— Да, а что? — словно ее всякий день русские юноши по имени окликали.
— Я — Леонид Коноплев из агентства «Уж замуж за рубеж»… Вам про меня писали, и я приехал к вам.
— Ну да, — меланхолично протянула девушка. Общая заторможенность ее реакций странно контрастировала с быстрыми живыми глазами. — Вы, значит, прямо сюда явились… А деньги привезли?
— Да-да, привез. А где и когда я могу поработать с вашим компьютером?
— Да хоть сейчас… Если деньги при вас… — протянула девушка. Голос ее звучал певуче: сказывалось то ли итальянское влияние, то ли малороссийские корни. — Ноутбук я с собой ношу. Бухгалтерию, когда есть время, высчитываю…
— Давайте! — решительно скомандовал Ленчик. Галина прищурилась:
— Сначала бабки.
Тут Катя поняла, что ей пора, наконец, вмешаться.
— Послушайте, господа! Леонид! Галина! Может быть, мы поговорим где-нибудь в другом — более, м-м, аппетитном месте?
Медичи Пчеллини живо среагировала на эпитет «аппетитный»:
— Да-да! Пошлите, закусим! — И быстро добавила: — Если вы угощаете, конечно.
— Угощаем, — быстро согласился вечно голодный Ленчик, широкая душа.
Катя толкнула его в бок и зашипела:
— Ты что это моими деньгами распоряжаешься?!
Лелик быстро поправился:
— Угощаем — при условии, что вы, Галя, покажете нам самое дешевое из близлежащих заведений.
— Базара нет! — не расстроилась синьора Пчеллини.
— А вы можете оставить свое рабочее место? — сморщила носик Катюша. — Свой, так сказать, боевой пост?
— А за это вы не волнуйтесь, у меня тут все под контролем! — отмахнулась служительница туалета и вскричала: — Мамо!
Из дверей, украшенных граффити «Дамы», появилась женщина в перчатках по локоть, с ведром и шваброй. На ее увядшем лице проступали (как писалось в романах позапрошлого столетия) следы былой красоты. Это была та же Галочка Медичи Пчеллини, только постаревшая лет на тридцать.
— Мамо, до мене из Москвы гости приихалы, — объявила Галина. В разговоре с матерью ее малороссийский акцент стал значительно заметнее. — Побудь тут, а я с ыми прогуляюсь, щоб оны на мисто наше подывилися.
— Добре, — согласилась маманя, метнув украдкой стыдливый взгляд на Катю с Ленчиком. Не только былая красота, но и высшее образование, и многие лета интеллектуальной работы наложили свой отпечаток на лицо матери. Немолодая женщина, похоже, еще не разучилась стыдиться того, что судьба (и правители СССР, России и Украины со своими реформами) загнала ее на старости лет мыть венецианский общественный сортир.
А юная Медичи Пчеллини, нисколько не тушуясь гостей, опрыскала себя дезодорантом, подхватила из-под стола ноутбук и заспешила на улицу. По ее летящей походке было очевидно, как она рада столь счастливо подвернувшемуся поводу устроить «кофе-брейк» от своей опостылевшей работы.
Ближайшим дешевым заведением, по уверению Галины, оказался китайский ресторанчик. По вывешенному У входа меню Катя проверила: и впрямь недорого, особенно по венецианским (и московским) меркам.
Ленчик, изображая джентльмена, пропустил дам вперед (Катя хотела было заметить, что мужчина, согласно этикету, входит в ресторан первым, — да решила, что читать племяннику мораль в присутствии посторонних еще более невежливо).
Заведение оказалось абсолютно пустым, только за стойкой скучала молодая китаянка в золотистом национальном халате. Завидев гостей, она поспешила к ним. Согнулась в полупоклоне, осведомилась, что угодно господам.
— Могли бы мы пообедать? — спросила Катя по-английски, беря инициативу на себя. Она предчувствовала: если дать в ресторане волю прожорливому Лелику и особенно туалетной хищнице Галине — запросто разорят.
