синьоры. Один из быков сделал брезгливый отстраняющий жест: мол, пошел ты.
Ленчик «завязал», наконец, свой шнурок, и они с Катюшей двинулись дальше. Пара бритоголовых, словно примагниченная, потянулась следом.
А в обе стороны по узкой уличке брели беззаботные туристы.
Ленчик с Катей делали вид, что просто гуляют — но их разговор совсем не походил на беседы, что ведут меж собой праздные туристы.
— Как думаешь, кто эти уроды? — спросила Катя, зябко передергивая плечами.
— Наверное, те же, кто за Питохой охотятся, — ответил Леня (он чувствовал себя очень взрослым и опытным — оттого, что тридцатилетняя тетушка крепко держала его под руку и прижималась к плечу).
— А как они узнали, что мы — здесь?
— Сам гадаю, — пожал плечами племянник. И не удержался, виноватым, «из детства», тоном (точно так же винился, когда теткины тени от Диора на «живопись для обоев» пустил) добавил: — Но я никому не рассказывал, что мы с тобой в Венецию едем, честно!
— Что же нам теперь делать? — пробормотала Катя.
Растерянность тетушки Леониду нескрываемо нравилась — он сразу почувствовал себя важным, сильным и взрослым. И он молвил:
— Главное — к этой Галине Пчеллини их не привести.
— Легко сказать — трудно сделать… — буркнула Катя.
— Справимся, — заверил Ленчик. — Оторвемся.
— Отрываться! — фыркнула тетушка. — Ну-ну. Тоже мне сбрасыватель «хвостов»!
— А что? — обиделся племянник. — Меня, между прочим, твой же кадр, Пашка Синичкин, учил.
— Ну, он научит… — скептически протянула Катя.
Тем временем они вышли к Гран-каналу, прямо к мосту Риальто. Белокаменный красавец мост круто взмывал ввысь, чтобы столь же круто опуститься на противоположный берег Большого канала. Катя и Ленчик пошли по широким ступеням моста вверх.
В лавках, в строгом порядке стоявших прямо на мосту, торговали сувенирными масками, майками, карнавальными плащами, шарфами и разнообразной дребеденью. Толпа туристов, размывшаяся было по узким улочкам старой Венеции, здесь снова сгустилась. То и дело проходили группы разновозрастных школьников, в основном подростков. Несмотря на то что карнавал пару недель назад закончился, многие (чаще всего американцы) были в масках, карнавальных плащах, шутовских шапочках с колокольцами. Похоже, для штатовцев европейский город с многовековой историей был всего лишь аттракционом, вариантом тупейшего Диснейленда — российский студент-пятикурсник Ленчик снисходительно посматривал на их суету и толкотню.
С верхней точки моста Катя с Леней обозрели Большой канал. По воде, плещущейся прямо у стен старинных особняков, сновали десятки разнообразнейших плавсредств. «Вапоретто», груженные туристами и венецианцами, отваливали от пристаней. Проносились высокомерные такси — тоже, разумеется, водные. Плавно скользили гондолы. «Грузовики», в виде мини-барж, развозили по магазинам и отелям припасы.
— Может, прыгнем? Скажем, вон на ту баржу? — на полном серьезе предложил Ленчик. — А что, вроде невысоко…
Катя только поморщилась.
Двое русаков, следующих за нашей парой, не очень-то и скрывались. Они остановились в нижней точке моста, лениво закурили.
— Или нет, лучше так… суперидейка осенила… — пробормотал Леонид. — Пошли, быстро. — Он пихнул тетку локтем в бок и повлек ее вниз, на противоположную сторону канала. Краем глаза оба увидели, что бритоголовые немедленно устремились за ними.
