тайного окошка — бойницы под самым потолком коридора, не слышал шепоток: «Ах, мужчина пришел! Красавчик!» Впрочем, даже если бы слышал — все равно б не понял: испанского он не знал.
Настоятельница повернула в другой коридор. Вдоль него тянулись деревянные низкие двери. Здесь было почти так же холодно, как во дворе. Путников еще согревала быстрая ходьба — да адреналин, выделявшийся в кровь от мысли о том, что, возможно, они близки к разгадке тайны. Однако пар, вырывающийся из их ртов при дыхании, свидетельствовал о далеких от комфорта условиях жизни в монастыре Святой Екатерины.
Наконец сестра Марта остановилась перед одной из дверей и, не постучавшись, распахнула ее. Нагнувши голову, чтобы не удариться о каменную притолоку, аббатиса вошла в келью. Слегка робея, юноша последовал за ней. Последней в каморку вошла Катя, приотставшая во время стремительной пробежки по коридору.
Удивительно, но в келье оказалось значительно теплей, чем в коридоре. Не Марбелья, конечно, но жить можно. Однако внутреннее убранство каморки было ровно таким, как изображают обитель в кино, то есть более чем скромным. Кровать, жесткая даже на вид, простой деревянный стол, кривенький умывальный столик с кувшином и распятие. Неожиданной оказалась электрическая лампочка — впрочем, довольно тусклая, свечей в сорок, и без абажура. При свете, источаемом ею, юное создание в рясе читало за столом толстенную (кажется, рукописную) книгу.
При появлении настоятельницы монашка встала — плавно, но быстро. Она пробормотала несколько слов по-латыни и поцеловала аббатисе жилистую руку. Та ответила на приветствие на языке Горация, а потом, видимо из уважения к новоприбывшим, перешла на русский:
— Я представляю тебе, сестра Магдалина, наших гостей, прибывших с нашей с тобой далекой родины. Это те люди, которые являлись тебе в видении и о которых ты поведала мне. Женщину зовут Екатерина Калашникова, а отрока — Леонидом Коноплевым.
Юная монашка кротко поклонилась гостям. Отрок Леонид исподволь оглядел ее. Барышню можно было бы назвать красавицей — когда б не восковая бледность, общая истомленность лица и отсутствие всякого блеска в глазах. Однако можно было вообразить, какой успех у мужчин вызывала в миру обладательница этих точеных черт — когда была не постна и подчеркнуто скромна, а кокетлива и игрива.
— Тебе, сестра, — обратилась руководительница монастыря к подчиненной, — заповедано рассказать гостям нашим о том откровении, что явила тебе святая Екатерина. Я вас оставлю. Начинайте, с божьей помощью. — И аббатиса перекрестила всех троих и вышла из кельи (хорошенькая сестра Магдалина торопливо ей поклонилась и на прощание вновь поцеловала руку).
Хозяйка обители, в миру Ольга Косынкина, пригласила гостей:
— Присядем, — и указала им на застеленную койку, а сама опустилась на табурет. — Не знаю, с чего начать… — растерянно проговорила она, нервно стискивая четки. Голос девушки был глубоким, красивым и звучал по-русски без какого бы то ни было акцента — с четким московским выговором, словно со сцены Малого театра.
— Начните с самого начала, — любезно подсказала Катя.
— Конечно, никакого видения мне не было, — выдохнула монашка, — да простит Пресвятая Богородица мою ложь, — сестра Магдалина перекрестилась, — но это была ложь во спасение.
Ленчик с Катей переглянулись.
— Откуда же вы о нас знаете, сестра? — спросила девушка.
— Из письма. Из электронного письма, — потупилась монашка.
— Как?! — вскричала Катя. — Нам рассказали, что вам телефоном и то запрещено пользоваться. А Интернетом, значит, можно?!
— Тоже запрещено. Однако я — грешна. Я нарушила устав святой обители. Вы ведь не скажете аббатисе?
