотделением». А он как закричит: «Это же личный врач Главного Банкира!»
А потом Кругляев всерьез задумался. И говорит: «Ты за базар, как говорится, отвечаешь?.. Ведь если что, убивать-то не тебя будут – меня». Я – ему: «Отвечаю». Он – за телефон.
Магнат, на которого он работал, его, видать, крепко приложил за то, что по воскресеньям дергают. Кругляев трубку положил – и сидит такой грустный-грустный… Я встаю: «Ну, что, я пошла?» А он говорит: «Придется тебе ехать. Он нас ждет через час. Обоих».
– – И ты поехала в форме посыльного? – дотошно полюбопытствовал Павел.
– Не-ет, – возразила Таня. – Я его уговорила в магазин заскочить.
Заверила, что я не капризная и в состоянии выбрать себе полный гардероб за десять минут… Но не в том суть… В общем, к олигарху в Барвиху мы приехали вовремя…
– Ну, и как он? – поинтересовался Паша.
– Мужик как мужик, – пожала плечами Таня. – Маленький, полненький, лицо круглое. Но голова – лучше любого компьютера. Я только начала ему объяснять, что к чему, а он меня обрывает: «Без деталей». Все схватил мгновенно, самую суть. Смотрит на меня, не отрываясь, и спрашивает: «Как его фамилия?»
Я не сразу поняла – чья. Честное слово: просто не успевала мыслить в том же темпе, что он. Кругляев – он рядом сидел – шепчет одними губами, подсказывает мне:
«Хозяина». Я отвечаю: «Валентин Николаевич Варенцов». И вдруг магнат засмеялся. Честное слово! Никогда бы не поверила, что он умеет смеяться. В «ящике» – всегда такой серьезный. Спрашивает Валентина: «Значит, ты меня Варенцову проиграл?» Тот весь аж позеленел.
Потом магнат говорит: «Значит, Баренцев хочет рубль уронить. Это нам на руку. И здесь мы его задумку поддерживаем и, как говорится, одобряем…»
– Это ему выгодно, – перебил Паша, – потому что у магната – куча нефтяных и газовых компаний. Нефть и газ идут на экспорт. Так что для него чем доллар дороже стоит – тем лучше.
– Я примерно так и подумала, – сказала Таня. – А потом Шеляринский говорит: «Но затем этот Баренцев хочет доллар назад уронить. А вот это нам не нужно. И тут мы его поправим». И сразу берется за телефон. Маленький желтый аппарат без диска…
– «Кремлевка»? – спросил Павел.
– Наверно… Так вот, Шеляринский снимает трубку, говорит: «Извините, что беспокою, но надо срочно увидеться». Ему что-то в ответ. Он трубку кладет, осматривает нас и говорит: «Поехали!» Мы встаем, а он Кругляеву: «А ты оставайся».
Вышли мы с магнатом. Сели в его бронированный «мерин». Сзади – охрана на двух джипах. Поехали. По лесам, по каким-то второстепенным дорогам. Ни одной машины вокруг, а сами дороги отменные. Ровные, леса вокруг чистые, прозрачные… Олигарх молчал всю дорогу. Глаза прикрыл, только губами пожевывал. Думал.
Ехали не больше десяти минут. Потом приезжаем. Ограда, охрана. Мужики в форме. Отдают честь… Опять по лесу едем. Потом особняк. Домик двухэтажный.
Меньше, чем у олигарха. И тем более чем у Баренцева.
Входим. Охрана нас провожает. Шеляринский открывает дверь. Большая комната. Ковры, камин, горит. У камина в кресле сидит человек. Читает книгу.
«Опыты» Монтеня. Я смотрю на него…
Татьяна сделала эффектную паузу.
– …а это – президент!
– Да ты что!.. – невольно вырвалось у Паши. Игорь, даром что игрок, сохранил полную невозмутимость, только чуть усмехнулся.
– Гадой буду, президент!
– Ну, и как он? – спросил Павел.
– Классный мужик! Живой, веселый. Здоровенный, как медведь… Сидит в спортивном костюме и, что интересно, в домашних тапочках. С помпончиками! – Татьяна не могла сдержать смеха при воспоминании. – Честное слово, с помпончиками!
– Зачем же Шеляринский тебя с собой к нему привез? – недоверчиво спросил Паша.
– Не знаю! Как свидетеля, наверно… А может, – кокетливо улыбнулась Таня, – я ему понравилась?..
– Ну, и что дальше? – нетерпеливо спросил Павел.
– Президент оглядел нас, а потом говорит: «Чаю хотите?» Представляете:
«Чаю хотите?»!.. – Таня опять прыснула. – Ну, олигарх, к сожалению, отказался – а мне неудобно было настаивать. А то, представляете, могла бы рассказывать, что чаи с президентом гоняла…
– Ну, зато про помпончики рассказывать можешь… – усмехнулся Игорь.
Таня опять залилась смехом. Отсмеявшись, сказала: , – Врать не буду, я президенту больше двух слов не сказала. Всю ситуацию ему доложил Шеляринский. Очень. сжато, четко… Я бы так не смогла…
Президент, как мне показалось, понял его налету. «Что предлагаешь?» – спрашивает. Ну, магнат и изложил свой план. Все в точности, как потом было: объявляют об отречении президента, паника, а потом, на следующий же день, он возвращается… «Зачем?» – коротко спрашивает президент. – «Во-первых, – четко и очень, видно, продуманно отвечает магнат, – курс доллара сейчас занижен. Чем опускать рубль постепенно, выгоднее его сбросить рывком… Во-вторых, премьер, по моим данным, начал свою игру. У него за последнюю неделю в Сочах слишком много людей побывало». – Назвал фамилии, известные какие-то, я их не запомнила.
– «А еще, – говорит магнат, – для ваших работников это хорошая проверка. Кто к премьеру сразу кинется – тот, значит, не наш человек».
Президент подумал минуту. Потом говорит: «Хочешь, значит, из меня Ивана Четвертого в Александровской слободе представить?.. Или Бориску Годунова, которого народ на царство зовет?..» Магнат пришипился. А президент:
'Что ж, красивый ход… Сталин его пользовал. И Брежнев тож…
Интересно, а что по этому поводу народ скажет?' – Олигарх плечиком дернул, типа: а кто его, этот народ спрашивает? А президент говорит – мне: «Ну, а вы что, прекрасная барышня, по этому поводу думаете? Вы ведь – народ? Частица, так сказать, нашего электората?..»
Таня единым глотком прикончила вторую за вечер чашку кофе. Она наслаждалась произведенным на друзей эффектом. Те, как говорится, обратились в слух.
– Я подумала секунд десять, – продолжила Таня, – а потом сказала ему честно, что мне этот план нравится, так как он позволит мне расквитаться с гадом Баренцевым – раз, и расплатиться с долгом, которого я не должна – два.
Так что лично я – за. А народ вообще… Народ вообще, говорю, безмолвствует…