Левый (если стоять спиной к Сан-Марко) берег Гран-канала оказался тише, чем правый. Лавки, толпы, суета быстро закончились, и вскоре Катя с Леней нырнули в лабиринт тихих средневековых улочек. На некоторых (тех, что пошире) еще встречались магазины, ресторанчики, люди. Однако другие, совсем узкие, были абсолютно пусты. Узки они были настолько, что у Кати с Леней даже идти рука об руку не получалось — только гуськом. До второго этажа окон в зданиях, как правило, не имелось, только глухие стены, и потому у Кати порой возникало холодноватое ощущение: будто их с Ленчиком замуровали. Справа — стена, слева, на расстоянии вытянутой руки, — другая. А сзади пусть пока и не слышались, но чувствовались шаги бритоголовых.
«А вдруг эти двое големов, — мелькнула у Катюши паническая мысль, — не следить за нами посланы, а — убить? Лучше места не придумаешь, ни души кругом».
Но Леня не давал ее тревоге разрастись в полноценную панику: быстрым шагом влек и влек ее за собой куда-то, безошибочно ориентируясь в лабиринте улочек. Они даже ни разу не забрели в тупик, которых в старом городе» чувствовалось, было полным-полно.
— Ты откуда так хорошо в Венеции ориентируешься? — прошептала Катя (здесь даже говорить хотелось не громче чем вполголоса).
— Карту рассматривал, — отмахнулся Ленчик.
Наконец, они вышли на более-менее широкую улицу где шли пешеходы, а торговцы мороженым и бутербродами лениво стояли на пороге своих лавок и покуривали.
Навстречу, галдя, проследовала группа американских школьников: многие опять в дурацких шапках, плащах и карнавальных масках.
Катя не выдержала и оглянулась. Пара бритых молодцов по-прежнему следовала за ними.
— Нам сюда, — прошипел в этот момент Ленчик и буквально втолкнул ее в одну из лавок.
И витрина лавки, и все стены внутри оказались увешаны разнообразнейшими масками. Дешевые помещались пониже; дорогие, со стразами и перьями, — повыше. На стеллаже посреди помещения располагались на плечиках карнавальные плащи.
Ни единого посетителя в магазине не оказалось. Входная дверь захлопнулась за Катей и Леней, звякнул звоночек. Хозяин, сидевший в глубине лавки, поднял голову. Это был приятный бородатый парень ученой наружности. В руках он держал заготовку для карнавальной маски из папье-маше — он прорезал в ней отверстия для глаз. За спиной хозяина на верстаке были разложены десятки других заготовок.
— Бон джорно[13], — пропел парень.
А Ленчик, не говоря ни слова, сорвал со стены пару масок подешевле, а с плечиков — два плаща.
— Кванто коста?[14] — спросил он хозяина по- итальянски.
Ошеломленный от вида стремительных иностранцев, хозяин перевел взгляд на плащи и маски, прикинул что-то в уме и выдавил:
— Оттанто эуро[15].
— Дай ему сотню, — прошипел Ленчик Кате и, когда та протянула бородачу веселую бледно- зеленую купюру, брякнул хозяину, переходя на английский: — Ноу чейндж[16]. — И напористо продолжил по-английски: — Где у вас запасной выход?
Хозяин недоуменно смотрел на них. Ленчик попытался успокоить его:
— Не бойтесь, это просто игра. Вроде пряток.
Поскольку бородач не двигался с места, встряла Катя — затею племянника она поняла и оценила. Девушка простерла к лавочнику руки и умоляюще прошептала по-английски:
— Понимаете ли, мой муж… он совсем этого (кивок на вмиг покрасневшего Ленчика) не одобряет. И сейчас он подослал своих приспешников, они идут за нами… Пожалуйста! Помогите нам скрыться!
Хозяину — даром, что ли, он представлял родину «Декамерона» и карнавалов! — игра, похоже, понравилась. Да и клиентам — пусть и иностранцам славянской наружности — лавочник, похоже, симпатизировал. Он во все глаза разглядывал шикарную, хоть и тридцатилетнюю женщину и