Хозяйка отвечала утвердительно и, непрерывно кланяясь, проводила гостей за столик в отдельную комнату. Помогла всем раздеться, сама повесила на крючки карнавальные плащи и маски гостей, поставила у столика обогреватель — словом, окружила их чисто восточной заботой.
Заказали свинину в ананасном соусе, жареную утку, белый рис, зеленый чай. Из напитков Леня ограничился пивом, Катя предпочла «вино де ля каса»[21], зато Галина попросила сразу три дринка траппы.
В ожидании заказа Ленчик алчно потер ручонки.
— Ну-с, давайте ноутбук-с.
— Деньги, — протянула ладошку Галина.
— Екатерина Сергеевна, выдайте гражданке двести евро, — приказал Лелик с очаровательной наглостью.
Делать нечего: Катя достала портмоне и с нескрываемым неудовольствием протянула туалетной девице две новенькие сотенные купюры. В ответ та передала Ленчику чемоданчик с компьютером. Юный хакер, чуть ли не урча от нетерпения, раскрыл его и погрузился в виртуальную реальность.
Принесли влажные салфетки для рук, затем напитки, блюда — но Леня даже на пищу не прореагировал, все клацал и клацал по клавишам.
— Лёлик, ешь! — скомандовала, как бывало в детстве, Катя. Юноша стал прихлебывать пиво и рассеянно тягать с тарелки куски свинины, по-прежнему не отрываясь от экрана. — Сервер недоступен или не отвечает на команды пользователя, — с усмешкой прокомментировала его поведение Катя. Ленчик не обратил на нее никакого внимания, даже не отмахнулся. Делать нечего — пришлось завязывать диалог с синьорой Галиной — как ее там? — Медичи Пчеллини. Тем паче что девушка из туалета хватила граппы и стала по-южному разговорчива.
Галя быстро перешла на «ты», задала Кате пару вялых вопросов о том, «как там в Москве» и «шо почем нынче в столичных магазинах», а после принялась рассказывать Кате про свою жизнь.
Итак, жила-была юная дивчина Галина вместе с мамой в украинском городке под названием Понинки: ни работы, ни денег, один огород да хрюшки. Однажды подруга надоумила ее дать объявление в московское агентство, сводившее славянских красавиц с западными мужчинами, — то самое московское «Уж замуж». Довольно скоро нашелся претендент — итальянский гарный хлопец Марио.
У них с Галей завязалась интенсивная переписка — сперва по обычной почте, а затем по электронной. (Компьютер купили на деньги от двух забитых хряков.) Письма Марио становились все горячее, а затем он и сам в Понинки пожаловал — и оказался еще краше, чем выглядел на фотографиях, да и умницей, и аристократом настоящим. Галя тоже в Марио влюбилась — и поехала за ним в Италию.
Марио и вправду оказался графом. В его жилах текла кровь стариннейших родов, тех самых Медичи и Пчеллини. Учился он в университете в Болонье, проживал в замке, возил ее по всем Апеннинам на своей «Ламборгини». Останавливались они в пятизвездных отелях, обедали в лучших ресторанах, шмоток он Гале накупил — в грузовике не увезти. Разумеется, Галя в красавце-графе-богаче души не чаяла. И Марио тоже Галю боготворил, за красоту ее южную, но не итальянскую жесткую, а славянскую теплую, — и за доброту вселенскую.
А вскоре и свадебку сыграли. Скромно — расписались в мэрии да в ресторацию вчетвером со свидетелями сходили. Все было как у людей, кроме одного: на бракосочетании не присутствовали ни родители, ни какие-либо другие родственники со стороны жениха. Да и вообще: сколько Галя у Марио ни жила, ни отца его, ни матери, ни дядьев с тетками не видывала. Хотя те жили и здравствовали в полном составе: и Медичи, и Пчеллини.
А потом, месяца через три, открылась правда. Оказывается, маманя Марио, графиня Медичи