— И как же вам удалось выйти в Сеть — в такой-то дыре? — невольно вырвалось у Ленчика.
Легкая усмешка тронула бескровные черты сестры Магдалины.
— Дьявол изворотлив и прихотлив в искушении нас, грешных, — да простит мне грех мой Пресвятая Богородица.
Глава 12
Сестра Магдалина подошла к своей по-солдатски скромной койке и вытащила из-под нее ноутбук.
— Только умоляю: не говорите сестре Марте! — повторила она.
Катя с Ленчиком переглянулись.
— Ясен перец, не скажем, — пробасил юноша.
— Да, я грешна, я не могу уйти из мира совсем, — потупясь, проговорила сестра Магдалина. — Я все жду: вдруг он позвонит мне. Или напишет. Знаю — я не должна этого ждать. Но все-таки жду — и не исповедовалась в этом даже сестре Марте. Только в этом. Велик грех мой! — провозгласила она звучным, хорошо поставленным голосом. — Прости, господи, прегрешения мои!
Сестра Магдалина поспешно перекрестилась и прошептала несколько слов по-латыни.
После молитвы и крестного знамения она довольно ловко подвела к ноутбуку через инфракрасный порт сотовый телефон, затем включила компьютер и вышла в Интернет.
— Связь здесь хорошая, — пояснила монахиня. — Базовая станция совсем недалеко, на курорте Сьерра-Невада. И тариф экономичный.
Странно было слышать рассуждения о тарифах сотовой связи в средневековых стенах, в келье горнего монастыря; странно было видеть монашку в сутане, уверенно управляющуюся с мобильником и лэптопом.
— То, самое первое письмо я получила давно, в двадцатых числах февраля, — рассказывала по ходу дела московская девчонка, неизвестно по какой причине заброшенная в келью монастыря в испанской глуши. — Я напугалась. Очень напугалась. Я не спала много ночей и все молилась, молилась, молилась. То, что мне прислали в этом письме, — ужасно, по-настоящему ужасно. И сначала я думала, что этот кошмар — предвозвестие кары, ждущей меня за мои грехи. А потом я рассказала об этом аббатисе — только не все в точности, как было. Потому что господь не дал мне смелости исповедаться в том, что у меня здесь компьютер и сотовый телефон. Я ими пользуюсь нечасто, всего раз в неделю! Но если б я сказала, сестра Марта отобрала бы их. А я — я так слаба! — не могу от них отказаться. И потому я обманула сестру Марту, что мне было видение. А на самом деле я увидела это — там…
Сестра Магдалина осторожно указала пальчиком на экран лэптопа, где появилась заставка местного интернет-провайдера.
— А совсем недавно — кажется, позавчера — мне пришло письмо, в котором говорилось, что я должна показать то, что увидела, Екатерине Калашниковой и Леониду Коноплеву. И что они — то есть вы — будете звонить мне. И я опять пошла к сестре Марте и сказала, что мне было об этом новое видение. И вот — слава господу — вы здесь. А раз так — значит, смотрите.
Пальчики сестры Магдалины быстро пропорхали по клавиатуре и открыли письмо, пришедшее восемнадцатого февраля с адреса [email protected]. Затем девушка запустила приложенный к письму файл. Он, как успел заметить Ленчик, был с расширением.avi — то есть представлял собой видеоролик — и объем имел немаленький: более ста мегабайт.
— Смотрите сами, — монашка зябко передернула плечами, — я не могу больше этого видеть. — И она отошла от экрана, опустилась на колени перед распятием и принялась шептать молитвы по- латыни.
Катя и Ленчик подались к экрану. На нем вспыхнул титр: «ДЕМОВЕРСИЯ», а затем пошло изображение. Изображение было компьютерным, созданным методами 3D-графики, но выглядел фильм, пожалуй, даже более впечатляющим, чем если бы то была обычная киносъемка.
